Во время десерта просил не убирать заливное

Три вещи может сделать женщина для русского писателя. Она может кормить его. Она может искренне поверить в его гениальность. И наконец, женщина может оставить его в покое.
("Чемодан")

— Ты выпил? — спросил Безуглов.
— Нет. А у тебя есть предложения?
— Что ты, — замахал ручками Безуглов, — исключено. Я пью только вечером. Не раньше часу дня.
("Чемодан")

Что же ты, интересно, похитил?
Зек смущенно отмахивался:
- Да ничего особенного. Трактор.
- Цельный трактор?!
- Ну.
- И как же ты его похитил?
- Очень просто. С комбината железобетонных изделий. Я действовал на психологию.
- Как это?
- Зашел на комбинат. Сел в трактор. Сзади привязал железную бочку из-под тавота. Еду на вахту. Бочка грохочет. Появляется охранник: "Куда везешь бочку?" Отвечаю: "По личной надобности". - "Документы есть?" - "Нет". - "Отвязывай к едрене фене. " Я бочку отвязал и дальше поехал. В общем, психология сработала.
("Чемодан")

В разговоре с женщиной есть один болезненный момент. Ты приводишь факты, доводы, аргументы. Ты взываешь к логике и здравому смыслу. И неожиданно обнаруживаешь, что ей противен сам звук твоего голоса.
("Заповедник")

— Миша, ты любил свою жену?
— Кому?! Жену-то? Бабу, в смысле? Лизку, значит? — всполошился Михал Иваныч.
— Лизу. Елизавету Прохоровну.
— А чего ее любить? Хвать за это дело и поехал.
— Что же тебя в ней привлекало?
Михал Иваныч надолго задумался.
— Спала аккуратно, — выговорил он, — тихо, как гусеница.
("Заповедник")

Дед Исаак очень много ел. Батоны разрезал не поперек, а вдоль. В гостях бабка Рая постоянно за него краснела. Прежде чем идти в гости, дед обедал. Это не помогало. Куски хлеба он складывал пополам. Водку пил из бокала для крем-соды. Во время десерта просил не убирать заливное. Вернувшись домой, с облегчением ужинал.
("Наши")

— Бардак — это ещё ничего, — сказал Жбанков, — плохо, что водка дорожает.
("Компромисс")

Вадим Карелин

Лет десять назад я спас утопающего. Вытащил его на берег Черного моря. Жили мы тогда в университетском спортивном лагере. Ко мне подошел тренер и говорит: "Я о тебе, Довлатов, скажу на вечерней линейке". Я обрадовался. Мне нравилась гимнастка по имени Люда. И не было повода с ней заговорить. Вдруг такая удача. Стоим мы на вечерней линейке. Тренер говорит: "Довлатов, шаг вперед! " Я выхожу. Все на меня смотрят. И Люда в том числе. А тренер продолжает: "Обратите внимание! Живот выпирает, шея неразвитая, плавает, как утюг, а товарища спас. " После этого я на Люду и смотреть боялся.

27 мая 2019 15:30

В Нижнем Новгороде два года назад открылся дилерский центр Cadillac. Годовщину этого знаменательного события компания решила отметить тест-драйвом всего модельного ряда. Мероприятие совместили с необычным, но весьма увлекательным и сытным гастротуром, который по сути оказался довольно подробным знакомством с необычным бизнесом, по риску схожим с продажей автомобилей Cadillac в Нижнем Новгороде. Согласитесь, чтобы в сегодняшней непростой политической и экономической ситуации решиться на продажу автомобилей престижного американского бренда в российском регионе, надо обладать отвагой, здоровым цинизмом и горячо верить в волшебство продаваемой марки. Очень, очень похоже на строительство пригородного экоаула или ферму по разведению страусов. Здесь, на Средней Волге. Риски одинаковые.

Но сначала — о том, как доехали. Дорожка до Макарьева узкая, качество асфальта среднее, обочины с зазубринами. Ямы, ямки, заплатки. Но никакого дискомфорта внутри благородного и дорогого салона не ощущалось. Тишина, едва слышная хорошая музыка. Благодаря колесам 20-го диаметра пресловутых выбоин автомобиль почти не чувствовал. Прекрасно доехали, без напряжения и с удовольствием.


Страусиная ферма Фото: Пресс-служба

И также интересно было попробовать яйца и мясо страуса на вкус. Сотрудники фермы с большим трудом, с помощью ножа и молотка, пробили дыру в толстой скорлупе и вылили содержимое в большую глубокую сковороду, заполнив ее всю. Затем насадили уже замаринованное мясо на шампуры — и через 15 минут мы ели готовый шашлык с яичницей. Яйцо по вкусу похоже на куриное, только фактура белка у него более пористая. А мясо напоминает говядину с какой-то едва заметной травяной отдушкой. Но главное в нем — диетические свойства. По словам Людмилы Волковой, специалисты рекомендуют мясо страуса людям с заболеваниями сердечно-сосудистой системы, сахарным диабетом и анемией. Холестерина в нем практически нет, поэтому его полезно употреблять тем, кто страдает от лишнего веса.

Вроде и съели не много, однако порядком отяжелели. Самое время погрузиться в комфортабельное чрево автомобиля Cadillac XT5 и не спеша отчалить к следующей гастроточке, в экоаул. Это не далеко, километрах в тридцати от страусиной фермы. Пока едем, говорим об американском бренде.


Эко-аул Фото: Пресс-служба


Эко-аул Фото: Пресс-служба

Хозяева — бывшие военные, офицеры. Уволились из армии, собрались с духом и организовали нечто вроде отеля в народном казахском стиле. Отдыхающие приезжают сюда по предварительному звонку, их селят в выбранную комфортабельную юрту, кормят вкуснейшей казахской едой, моют в огромном медном котле под открытым небом, а затем, окончательно разомлевших, отправляют спать. В ту самую юрту.


Cadillac Escalade Фото: Пресс-служба

Автомобильная история продолжилась на следующий день. Как было сказано, на тест-драйв Cadillac представил весь свой модельный ряд: лидера российских продаж марки, царя дорог Escalade в длинной и короткой версиях, представительский седан XT6 — дорогой и вальяжный лимузин и уже упомянутый кроссовер Cadillac XT5. На дорогах Нижнего наши автомобили смотрелись непривычно. Их с интересом разглядывали, обращали внимание. Мы съездили в Лысково на пивоваренный завод. После экскурсии опять ели. По второстепенным дорогам долго добирались обратно до Нижнего и там снова ели в дорогом ресторане, наполненном состоятельными гражданами — потенциальными клиентами марки Cadillac. Думать о еде уже не хотелось. Хотелось думать об автомобилях. Cadillac — американская икона, автомобиль для понимающих, для состоятельных, для тех, кто не хочет быть похожим на общую массу. Рынок внутренней России сложный, стереотипный, консервативный, продавать здесь подобную продукцию — не манты лепить. Однако хочется от всей души пожелать дилерам компании удачи в этом непростом деле. Риск должен быть оправдан, иначе будет несправедливо. И Cadillac обязательно обретет здесь свою нишу и своего преданного покупателя.

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Наш прадед Моисей был крестьянином из деревни Сухово. Еврей-крестьянин – сочетание, надо отметить, довольно редкое. На Дальнем Востоке такое случалось.

Сын его Исаак перебрался в город. То есть восстановил нормальный ход событий.

Сначала он жил в Харбине, где и родился мой отец. Затем поселился на одной из центральных улиц Владивостока.

Сначала мой дед ремонтировал часы и всякую хозяйственную утварь. Потом занимался типографским делом. Был чем-то вроде метранпажа. А через два года приобрел закусочную на Светланке.

– Душевный ты мужик, – повторял Замараев, – хоть и еврей.

– Я только по отцу еврей, – говорил дед, – а по матери я нидерлан!

– Ишь ты! – одобрительно высказывался Замараев.

Через год они выпили лавку и съели закусочную.

Престарелый Замараев уехал к сыновьям в Екатеринбург. А мой дед пошел на войну. Началась японская кампания.

На одном из армейских смотров его заметил государь. Росту дед был около семи футов. Он мог положить в рот целое яблоко. Усы его достигали погон.

Государь приблизился к деду. Затем, улыбаясь, ткнул его пальцем в грудь.

Деда сразу же перевели в гвардию. Он был там чуть ли не единственным семитом. Зачислили его в артиллерийскую батарею.

Если лошади выбивались из сил, дед тащил по болоту орудие.

Как-то раз батарея участвовала в штурме. Мой дед побежал в атаку. Орудийный расчет должен был поддержать атакующих. Но орудия молчали. Как выяснилось, спина моего деда заслонила неприятельские укрепления.

С фронта дед привез трехлинейную винтовку и несколько медалей. Вроде бы имелся даже Георгиевский крест.

Беспорядков мой дед не любил. Поэтому и к революции отнесся негативно. Более того, даже несколько замедлил ее ход. Дело было так.

Народные массы с окраин устремились в центр города. Дед решил, что начинается еврейский погром. Он достал винтовку и залез на крышу. Когда массы приблизились, дед начал стрелять. Он был единственным жителем Владивостока, противостоявшим революции. Однако революция все же победила. Народные массы устремились в центр переулками.

Выглядели раскладушки примерно так же, как сейчас. Кусок цветастого брезента, пружины, алюминиевая рама…

Мой прогрессивный дед отправился в торговый центр. Кровать была установлена на специальном возвышении.

– Американская фирма демонстрирует новинку! – выкрикивал продавец. – Мечта холостяка! Незаменима в путешествии! Комфорт и нега! Желаете ощутить?!

– Желаю, – сказал мой дед.

Он, не расшнуровывая, стащил ботинки и улегся.

Раздался треск, запели пружины. Дед оказался на полу.

Продавец, невозмутимо улыбаясь, развернул следующий экземпляр.

Повторились те же звуки. Дед глухо выругался, потирая спину.

Продавец установил третью раскладушку.

На этот раз пружины выдержали. Зато беззвучно подогнулись алюминиевые ножки. Дед мягко приземлился. Вскоре помещение было загромождено обломками чудо-кровати. Свисали клочья пестрого брезента. Изгибалась тускло поблескивавшая арматура.

Дед, поторговавшись, купил бутерброд и удалился.

Дед Исаак очень много ел. Батоны разрезал не поперек, а вдоль. В гостях бабка Рая постоянно за него краснела. Прежде чем идти в гости, дед обедал. Это не помогало. Куски хлеба он складывал пополам. Водку пил из бокала для крем-соды. Во время десерта просил не убирать заливное. Вернувшись домой, с облегчением ужинал…

У деда было три сына. Младший, Леопольд, юношей уехал в Китай. Оттуда – в Бельгию. Про него будет особый рассказ.

Старшие, Михаил и Донат, тянулись к искусству. Покинули захолустный Владивосток. Обосновались в Ленинграде. Вслед за ними переехали и бабка с дедом.

Сыновья женились. На фоне деда они казались щуплыми и беспомощными. Обе снохи были к деду неравнодушны.

Устроился он работать кем-то вроде заведующего жилконторой. Вечерами ремонтировал часы и электроплитки. Был по-прежнему необычайно силен.

Как-то раз в Щербаковом переулке ему нагрубил водитель грузовика. Вроде бы обозвал его жидовской мордой.

Дед ухватился за борт. Остановил полуторку. Отстранил выскочившего из кабины шофера. Поднял грузовик за бампер. Развернул его поперек дороги.

Фары грузовика упирались в здание бани. Задний борт – в ограду Щербаковского сквера.

Водитель, осознав случившееся, заплакал. Он то плакал, то угрожал.

– Домкратом перетяну! – говорил он.

– Рискни… – отвечал ему дед.

Грузовик двое суток торчал в переулке. Затем был вызван подъемный кран.

– Что же ты просто не дал ему в морду? – спросил отец.

Дед подумал и ответил:

Я уже говорил, что младший сын его, Леопольд, оказался в Бельгии. Как-то раз от него прибыл человек. Звали его Моня. Моня привез деду смокинг и огромную надувную жирафу. Как выяснилось, жирафа служила подставкой для шляп.

Моня поносил капитализм, восхищался социалистической индустрией, затем уехал. Деда вскоре арестовали как бельгийского шпиона. Он получил десять лет. Десять лет без переписки. Это означало – расстрел. Да он бы и не выжил. Здоровые мужчины тяжело переносят голод. А произвол и хамство – тем более…

Через двадцать лет отец стал хлопотать насчет реабилитации. Деда реабилитировали за отсутствием состава преступления. Спрашивается, что же тогда присутствовало? Ради чего прервали эту нелепую и забавную жизнь.

Я часто вспоминаю деда, хотя мы и не были знакомы.

Например, кто-то из друзей удивляется:

– Как ты можешь пить ром из чашки?

Я сразу вспоминаю деда.

Или жена говорит мне:

– Сегодня мы приглашены к Домбровским. Надо тебе заранее пообедать.

И я опять вспоминаю этого человека.

Вспоминал я его и в тюремной камере…

У меня есть несколько фотографий деда. Мои внуки, листая альбом, будут нас путать…

Дед по материнской линии отличался весьма суровым нравом. Даже на Кавказе его считали вспыльчивым человеком. Жена и дети трепетали от его взгляда.

Если что-то раздражало деда, он хмурил брови и низким голосом восклицал:

Это таинственное слово буквально парализовало окружающих. Внушало им мистический ужас.

Рассылка Пикабу: отправляем лучшие посты за неделю 🔥

Спасибо!
Осталось подтвердить Email - пожалуйста, проверьте почту 😊

Советую вам ознакомиться со ст. 23.1 ЗоЗПП и потом взыскать с них. Считайте, холодильник может получиться с хорошей скидкой.













Дед Исаак очень много ел. Батоны разрезал не поперек, а вдоль. В гостях бабка Рая постоянно за него краснела. Прежде чем идти в гости, дед обедал. Это не помогало. Куски хлеба он складывал пополам. Водку пил из бокала для крем-соды. Во время десерта просил не убирать заливное. Вернувшись домой, с облегчением ужинал.

Сергей Довлатов "Наши"


Ел Заяц щи со свининой, пупки куриные на меду с имбирём. Лапшу с курой, жареное мясо. Молоко жрал с кашей. Кладя ложку на непокрытый стол, тонко рыгал.
Алексей Толстой "Пётр Первый"

"Так вот, зарезали триста шестьдесят семь тысяч четырнадцать таких жирных волов, и решено было на масляной их засолить – с таким расчетом, чтобы к весеннему сезону мяса оказалось вдоволь и чтобы перед обедом всегда можно было приложиться к солененькому, а как приложишься, то уж тут вина только подавай.

Требухи, сами понимаете, получилось предостаточно, да еще такой вкусной, что все ели и пальчики облизывали. Но вот в чем закорючка: ее нельзя долго хранить, она начала портиться, а уж это на что же хуже! Ну и решили все сразу слопать, чтобы ничего зря не пропадало. Того ради созвали всех обитателей Сине, Сейи, Ларош-Клермо, Вогодри, Кудре-Монпансье, Ведского брода[33], а равно и других соседей, и все они, как на подбор, были славные кутилы, славные ребята и женскому полу спуску не давали."

Как женщина женщине- Вы умеете удивлять! Характер, стиль, манеры, а тут еще и внешность. Жаль, что аватара такая маленькая.

Батоны разрезал не поперек,а вдоль.Куски хлеба складывал пополам.Водку пил из бокала для крем-соды.Во время десерта просил не убирать заливное.Вернувшись домой,с облегчением ужинал.

Если после такого обжорства такая внешность, то я согласна сесть на Вашу диету и не сходить с нее пока не наемся вдоволь всего.

Кончитта, я Вас непросто понимаю. Я уже умираю от острой выпечковой недостаточности. Як помру, то поховайте.

Помнится, в Варшаве отрывалась после Питера. Лопала и пончики с розой, и тортики, и просто печенюшки "домашние". Ностальгия.

  • Сегодня завтрак проходил в неформальной обстановке. Императорской свахи с нами не было, поэтому можно было неспешно поесть и даже уделить время десерту.
  • Во время десерта просил не убирать заливное.
  • Во время десерта присутствующие играли в фанты.
  • (все предложения)

ВРЕ́МЯ , -мени, мн. времена́, -мён, -мена́м, ср. 1. Длительность существования всего происходящего, всех явлений и предметов, измеряемая веками, годами, часами, минутами и т. п. (Малый академический словарь, МАС)

ДЕСЕ́РТ , -а, м. Сладкие блюда, фрукты или конфеты, подаваемые в конце обеда. (Малый академический словарь, МАС)

ВРЕ́МЯ , -мени, мн. времена́, -мён, -мена́м, ср. 1. Длительность существования всего происходящего, всех явлений и предметов, измеряемая веками, годами, часами, минутами и т. п.

ДЕСЕ́РТ , -а, м. Сладкие блюда, фрукты или конфеты, подаваемые в конце обеда.

Сегодня завтрак проходил в неформальной обстановке. Императорской свахи с нами не было, поэтому можно было неспешно поесть и даже уделить время десерту.

Во время десерта просил не убирать заливное.

Во время десерта присутствующие играли в фанты.

  • перемена блюд
  • всевозможные закуски
  • большинство гостей
  • вечерняя трапеза
  • настоящий пир
  • (ещё синонимы. )

Онлайн-тезаурус с возможностью поиска ассоциаций, синонимов, контекстных связей и примеров предложений к словам и выражениям русского языка.

Справочная информация по склонению имён существительных и прилагательных, спряжению глаголов, а также морфемному строению слов.

Сайт оснащён мощной системой поиска с поддержкой русской морфологии.

В поздних книжках Сергея порядка больше, чем в ранних. В этом виновата дисциплина — не автора, а жанра. Память требует системы именно потому, что она ею пренебрегает. Разрушая прошлое ради настоящего, память создает историю, которая от прошлого сохраняет только то, что в нее, историю, попало.

Избирательность своих капризов память маскирует энциклопедическими замашками. Всякому произволу нужны оправдания — смена формаций, неумолимые законы, историческая необходимость, автобиография.

Если бы Довлатов был композитором, он сочинял бы не симфонии и песни, а вариации на заданную тему.

Чемоданы были у всех. В них мы увозили свое причудливое, никому не нужное имущество. В моем, например, лежал слесарный набор: какой-то шутник сказал, что советский инструмент ценят в Италии: если продать, хватит на билет в Венецию.

В Америке чемоданы, вываливаясь из кладовок, дольше многого другого напоминали об отъезде. Огромные, помятые, дешевые, они преследовали нас, как русские сны.

И все же содержимое довлатовского чемодана — не только повод для повествования. Все эти поплиновые рубашки, креповые носки и номенклатурные ботинки одевают героя, как бинты — человека-невидимку: благодаря им он становится видимым.

С проведенными в эмиграции годами советская власть стала не лучше, но веселее.

Сражавшиеся с революцией и природой дюжие деды Сергея врастают в родную землю корнями, из которых протянулось в Америку генеалогическое дерево довлатовского рода. Исследуя его ветви, Сергей превратил каждую главу фамильного альбома в назидательные притчи — о Честном Партийце, о Стихийном Экзистенциалисте, о Здоровом Теле и Нездоровом Духе, о Процветающем Неудачнике, о Грамматических Ошибках, о Кошмаре Невозмутимости.

Не теряя чудной индивидуальности, довлатовские герои воплощают архетипические черты. Это значит, что Сергей так сочно описал взбалмошную семью, что она перестала быть его собственностью. Довлатовскую родню хочется взять напрокат — в его родственников можно играть.

Добившись признания, Сергей завоевал свободу жить, как ему нравится. Но он хотел, чтобы ему нравилось, как он живет.

Матрешка с гениталиями

Рынок в конечном счете погубил и все наши издательские начинания. Так никто у нас толком и не научился обменивать слова на деньги. Не исключено, что это невозможно вовсе. Всякая духовная ценность иллюзорна. Она только притворяется товаром. Слова бесценны, и принадлежат они, как эхо, всем, до кого доносятся.

Впрочем, у Марка Твена был персонаж, который коллекционировал эхо. Бизнесмены, с которыми нам приходилось иметь дело, пытались им торговать. Они пугали меня больше всех, кого мне довелось встречать в жизни. Вспоминая их, я забываю улыбаться.

Конечно, мы тут виноваты не меньше, чем они. Приехав из страны, где блат заменял рынок, мы представляли себе дельцов по Аркадию Гайдару — с бочкой варенья и корзиной печенья. Считая, что богатые любят деньги, мы надеялись, что нас будут эксплуатировать. Пролетарии умственного труда, мы лихорадочно искали таких хозяев, которые бы оставили нам наши тачки.

Эмигрантские бизнесмены были слишком сложными натурами, чтобы интересоваться только бизнесом. Мы мечтали о Чичикове, нам попадались Ноздревы.

Зараженные нашим энтузиазмом, вокруг газеты под видом бизнесменов вились неудавшиеся художники с новенькими дипломатами. Все они хотели быть не хозяевами, а соавторами. Они уважали наш труд — не настолько, чтобы его оплачивать, но настолько, чтобы делить его с нами. Они всегда говорили от лица народа и лучше нас знали, что нам делать. Их увлекала не прибыль, а собственное творческое горение. Корыстолюбия хватало им лишь на то, чтобы нас обсчитывать.

Клотальдо (в сторону)

О, небо, помоги! Что слышу?
Я даже не могу решить,
Виденье это или правда.
Я эту шпагу дал когда-то
Давно прекрасной Виоланте,
Как знак того, что если кто
Ко мне придет, ею опоясан,
Где б ни был я, во мне он всюду
Найдет и любящего сына,
И милосердного отца.
О, горе! Что же буду делать
Я в затруднении подобном,
Коль тот, кто нес с собой защиту,
С собою смерть принес свою,
Придя приговоренный к смерти?
Какое страшное смущенье!
Какая горестная участь!
Какой непостоянный рок!
Мой сын родной передо мною,
Приметы мне о том вещают,
И вместо указанья сердца
О том мне ясно говорят:
Оно, едва его увидя,
В груди моей крылами бьется,
И также, как тюремный узник,
На улице услышав шум,
Хотел бы разломать засовы,
И чувствуя свое бессилье,
Спешит скорей взглянуть в окошко,
Оно, тревогу услыхав,
Не зная, что там происходит,
Спешит разведать, что случилось,
И заблиставшими слезами
Глядит из окон сердца глаз.
Что делать? (Небо, помоги мне!)
Что делать? Если, по закону,
Я к Королю его отправлю,
Я поведу его на смерть.
Скрывать от Короля виновных,
Как верноподданный, не смею.
И вот в одно и то же время
В моей душе встает любовь,
И с ней в борьбу вступает верность.
Но, впрочем, что ж я сомневаюсь?
Не предпочтительней ли жизни
И чести - верность Королю?
Так верность пусть живой пребудет,
И пусть мой сын погибнет смертью.
Притом, принявши во вниманье,
Что он явился отомстить
За оскорбленье, - оскорбленный
Бесчестен. - Значит он не сын мой,
И нет в нем крови благородной.

. -
Мечта холостяка! Незаменима в путешествии! Комфорт и нега! Желаете ощутить?!
- Желаю, --сказал мой дед.
Он, не расшнуровывая, стащил ботинки и улегся.
Раздался треск, запели пружины. Дед оказался на полу.
Продавец, невозмутимо улыбаясь, развернул следующий экземпляр.
Повторились те же звуки. Дед глухо выругался, потирая спину.
Продавец установил третью раскладушку.
На этот раз пружины выдержали. Зато беззвучно подогнулись алюминиевые
ножки. Дед мягко приземлился. Вскоре помещение было загромождено обломками
чудо-кровати. Свисали клочья пестрого брезента. Изгибалась тускло
поблескивавшая арматура.
Дед, поторговавшись, купил бутерброд и удалился.
Репутация американской фирмы была подорвана. "Мерхер, Мерхер и К"
начали торговать хрустальными люстрами.
Дед Исаак очень много ел. Батоны разрезал не поперек, а вдоль. В гостях
бабка Рая постоянно за него краснела. Прежде чем идти в гости, дед обедал.
Это не помогало. Куски хлеба он складывал пополам. Водку пил из бокала для
крем-соды. Во время десерта просил не убирать заливное. Вернувшись домой, с
облегчением ужинал.
У деда было три сына. Младший, Леопольд, юношей уехал в Китай. Оттуда -
в Бельгию. Про него будет особый рассказ.
Старшие, Михаил и Донат, тянулись к искусству. Покинули захолустный
Владивосток. Обосновались в Ленинграде. Вслед за ними переехали и бабка с
дедом.
Сыновья женились. На фоне деда они казались щуплыми и беспомощными. Обе
снохи были к деду неравнодушны.
Устроился он работать кем-то вроде заведующего жилконторой. Вечерами
ремонтировал часы и электроплитки. Был по-прежнему необычайно силен.
Как-то раз в Щербаковом переулке ему нагрубил водитель грузовика. Вроде
бы обозвал его жидовской мордой.
Дед ухватился за борт. Остановил полуторку. Отстранил выскочившего из
кабины шофера. Поднял грузовик за бампер. Развернул его поперек дороги.
Фары грузовика упирались в здание бани. Задний борт - в ограду
Щербаковского сквера.
Водитель, осознав случившееся, заплакал.

Правовая информация: если Вы являетесь автором и/или правообладателем любых из представленных на страницах нашей библиотеки произведений, и возражаете против их нахождения в открытом доступе - сообщите нам по адресу и мы немедленно удалим указанные работы.

Проект осуществляется при информационной поддержке IQB Group: , .

По поводу кризиса:

Пациент в Зимбабве: Доктор, у меня отваливаются уши.

Врач в Зимбабве: Да это какая-то фигня! А что вы делали?

Пациент: Гонял гусей.

Доктор: Так у вас гусиная фигня!

Пациент: Спасибо, доктор! (умирает)

Доктор (записывает в журнал): Пациент умер от гусиной фигни.

Пресс-служба минздрава Зимбабве: За прошедшую неделю в Зимбабве умерло
две с половиной тысячи человек от голода, пять тысяч четыреста от
отравления протухшими бананами и один человек от гусиной фигни.

Журналист (записывает): Гусиная фигня вошла в список трех главных причин
смертности в Зимбабве.

Новостное агентство: В Зимбабве участились случаи заболевания
неизлечимой гусиной фигней.

Телеканал: Неизвестное ранее заболевание гусиной фигней выкашивает
население Зимбабве. Министерство здравоохранения Зимбабве призывает не
паниковать.

Научное светило А: Да, гусиная фигня не известна науке и в этом ее
главная угроза.

Авиакомпания Конго Эйр: Мы прекращаем все полеты в Зимбабве до
разрешения эпидемии гусиной фигни.

Научное светило Б: Власти скрывают! На самом деле гусиная фигня уже
проникла в Европу - в Амстердаме видели чихающего негра с гусем под
мышкой.

Пресса (публикует фотографии гусей): Гагакающие убийцы рядом!

Политик: Для борьбы охватившей мир эпидемией гусиной фигни крайне
необходимо истребить всех гусей.

Милиция (козыряет): Будет сделано.

Владельцы гусиных ферм: Да вы что, офигели? (Красиво дерутся с милицией
под щелканье вспышек прессы)

Пресса: Заговор владельцев гусиных ферм угрожает национальной
безопасности!

Министр здравоохранения Монголии: Для спасения страны от эпидемии
гусиной фигни, которая вплотную подобралась к нашим границам, нам крайне
необходимо выделить сто миллионов долларов на переоснащение лаборатории
по борьбе с утиной фигней.

Премьер-министр Монголии: Да вы офигели!

Президент Монголии: Премьер-министр слишком погрязла в финансовых
махинациях, договорах с Китаем о поставках хлеба и нагло игнорирует
реальную угрозу населению свободолюбивой Монголии!

Бывший премьер-министр Монголии: Наша партия срочно требует спасти
население от вируса гусиной фигни. Ну или по крайней мере население
восточной Монголии.

Кандидат в президенты Монголии: Единственный способ спасти страну -
прекратить отношения с загнивающим западом, откуда пошла гусиная фигня,
а вместо этого уплотнить сотрудничество с Китаем и войти в его состав на
правах автономии. Китай нас спасет!

Три вещи может сделать женщина для русского писателя. Она может кормить его. Она может искренне поверить в его гениальность. И наконец, женщина может оставить его в покое.
("Чемодан")

— Ты выпил? — спросил Безуглов.
— Нет. А у тебя есть предложения?
— Что ты, — замахал ручками Безуглов, — исключено. Я пью только вечером. Не раньше часу дня.
("Чемодан")

Что же ты, интересно, похитил?
Зек смущенно отмахивался:
- Да ничего особенного. Трактор.
- Цельный трактор?!
- Ну.
- И как же ты его похитил?
- Очень просто. С комбината железобетонных изделий. Я действовал на психологию.
- Как это?
- Зашел на комбинат. Сел в трактор. Сзади привязал железную бочку из-под тавота. Еду на вахту. Бочка грохочет. Появляется охранник: "Куда везешь бочку?" Отвечаю: "По личной надобности". - "Документы есть?" - "Нет". - "Отвязывай к едрене фене. " Я бочку отвязал и дальше поехал. В общем, психология сработала.
("Чемодан")

В разговоре с женщиной есть один болезненный момент. Ты приводишь факты, доводы, аргументы. Ты взываешь к логике и здравому смыслу. И неожиданно обнаруживаешь, что ей противен сам звук твоего голоса.
("Заповедник")

— Миша, ты любил свою жену?
— Кому?! Жену-то? Бабу, в смысле? Лизку, значит? — всполошился Михал Иваныч.
— Лизу. Елизавету Прохоровну.
— А чего ее любить? Хвать за это дело и поехал.
— Что же тебя в ней привлекало?
Михал Иваныч надолго задумался.
— Спала аккуратно, — выговорил он, — тихо, как гусеница.
("Заповедник")

Дед Исаак очень много ел. Батоны разрезал не поперек, а вдоль. В гостях бабка Рая постоянно за него краснела. Прежде чем идти в гости, дед обедал. Это не помогало. Куски хлеба он складывал пополам. Водку пил из бокала для крем-соды. Во время десерта просил не убирать заливное. Вернувшись домой, с облегчением ужинал.
("Наши")

— Бардак — это ещё ничего, — сказал Жбанков, — плохо, что водка дорожает.
("Компромисс")

Вадим Карелин

Лет десять назад я спас утопающего. Вытащил его на берег Черного моря. Жили мы тогда в университетском спортивном лагере. Ко мне подошел тренер и говорит: "Я о тебе, Довлатов, скажу на вечерней линейке". Я обрадовался. Мне нравилась гимнастка по имени Люда. И не было повода с ней заговорить. Вдруг такая удача. Стоим мы на вечерней линейке. Тренер говорит: "Довлатов, шаг вперед! " Я выхожу. Все на меня смотрят. И Люда в том числе. А тренер продолжает: "Обратите внимание! Живот выпирает, шея неразвитая, плавает, как утюг, а товарища спас. " После этого я на Люду и смотреть боялся.


Вера Соколинская
Тот самый, дед Довлатова!
"Дед Исаак очень много ел. Батоны разрезал не поперек, а вдоль. В гостях бабка Рая постоянно за него краснела. Прежде чем идти в гости, дед обедал. Это не помогало. Куски хлеба он складывал пополам. Водку пил из бокала для крем-соды. Во время десерта просил не убирать заливное. Вернувшись домой, с облегчением ужинал.

Как-то раз в Щербаковом переулке ему нагрубил водитель грузовика. Вроде бы обозвал его жидовской мордой.

Дед ухватился за борт. Остановил полуторку. Отстранил выскочившего из кабины шофера. Поднял грузовик за бампер. Развернул его поперек дороги.
Фары грузовика упирались в здание бани. Задний борт – в ограду Щербаковского сквера.

Водитель, осознав случившееся, заплакал. Он то плакал, то угрожал.
– Домкратом перетяну! – говорил он.
– Рискни… – отвечал ему дед.

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Наш прадед Моисей был крестьянином из деревни Сухово. Еврей-крестьянин – сочетание, надо отметить, довольно редкое. На Дальнем Востоке такое случалось.

Сын его Исаак перебрался в город. То есть восстановил нормальный ход событий.

Сначала он жил в Харбине, где и родился мой отец. Затем поселился на одной из центральных улиц Владивостока.

Сначала мой дед ремонтировал часы и всякую хозяйственную утварь. Потом занимался типографским делом. Был чем-то вроде метранпажа. А через два года приобрел закусочную на Светланке.

– Душевный ты мужик, – повторял Замараев, – хоть и еврей.

– Я только по отцу еврей, – говорил дед, – а по матери я нидерлан!

– Ишь ты! – одобрительно высказывался Замараев.

Через год они выпили лавку и съели закусочную.

Престарелый Замараев уехал к сыновьям в Екатеринбург. А мой дед пошел на войну. Началась японская кампания.

На одном из армейских смотров его заметил государь. Росту дед был около семи футов. Он мог положить в рот целое яблоко. Усы его достигали погон.

Государь приблизился к деду. Затем, улыбаясь, ткнул его пальцем в грудь.

Деда сразу же перевели в гвардию. Он был там чуть ли не единственным семитом. Зачислили его в артиллерийскую батарею.

Если лошади выбивались из сил, дед тащил по болоту орудие.

Как-то раз батарея участвовала в штурме. Мой дед побежал в атаку. Орудийный расчет должен был поддержать атакующих. Но орудия молчали. Как выяснилось, спина моего деда заслонила неприятельские укрепления.

С фронта дед привез трехлинейную винтовку и несколько медалей. Вроде бы имелся даже Георгиевский крест.

Беспорядков мой дед не любил. Поэтому и к революции отнесся негативно. Более того, даже несколько замедлил ее ход. Дело было так.

Народные массы с окраин устремились в центр города. Дед решил, что начинается еврейский погром. Он достал винтовку и залез на крышу. Когда массы приблизились, дед начал стрелять. Он был единственным жителем Владивостока, противостоявшим революции. Однако революция все же победила. Народные массы устремились в центр переулками.

Выглядели раскладушки примерно так же, как сейчас. Кусок цветастого брезента, пружины, алюминиевая рама…

Мой прогрессивный дед отправился в торговый центр. Кровать была установлена на специальном возвышении.

– Американская фирма демонстрирует новинку! – выкрикивал продавец. – Мечта холостяка! Незаменима в путешествии! Комфорт и нега! Желаете ощутить?!

– Желаю, – сказал мой дед.

Он, не расшнуровывая, стащил ботинки и улегся.

Раздался треск, запели пружины. Дед оказался на полу.

Продавец, невозмутимо улыбаясь, развернул следующий экземпляр.

Повторились те же звуки. Дед глухо выругался, потирая спину.

Продавец установил третью раскладушку.

На этот раз пружины выдержали. Зато беззвучно подогнулись алюминиевые ножки. Дед мягко приземлился. Вскоре помещение было загромождено обломками чудо-кровати. Свисали клочья пестрого брезента. Изгибалась тускло поблескивавшая арматура.

Дед, поторговавшись, купил бутерброд и удалился.

Дед Исаак очень много ел. Батоны разрезал не поперек, а вдоль. В гостях бабка Рая постоянно за него краснела. Прежде чем идти в гости, дед обедал. Это не помогало. Куски хлеба он складывал пополам. Водку пил из бокала для крем-соды. Во время десерта просил не убирать заливное. Вернувшись домой, с облегчением ужинал…

У деда было три сына. Младший, Леопольд, юношей уехал в Китай. Оттуда – в Бельгию. Про него будет особый рассказ.

Старшие, Михаил и Донат, тянулись к искусству. Покинули захолустный Владивосток. Обосновались в Ленинграде. Вслед за ними переехали и бабка с дедом.

Сыновья женились. На фоне деда они казались щуплыми и беспомощными. Обе снохи были к деду неравнодушны.

Устроился он работать кем-то вроде заведующего жилконторой. Вечерами ремонтировал часы и электроплитки. Был по-прежнему необычайно силен.

Как-то раз в Щербаковом переулке ему нагрубил водитель грузовика. Вроде бы обозвал его жидовской мордой.

Дед ухватился за борт. Остановил полуторку. Отстранил выскочившего из кабины шофера. Поднял грузовик за бампер. Развернул его поперек дороги.

Фары грузовика упирались в здание бани. Задний борт – в ограду Щербаковского сквера.

Водитель, осознав случившееся, заплакал. Он то плакал, то угрожал.

– Домкратом перетяну! – говорил он.

– Рискни… – отвечал ему дед.

Грузовик двое суток торчал в переулке. Затем был вызван подъемный кран.

– Что же ты просто не дал ему в морду? – спросил отец.

Дед подумал и ответил:

Я уже говорил, что младший сын его, Леопольд, оказался в Бельгии. Как-то раз от него прибыл человек. Звали его Моня. Моня привез деду смокинг и огромную надувную жирафу. Как выяснилось, жирафа служила подставкой для шляп.

Моня поносил капитализм, восхищался социалистической индустрией, затем уехал. Деда вскоре арестовали как бельгийского шпиона. Он получил десять лет. Десять лет без переписки. Это означало – расстрел. Да он бы и не выжил. Здоровые мужчины тяжело переносят голод. А произвол и хамство – тем более…

Через двадцать лет отец стал хлопотать насчет реабилитации. Деда реабилитировали за отсутствием состава преступления. Спрашивается, что же тогда присутствовало? Ради чего прервали эту нелепую и забавную жизнь.

Я часто вспоминаю деда, хотя мы и не были знакомы.

Например, кто-то из друзей удивляется:

– Как ты можешь пить ром из чашки?

Я сразу вспоминаю деда.

Или жена говорит мне:

– Сегодня мы приглашены к Домбровским. Надо тебе заранее пообедать.

И я опять вспоминаю этого человека.

Вспоминал я его и в тюремной камере…

У меня есть несколько фотографий деда. Мои внуки, листая альбом, будут нас путать…

Дед по материнской линии отличался весьма суровым нравом. Даже на Кавказе его считали вспыльчивым человеком. Жена и дети трепетали от его взгляда.

Если что-то раздражало деда, он хмурил брови и низким голосом восклицал:

Это таинственное слово буквально парализовало окружающих. Внушало им мистический ужас.

Как женщина женщине- Вы умеете удивлять! Характер, стиль, манеры, а тут еще и внешность. Жаль, что аватара такая маленькая.

Батоны разрезал не поперек,а вдоль.Куски хлеба складывал пополам.Водку пил из бокала для крем-соды.Во время десерта просил не убирать заливное.Вернувшись домой,с облегчением ужинал.

Если после такого обжорства такая внешность, то я согласна сесть на Вашу диету и не сходить с нее пока не наемся вдоволь всего.

Кончитта, я Вас непросто понимаю. Я уже умираю от острой выпечковой недостаточности. Як помру, то поховайте.

Помнится, в Варшаве отрывалась после Питера. Лопала и пончики с розой, и тортики, и просто печенюшки "домашние". Ностальгия.

27 мая 2019 15:30

В Нижнем Новгороде два года назад открылся дилерский центр Cadillac. Годовщину этого знаменательного события компания решила отметить тест-драйвом всего модельного ряда. Мероприятие совместили с необычным, но весьма увлекательным и сытным гастротуром, который по сути оказался довольно подробным знакомством с необычным бизнесом, по риску схожим с продажей автомобилей Cadillac в Нижнем Новгороде. Согласитесь, чтобы в сегодняшней непростой политической и экономической ситуации решиться на продажу автомобилей престижного американского бренда в российском регионе, надо обладать отвагой, здоровым цинизмом и горячо верить в волшебство продаваемой марки. Очень, очень похоже на строительство пригородного экоаула или ферму по разведению страусов. Здесь, на Средней Волге. Риски одинаковые.

Но сначала — о том, как доехали. Дорожка до Макарьева узкая, качество асфальта среднее, обочины с зазубринами. Ямы, ямки, заплатки. Но никакого дискомфорта внутри благородного и дорогого салона не ощущалось. Тишина, едва слышная хорошая музыка. Благодаря колесам 20-го диаметра пресловутых выбоин автомобиль почти не чувствовал. Прекрасно доехали, без напряжения и с удовольствием.


Страусиная ферма Фото: Пресс-служба

И также интересно было попробовать яйца и мясо страуса на вкус. Сотрудники фермы с большим трудом, с помощью ножа и молотка, пробили дыру в толстой скорлупе и вылили содержимое в большую глубокую сковороду, заполнив ее всю. Затем насадили уже замаринованное мясо на шампуры — и через 15 минут мы ели готовый шашлык с яичницей. Яйцо по вкусу похоже на куриное, только фактура белка у него более пористая. А мясо напоминает говядину с какой-то едва заметной травяной отдушкой. Но главное в нем — диетические свойства. По словам Людмилы Волковой, специалисты рекомендуют мясо страуса людям с заболеваниями сердечно-сосудистой системы, сахарным диабетом и анемией. Холестерина в нем практически нет, поэтому его полезно употреблять тем, кто страдает от лишнего веса.

Вроде и съели не много, однако порядком отяжелели. Самое время погрузиться в комфортабельное чрево автомобиля Cadillac XT5 и не спеша отчалить к следующей гастроточке, в экоаул. Это не далеко, километрах в тридцати от страусиной фермы. Пока едем, говорим об американском бренде.


Эко-аул Фото: Пресс-служба


Эко-аул Фото: Пресс-служба

Хозяева — бывшие военные, офицеры. Уволились из армии, собрались с духом и организовали нечто вроде отеля в народном казахском стиле. Отдыхающие приезжают сюда по предварительному звонку, их селят в выбранную комфортабельную юрту, кормят вкуснейшей казахской едой, моют в огромном медном котле под открытым небом, а затем, окончательно разомлевших, отправляют спать. В ту самую юрту.


Cadillac Escalade Фото: Пресс-служба

Автомобильная история продолжилась на следующий день. Как было сказано, на тест-драйв Cadillac представил весь свой модельный ряд: лидера российских продаж марки, царя дорог Escalade в длинной и короткой версиях, представительский седан XT6 — дорогой и вальяжный лимузин и уже упомянутый кроссовер Cadillac XT5. На дорогах Нижнего наши автомобили смотрелись непривычно. Их с интересом разглядывали, обращали внимание. Мы съездили в Лысково на пивоваренный завод. После экскурсии опять ели. По второстепенным дорогам долго добирались обратно до Нижнего и там снова ели в дорогом ресторане, наполненном состоятельными гражданами — потенциальными клиентами марки Cadillac. Думать о еде уже не хотелось. Хотелось думать об автомобилях. Cadillac — американская икона, автомобиль для понимающих, для состоятельных, для тех, кто не хочет быть похожим на общую массу. Рынок внутренней России сложный, стереотипный, консервативный, продавать здесь подобную продукцию — не манты лепить. Однако хочется от всей души пожелать дилерам компании удачи в этом непростом деле. Риск должен быть оправдан, иначе будет несправедливо. И Cadillac обязательно обретет здесь свою нишу и своего преданного покупателя.

  • Сегодня завтрак проходил в неформальной обстановке. Императорской свахи с нами не было, поэтому можно было неспешно поесть и даже уделить время десерту.
  • Во время десерта просил не убирать заливное.
  • Во время десерта присутствующие играли в фанты.
  • (все предложения)

ВРЕ́МЯ , -мени, мн. времена́, -мён, -мена́м, ср. 1. Длительность существования всего происходящего, всех явлений и предметов, измеряемая веками, годами, часами, минутами и т. п. (Малый академический словарь, МАС)

ДЕСЕ́РТ , -а, м. Сладкие блюда, фрукты или конфеты, подаваемые в конце обеда. (Малый академический словарь, МАС)

ВРЕ́МЯ , -мени, мн. времена́, -мён, -мена́м, ср. 1. Длительность существования всего происходящего, всех явлений и предметов, измеряемая веками, годами, часами, минутами и т. п.

ДЕСЕ́РТ , -а, м. Сладкие блюда, фрукты или конфеты, подаваемые в конце обеда.

Сегодня завтрак проходил в неформальной обстановке. Императорской свахи с нами не было, поэтому можно было неспешно поесть и даже уделить время десерту.

Во время десерта просил не убирать заливное.

Во время десерта присутствующие играли в фанты.

  • перемена блюд
  • всевозможные закуски
  • большинство гостей
  • вечерняя трапеза
  • настоящий пир
  • (ещё синонимы. )

Онлайн-тезаурус с возможностью поиска ассоциаций, синонимов, контекстных связей и примеров предложений к словам и выражениям русского языка.

Справочная информация по склонению имён существительных и прилагательных, спряжению глаголов, а также морфемному строению слов.

Сайт оснащён мощной системой поиска с поддержкой русской морфологии.

В поздних книжках Сергея порядка больше, чем в ранних. В этом виновата дисциплина — не автора, а жанра. Память требует системы именно потому, что она ею пренебрегает. Разрушая прошлое ради настоящего, память создает историю, которая от прошлого сохраняет только то, что в нее, историю, попало.

Избирательность своих капризов память маскирует энциклопедическими замашками. Всякому произволу нужны оправдания — смена формаций, неумолимые законы, историческая необходимость, автобиография.

Если бы Довлатов был композитором, он сочинял бы не симфонии и песни, а вариации на заданную тему.

Чемоданы были у всех. В них мы увозили свое причудливое, никому не нужное имущество. В моем, например, лежал слесарный набор: какой-то шутник сказал, что советский инструмент ценят в Италии: если продать, хватит на билет в Венецию.

В Америке чемоданы, вываливаясь из кладовок, дольше многого другого напоминали об отъезде. Огромные, помятые, дешевые, они преследовали нас, как русские сны.

И все же содержимое довлатовского чемодана — не только повод для повествования. Все эти поплиновые рубашки, креповые носки и номенклатурные ботинки одевают героя, как бинты — человека-невидимку: благодаря им он становится видимым.

С проведенными в эмиграции годами советская власть стала не лучше, но веселее.

Сражавшиеся с революцией и природой дюжие деды Сергея врастают в родную землю корнями, из которых протянулось в Америку генеалогическое дерево довлатовского рода. Исследуя его ветви, Сергей превратил каждую главу фамильного альбома в назидательные притчи — о Честном Партийце, о Стихийном Экзистенциалисте, о Здоровом Теле и Нездоровом Духе, о Процветающем Неудачнике, о Грамматических Ошибках, о Кошмаре Невозмутимости.

Не теряя чудной индивидуальности, довлатовские герои воплощают архетипические черты. Это значит, что Сергей так сочно описал взбалмошную семью, что она перестала быть его собственностью. Довлатовскую родню хочется взять напрокат — в его родственников можно играть.

Добившись признания, Сергей завоевал свободу жить, как ему нравится. Но он хотел, чтобы ему нравилось, как он живет.

Матрешка с гениталиями

Рынок в конечном счете погубил и все наши издательские начинания. Так никто у нас толком и не научился обменивать слова на деньги. Не исключено, что это невозможно вовсе. Всякая духовная ценность иллюзорна. Она только притворяется товаром. Слова бесценны, и принадлежат они, как эхо, всем, до кого доносятся.

Впрочем, у Марка Твена был персонаж, который коллекционировал эхо. Бизнесмены, с которыми нам приходилось иметь дело, пытались им торговать. Они пугали меня больше всех, кого мне довелось встречать в жизни. Вспоминая их, я забываю улыбаться.

Конечно, мы тут виноваты не меньше, чем они. Приехав из страны, где блат заменял рынок, мы представляли себе дельцов по Аркадию Гайдару — с бочкой варенья и корзиной печенья. Считая, что богатые любят деньги, мы надеялись, что нас будут эксплуатировать. Пролетарии умственного труда, мы лихорадочно искали таких хозяев, которые бы оставили нам наши тачки.

Эмигрантские бизнесмены были слишком сложными натурами, чтобы интересоваться только бизнесом. Мы мечтали о Чичикове, нам попадались Ноздревы.

Зараженные нашим энтузиазмом, вокруг газеты под видом бизнесменов вились неудавшиеся художники с новенькими дипломатами. Все они хотели быть не хозяевами, а соавторами. Они уважали наш труд — не настолько, чтобы его оплачивать, но настолько, чтобы делить его с нами. Они всегда говорили от лица народа и лучше нас знали, что нам делать. Их увлекала не прибыль, а собственное творческое горение. Корыстолюбия хватало им лишь на то, чтобы нас обсчитывать.

Клотальдо (в сторону)

О, небо, помоги! Что слышу?
Я даже не могу решить,
Виденье это или правда.
Я эту шпагу дал когда-то
Давно прекрасной Виоланте,
Как знак того, что если кто
Ко мне придет, ею опоясан,
Где б ни был я, во мне он всюду
Найдет и любящего сына,
И милосердного отца.
О, горе! Что же буду делать
Я в затруднении подобном,
Коль тот, кто нес с собой защиту,
С собою смерть принес свою,
Придя приговоренный к смерти?
Какое страшное смущенье!
Какая горестная участь!
Какой непостоянный рок!
Мой сын родной передо мною,
Приметы мне о том вещают,
И вместо указанья сердца
О том мне ясно говорят:
Оно, едва его увидя,
В груди моей крылами бьется,
И также, как тюремный узник,
На улице услышав шум,
Хотел бы разломать засовы,
И чувствуя свое бессилье,
Спешит скорей взглянуть в окошко,
Оно, тревогу услыхав,
Не зная, что там происходит,
Спешит разведать, что случилось,
И заблиставшими слезами
Глядит из окон сердца глаз.
Что делать? (Небо, помоги мне!)
Что делать? Если, по закону,
Я к Королю его отправлю,
Я поведу его на смерть.
Скрывать от Короля виновных,
Как верноподданный, не смею.
И вот в одно и то же время
В моей душе встает любовь,
И с ней в борьбу вступает верность.
Но, впрочем, что ж я сомневаюсь?
Не предпочтительней ли жизни
И чести - верность Королю?
Так верность пусть живой пребудет,
И пусть мой сын погибнет смертью.
Притом, принявши во вниманье,
Что он явился отомстить
За оскорбленье, - оскорбленный
Бесчестен. - Значит он не сын мой,
И нет в нем крови благородной.

. -
Мечта холостяка! Незаменима в путешествии! Комфорт и нега! Желаете ощутить?!
- Желаю, --сказал мой дед.
Он, не расшнуровывая, стащил ботинки и улегся.
Раздался треск, запели пружины. Дед оказался на полу.
Продавец, невозмутимо улыбаясь, развернул следующий экземпляр.
Повторились те же звуки. Дед глухо выругался, потирая спину.
Продавец установил третью раскладушку.
На этот раз пружины выдержали. Зато беззвучно подогнулись алюминиевые
ножки. Дед мягко приземлился. Вскоре помещение было загромождено обломками
чудо-кровати. Свисали клочья пестрого брезента. Изгибалась тускло
поблескивавшая арматура.
Дед, поторговавшись, купил бутерброд и удалился.
Репутация американской фирмы была подорвана. "Мерхер, Мерхер и К"
начали торговать хрустальными люстрами.
Дед Исаак очень много ел. Батоны разрезал не поперек, а вдоль. В гостях
бабка Рая постоянно за него краснела. Прежде чем идти в гости, дед обедал.
Это не помогало. Куски хлеба он складывал пополам. Водку пил из бокала для
крем-соды. Во время десерта просил не убирать заливное. Вернувшись домой, с
облегчением ужинал.
У деда было три сына. Младший, Леопольд, юношей уехал в Китай. Оттуда -
в Бельгию. Про него будет особый рассказ.
Старшие, Михаил и Донат, тянулись к искусству. Покинули захолустный
Владивосток. Обосновались в Ленинграде. Вслед за ними переехали и бабка с
дедом.
Сыновья женились. На фоне деда они казались щуплыми и беспомощными. Обе
снохи были к деду неравнодушны.
Устроился он работать кем-то вроде заведующего жилконторой. Вечерами
ремонтировал часы и электроплитки. Был по-прежнему необычайно силен.
Как-то раз в Щербаковом переулке ему нагрубил водитель грузовика. Вроде
бы обозвал его жидовской мордой.
Дед ухватился за борт. Остановил полуторку. Отстранил выскочившего из
кабины шофера. Поднял грузовик за бампер. Развернул его поперек дороги.
Фары грузовика упирались в здание бани. Задний борт - в ограду
Щербаковского сквера.
Водитель, осознав случившееся, заплакал.

Правовая информация: если Вы являетесь автором и/или правообладателем любых из представленных на страницах нашей библиотеки произведений, и возражаете против их нахождения в открытом доступе - сообщите нам по адресу и мы немедленно удалим указанные работы.

Проект осуществляется при информационной поддержке IQB Group: , .

Рассылка Пикабу: отправляем лучшие посты за неделю 🔥

Спасибо!
Осталось подтвердить Email - пожалуйста, проверьте почту 😊

Советую вам ознакомиться со ст. 23.1 ЗоЗПП и потом взыскать с них. Считайте, холодильник может получиться с хорошей скидкой.













Дед Исаак очень много ел. Батоны разрезал не поперек, а вдоль. В гостях бабка Рая постоянно за него краснела. Прежде чем идти в гости, дед обедал. Это не помогало. Куски хлеба он складывал пополам. Водку пил из бокала для крем-соды. Во время десерта просил не убирать заливное. Вернувшись домой, с облегчением ужинал.

Сергей Довлатов "Наши"


Ел Заяц щи со свининой, пупки куриные на меду с имбирём. Лапшу с курой, жареное мясо. Молоко жрал с кашей. Кладя ложку на непокрытый стол, тонко рыгал.
Алексей Толстой "Пётр Первый"

"Так вот, зарезали триста шестьдесят семь тысяч четырнадцать таких жирных волов, и решено было на масляной их засолить – с таким расчетом, чтобы к весеннему сезону мяса оказалось вдоволь и чтобы перед обедом всегда можно было приложиться к солененькому, а как приложишься, то уж тут вина только подавай.

Требухи, сами понимаете, получилось предостаточно, да еще такой вкусной, что все ели и пальчики облизывали. Но вот в чем закорючка: ее нельзя долго хранить, она начала портиться, а уж это на что же хуже! Ну и решили все сразу слопать, чтобы ничего зря не пропадало. Того ради созвали всех обитателей Сине, Сейи, Ларош-Клермо, Вогодри, Кудре-Монпансье, Ведского брода[33], а равно и других соседей, и все они, как на подбор, были славные кутилы, славные ребята и женскому полу спуску не давали."

Читайте также: