Чай по достоевскому рецепт

И когда много лет спустя он уже жил в Петербурге, была у него и большая семья, и доход, он тратился на чай, не скупясь. И вот тогда-то и расцвела его любовь к чаю!

Ф.М.Достоевский был страстным любителем чая и сладостей! Я приведу цитаты, чтоб не быть голословной.

Как вы видите, Достоевский пил чай несколько раз в день, а можно чуть утрировать и сказать - постоянно, с небольшими перерывами на еду и прогулку.

Так как же заваривал чай Достоевский? В те годы в быту были самовары, фарфоровые заварочные чайники и стеклянные стаканы с подстаканниками. Я думаю, вы все хорошо представляете себе, как они выглядели.

Вот пошаговая инструкция приготовления чая из воспоминаний жены Достоевского:

Очень внимательно, даже можно сказать скрупулезно, заваривал чай Фёдор Михайлович. Выверенным было каждое действие! Он точно знал, каким должен быть его чай, и он добивался этого своими действиями.

Это ли не чайная церемония? Это ли не любовь к чаю?! Как чайный мастер с многолетним стажем я вам говорю - это и есть высшее мастерство чая!

Кроме того Достоевский был популяризатором чая и чайной культуры. Во всех его романах герои пьют чай и это не просто часть обстановки или дань времени. Чай - символ открытого доверительного общения и, как следствие, взаимопонимания. Достоевский, как большой любитель чая, очень точно почувствовал именно это, главное свойство чая - объединять людей, облегчая коммуникацию.

Я же приведу только выводы автора:

Чай, который можно заваривать этим способом: утёсный улун, красный чай и шу пуэр.

Так что чай для Достоевского - это был не просто модный напиток в России 19 века. Для Достоевского - это напиток, который был важной частью его жизни! Он сам покупал чай, сам заваривал и с огромным удовольствием пил - и не один раз за день. Он популяризировал чай, как напиток мира и взаимопонимания.

Чтобы хорошо приготовить чай вам нужен не лучший чай и безупречная посуда, вам нужно вложить всё ваше внимание на несколько минут в самое обыденное действие. И вы получите самый вкусный, самый душевный напиток, объединяющий людей.

Кандидаты фармацевтических наук Игорь Сокольский и Ольга Деханова.

Универсальной традиции русского чаепития никогда не существовало. Разные слои русского общества отличались своей культурой чайного застолья. Описания подобных чаепитий часто встречаются в мемуарной и художественной литературе XVII—XIX веков, в частности у блестящего знатока петербургского быта Ф. М. Достоевского, который сам любил чай и всё, что к нему подавалось.

Многое из того, чем радовала себя и гостей Александра Семёновна, непонятно нынешнему читателю, что в значительной степени снижает восприятие романа. Сам Достоевский придавал огромное значение деталям, но если его современникам смысл их был понятен, то для нынешних читателей нужны пояснения.

На первом столе в квартире Маслобоева в ожидании гостя стоял тульский самовар, изготовленный из томпака (сплав 85—90% меди и 10—15% цинка). Томпаковые самовары были красивы, но и дороги, а потому расходились по домам людей с достатком. В то время, когда писался роман, томпаковый самовар стоил, в зависимости от отделки, 25—30 рублей, что было дорого.

Французское варенье, стоявшее на столе рядом с киевским, сейчас называют конфитюром (confitur по-французски и есть варенье). Отличие от обычного русского варенья заключается в том, что приготовленные ягоды бланшируют в воде или паром до полного их размягчения, измельчают до состояния пюре, добавляют сахар и варят от 5 до 20 минут, в зависимости от консистенции фруктов и ягод.

На третьем столе среди икры, сыра, колбас, копчёного окорока и рыбы стоял пастет. Здесь Фёдор Михайлович употребил старорусскую форму слова, которое появилось в русском языке в первой половине XVIII века как название пастообразного кушанья, приготовленного, главным образом, из протёртой гусиной или утиной печёнки либо других мясных и рыбных продуктов и трюфелей. Так же называли слоёный пирог с начинкой из такой пасты (знаменитое произведение кулинарного искусства XVIII века — страсбургский паштет, или страсбургский пирог). Пастет позднее, с лёгкой руки А. Н. Радищева, стали называть паштетом.

Нельзя обойти вниманием и тот самый стол перед диваном, на котором находились три бутылки с вином, предложенные гостям одновременно с чаем, что вполне соответствовало традиции чаепития в достаточной русской городской среде.

На этом столе красовались весьма утончённые и элегантные, презентабельные вина, в которых, по свидетельству современников, сам Фёдор Михайлович понимал толк.

Елисеевский магазин в Санкт-Петербурге торговал лишь товарами самого высокого качества, в том числе лучшими виноградными винами и коньяками Европы и всего мира.

В Петербурге до начала 20-х годов XIX века чай продавался только в лавках Гостиного двора. Первый специализированный магазин, торгующий хорошим чаем, был открыт на Невском проспекте у Аничкова моста купцом Белковым. Вскоре чайные магазины открылись по всему Петербургу, и к 1887 году чай в городе продавался в розницу в 272 специализированных магазинах, в 32 отделениях при фруктовых магазинах, в 157 фруктовых и колониальных магазинах и в 1400 бакалейных и мелочных лавочках.

— Превосходный, Александра Семёновна, великолепный! Я ещё и не пивал такого.

Русский человек всё время что-то ищет, то национальную идею, то национальную чайную традицию, уподобившись при этом тому мужику, что искал рукавицы, которые в это время лежали у него за поясом. Описание способов, которыми пьют чай герои Достоевского, только подтверждает тот несомненный факт, что в России никогда не следует искать одну-единственную традицию питья этого напитка. Мы с удовольствием читаем и любим слушать о том, что готовить и пить чай надо так, а не иначе, но всегда находим объяснение тому, что это можно и следует делать по-другому.

Можно освоить, как пьют чай создатели классических традиций китайцы, японцы и англичане, но очень сложно понять, как это делают русские, которые, казалось бы, нарушают все возможные строгие каноны его приготовления и при этом умудряются получить не меньшее удовольствие от чая, ставшего воистину национальным напитком.

В первые дни июля мы с Данькой поехали в Коломну. Давно хотели там побывать, а тут ещё повод подвернулся - я два месяца упорно следовала режиму. Так что мы заранее забронировали отель и экскурсии и поехали.
Первым пунктом в рассказе о поездке будет вечер в музейном кафе "Вкусные истории" с программой "Воздушные пятницы". Инициатива посетить это мероприятия принадлежала Даньке. Младшей сестре трудно отказать, когда программа описана вкусно.
На нашу дату была запланирована программа "Чай по Достоевскому" - Таинство приготовления чая по Фёдору Михайловичу Достоевскому. По-английски чай пили, по-австрийски пили, почти-японски пили, а как Достоевский ещё нет. Самое время попробовать.

Кафе находится при музее "Коломенская пастила". Музеев в городе пока два, один рассказывает о технологиях приготовления - мы там не были, второй - о том какое место в жизни людей занимала пастила, какие её виды существовали. При втором музее есть кафе, куда мы отправились на "Воздушную пятницу".

В Коломну мы выехали заранее, чтобы успеть до пятничных пробок. Повезло, стояли не совсем мало, и прибыли за полтора часа до мероприятия. Успели зарегистрироваться в отеле, оставить там вещи, заблудиться - мой внутренний навигатор по какой-то причине перепутал стороны света, и всё равно пришли равно и первыми.
Надо сказать что тот день был сильно ветреным, и сотрудница с утра звонила уточняла не передумали ли мы. Мы не передумали и пообещали тепло одеться.

От музея к кафе ведёт арка, овитая растениями. По другую сторону лоток с пастилой и девушкой в костюме конца позапрошлого столетия. Между деревьев стоят ажурные столики и стулья. Из украшений - маленькая телега, корзинки, загадочные строения и почтовый ящик.

Огород отделяется сценой с задником, похожая на террасу.

Перед началом представления зрителям предлагают занять столики. Выбрать какой будет по душе.

Потом каждому выдают чашку горячего чая и блюдце в разной пастилой. И просят подождать с дегустацией - у каждой пастилы своя коротенькая история.
"Чай по Достоевскому" начался с рассказа о его семье. О привычках и любви к сладкому. В Коломне Фёдор Михайлович не жил, возможно бывал проездом, но будучи сладкоежкой, очень любил пастилу. А Коломна в то время была одним из основных производителей пастилы.

Рассказали и про чай, как его любил заваривать Достоевский. Нагреть чайник. Высыпать 3 чайные ложки крепкого чая, вроде индийского со слоном. Залить на половину кипятком. Дать настояться. Посмотреть цвет. Долить воды. Дать ещё настояться. Если в этот раз напиток нужного оттенка, перелить его в стакан с подстаканником. Продегустировать. Уйти в кабинет и работать часть или всю ночь.

Нам, конечно, настолько крепкий на не заварили.:-) Это было бы не очень вкусно для не привыкших зрителей. Чай был чёрный, без добавок, и очень подходил в пастиле. Угощали нас смоквой - яблоки, перемешанные с клубникой, наша версия мармелада, муфтой - мягкой пастилой, на ощупь как муфта, и воздушной пастилой, похожей на зефир, но не такой приторной.

Когда мы распробовали все три и завершили десерт сухофруктами, милые посиделки с историями закончились.
Могу сказать, что это очень милое мероприятие в уютном месте. Но вряд ли я рискну заварить чай по-достоевски.:-)

Ф. М. Достоевский.

худ. Ольга Григорьева-Климова

Универсальной традиции русского чаепития никогда не существовало. Разные слои русского общества отличались своей культурой чайного застолья. Описания подобных чаепитий часто встречаются в мемуарной и художественной литературе XVII—XIX веков, в частности у блестящего знатока петербургского быта Ф. М. Достоевского, который сам любил чай и всё, что к нему подавалось.

Чай по Достоевскому

"А моя квартира стоит мне семь рублей ассигнациями, да стол пять целковых: вот двадцать четыре с полтиною, а прежде ровно тридцать платил, зато во многом себе отказывал; чай пивал не всегда, а теперь вот и на чай и на сахар выгадал. Оно, знаете ли, родная моя, чаю не пить как-то стыдно; здесь всё народ достаточный, так и стыдно. Ради чужих и пьёшь его, Варенька, для вида, для тона; а по мне всё равно, я не прихотлив".
Ф. М. Достоевский. Бедные люди

В. Маковский "Утренний чай"

Описаний того, каким сластеной был Федор Михайлович, бесконечно много. Дочка писателя, Любовь Федоровна Достоевская, вспоминает:

Анна Григорьевна Достоевская еще подробнее перечисляет любимые лакомства, которыми Федор Михайлович радовал себя и домашних:

Гостей Федор Михайлович любил угощать не меньше:

« — Постойте, голубчик! - часто говорил он, останавливаясь среди разговора.

В. Кравченко "Натюрморт с чаем"

Чай по-Достоевскому — это особенный ритуал. Его подробно описала Анна Григорьевна в своих дневниках. Как заваривал чай великий писатель?
Вот пошаговый рецепт:

1. Заваривал чай, сначала споласкивал чайник горячею водой, клал 3 ложечки чаю (причем непременно требовал "свою" ложку, она так и называлась "папиной ложечкой") и наливал лишь ⅓ чайника и закрывал салфеточкой; затем минуты через три дополнял чайник и тоже накрывал.

2. Наливал чай лишь тогда, когда самовар переставал кипеть.

3. Наливая себе чай, непременно смотрел на цвет чая, и ему случалось очень часто то добавлять чаю, то сливать в полоскательную чашку чай и добавлять кипятком; часто случалось, что унесет стакан в свой кабинет и опять вернется, чтоб долить или разбавить чай.

4. Уверял: "Нальешь чай, кажется хорош цветом, а принесешь в кабинет, цвет не тот".

5. Клал два куска сахару.
#ЭтоИнтересно

Если и вы, как Ф. М. Достоевский, любому самому вычурному кофе предпочитаете стаканчик-другой самого простого чая, то поздравляем – вы в отличной компании! Русское чаепитие в конце 19 века обрело такие масштабы, что стало неотъемлемой частью жизни как дворян и купцов, так и крестьян и даже бедных студентов. Пить чай означало в то время весьма неплохо жить. А если он еще и вприкуску с сахаром, да с вареньицем, да с липовым медком, да еще и из тампоковского самовара, то вы, братец, весьма неплохо устроились! Знатный фанат чая, Федор Михайлович многим своим литературным героям передал любовь к нему.

Чай по Достоевскому

Универсальной традиции русского чаепития никогда не существовало. Разные слои русского общества отличались своей культурой чайного застолья. Описания подобных чаепитий часто встречаются в мемуарной и художественной литературе XVII-XIX веков, в частности у блестящего знатока петербургского быта Ф. М. Достоевского, который сам любил чай и все, что к нему подавалось…

«Хорошенький томпаковый самовар кипел на круглом столике, накрытом прекрасною и дорогою скатертью. Чайный прибор блистал хрусталем, серебром и фарфором. На другом столе, покрытом другого рода, но не менее богатой скатертью, стояли на тарелках конфеты, очень хорошие, варенья киевские, жидкие и сухие, мармелад, пастила, желе, французские варенья, апельсины, яблоки и трех или четырех сортов орехи, - одним словом, целая фруктовая лавка.

Многое из того, чем радовала себя и гостей Александра Семеновна, непонятно нынешнему читателю, что в значительной степени снижает восприятие романа. Сам Достоевский придавал огромное значение деталям, но если его современникам смысл их был понятен, то для нынешних читателей нужны пояснения.

На первом столе в квартире Маслобоева в ожидании гостя стоял тульский самовар, изготовленный из томпака (сплав 85-90% меди и 10-15% цинка). Томпаковые самовары были красивы, но и дороги, а потому расходились по домам людей с достатком. В то время, когда писался роман, томпаковый самовар стоил, в зависимости от отделки, 25-30 рублей, что было дорого.

ЛУЧШИЙ ОТВЕТ

Универсальной традиции русского чаепития никогда не существовало. Разные слои русского общества отличались своей культурой чайного застолья. Описания подобных чаепитий часто встречаются в мемуарной и художественной литературе XVII—XIX веков, в частности у блестящего знатока петербургского быта Ф. М. Достоевского, который сам любил чай и всё, что к нему подавалось…

“Моя квартира стоит мне семь рублей ассигнациями, да стол пять целковых: вот двадцать четыре с полтиною, а прежде ровно тридцать платил, зато во многом себе отказывал; чай пивал не всегда, а теперь вот и на чай и на сахар выгадал. Оно, знаете ли, родная моя, чаю не пить как-то стыдно; здесь всё народ достаточный, так и стыдно. Ради чужих и пьёшь его, Варенька, для вида, для тона; а по мне всё равно, я не прихотлив” .
Ф. М. Достоевский. Бедные люди

С обытье, о котором речь, происходило в Пошехонье, в девятнадцатом году.

Как ни бранился Салтыков-Щедрин, как ни смеялся Ульянов-Ленин, читая Щедрина, но Пошехонье с пошехонцами ему свои. И Вологодчина не чужда.

Там в родовых живали помещики, вообразите, Ленины. Служилые дворяне, созидатели России. Статские, армейские и флотские.

Судьба, видать, прислушалась: ведь это ж глас народа. А тут вот в аккурат исполнилась давнишняя угроза: быть Петербургу пусту. Царя прогнали — воцарился голод. Катит зима в глаза. Что делать нам в деревне? Пишут: озимь хороша. А яровище поспеши вспахать. И Ленин всем семейством отъехал в Пошехонье. Так поступали и другие, кто только мог не околеть. Но Ленин, повторяю, особь статья. Во-первых, мужики не разорили его дом. А во-вторых, вы это оцените, они его и трудовым наделом наделили. Живи, товарищ Ленин! Трудись, друг Николаич, бо кто не трудится — не яст.

Вдруг молния упала на березу. Вы скажете, что молонья не тронет березняк? Я тоже думал так. Да вот ее, которая за палисадом ленинского дома, разбило, расщепило, а беложавую кору до комля сорвало и разбросало. Случилось это в канун арестов. А липы зацвели. Цвели, благоухали, но лошади не фыркали, что предвещало бы теплынь, ан нет, всхрапнули, и это значило, идет-плывет ненастье.

Стараясь обогнать ненастье, он спозаранку был в лугах. Косил, косил, зимовье будет долгое. Детей-то шестеро. Тринадцать старшей, поскребышу — четыре годика. Коса косила. Но дома он в порог косу не вделал, как поступают вологодские соседи, чтоб пришлый злыдень-то не подкосырил. И все сошлось — береза, молнией разбитая; всхрап лошади; и пришлый злыдень.

Эк, сволочь-барин, притворялся Лениным! Вредил нам тихой сапой! А был бы в Пошехонье наш Ильич, никто не пикнул бы, чтоб продразверстку заменили продналогом, а каждый двор кричал бы спозаранку вместе с петухами: да здравствует Совет народных комиссаров. А этот самозванец. Они плечами передернули и передернули затворами. Общинная закваска — все трое в одного, и без промашки — в грудь. В чапыжники сбежало эхо. Телегу унесло за поворот. Осела пыль. Болотце при дороге истомно пахло илом и осокой. Да, конь храпит к ненастью: садилось солнце в тучи. И слышно было: кум-кум-кум — болотные жерляночки как будто б в колокольчики звонят, но звук не звонок, нет, звук туп, ведь у лягушек колокольчик оловянный.

Достоевский Андрей Андреич, племянник писателя 1 , от Ленина Сергея Николаича жил неподалеку — в 9-й линии, дом 39. Потому и помню, что этажом ниже квартировал недолгий мой начальник, подполковник С-ков, приказная строка. А самым старым жильцом был патрон Достоевского, аристократически-барственный, изысканно-вежливый человек с весьма редкостными в наших краях именем-отчеством-фамилией: Петр Петрович Семенов. Но в награду за научные подвиги, в первую очередь географические, получил он добавление к своей фамилии уникальное, в миру единственное: Тян-Шанский. Он долго держал под крылом Андрея Андреича в Императорском географическом обществе.

Географическое общество имело помещение от Министерства просвещения. Заседания происходили в зале окнами в Театральный переулок. В зале заседаний был длинный-длинный стол, сукно зеленое. На стенах — географические карты: нет лучше, чем они, абстрактной живописи. А поодаль, в углу — мольберт с большим черным квадратом. Не копия Малевича, а школьная доска, врагиня школяров, подруга мела. Да вот и все, пожалуй.

И Достоевский позвонил в квартиру Ленина.

Обыкновенные посещения одиннадцатого дома на 12-й линии действительный статский советник Достоевский предпринимал не столько ради тайного советника Ленина (чином выше, ровня генерал-лейтенанту), служившего по Министерству земледелия, сколько ради его супруги, а своей племянницы Сашеньки и шестерых ее деток.

Первопричиною был Бурцев 2 .

Владимир Львович, находясь намедни в Академическом конференц-зале, под тираннозавром, вдруг, словно на митинге, разразился гневной филиппикой. Клинышек бороды у Бурцева прыгал, он слюною пробрызгивал, похож был (мелькнуло Достоевскому) на Василия Васильевича Розанова, ногой бы еще дрыгал да в бороду к седине рыжину подпустить. Причиною бурцевской филиппики было возвращение Ленина (Ульянова) из эмиграции, торжественная встреча на Финляндском вокзале, какие-то шествия, оркестры, броневики, какие-то речи с балкона. Испытывая, очевидно, гнет тираннозавра, Бурцев имел такое выражение козлоподобного лица, будто слышал и трясение сырой земли, и дальний жуткий гул. В душе Достоевского все это отозвалось явлением Князя Тьмы в зале Географического общества, каковой Князь совместился с тираннозавром, покрытым мягкой, точно фланель, академической пылью.

Вот Андрей Андреевич и заявился к Сергею Николаевичу, совершенно сбитый с толку не самим по себе большевистским закоперщиком, а тем, что этот несомненный немецкий шпион был Лениным.

Кабинетный разговор сведу-ка в абзац. Предваряю лишь одним наблюдением. Ленин — тайный советник, говорил о Ленине-большевике решительно в другой тональности, нежели бурный Бурцев. Но и не в той, в которой Достоевский- oncel 3 живописал бесов. Карикатуры — полагал Ленин. Карикатуры on call 4 . В конце концов не мог же он, Сергей Николаевич Ленин, видевший людей насквозь, оказать дружески-либеральную услугу какому-нибудь прохвосту?

Теперь с проселков — беру напрямик.

Выдь на Неву, к Шлиссельбургскому тракту! Садись в вагон паровичка; он здесь, за Невской заставой, бегает, попыхивая, вместо трамвая. И — до Смоленской школы. Вечерняя, пролетарская, предваряющая ликбез. Увидишь серьезную-пресерьезную, неулыбчивую, совершенно материалистическую Надежду Константиновну. То есть как это — какую?! Крупская она, понимаете, Крупская! А это вот Ольга Николаевна, луч света в темном царстве. Тоже учителка. И между прочим, родная сестра Сергея Николаевича Ленина, тогда еще не тайного советника, потому что все мною упомянутые пребывают покамест на пороге столетия — этого, нынешнего, издыхающего.

Вот от училок-то и получился Ленин!

Конспирация требовала ксивы. Надежда Константиновна попросила Ольгу Николаевну. Та обратилась к брату, Сергею Николаевичу, то есть нынешнему тайному советнику Ленину, затворившемуся в кабинете с действительным статским Достоевским. Либерально не обирающий помещик, недолго думая, взял папенькин паспорт. Папеньке — он теперь на заслуженном в пошехонском поместье — паспорт без нужды. Разве что на похороны, но и так отпоют. Короче, пасс Ленина достиг Ульянова. Он уже отбыл ссылку, он уже собирался за границу. А там, в Лейпциге.

Все было так — коль рассуждать о Мефистофеле. Да ведь броневик серьезней бочки с пивом. Дельце-то в смысле повальной паспортизации страны обыкновенное. А эффект?! Не догнать Мефистофелю, не перегнать! Всемирный эффект, эпохально-исторический.

Всего мучительней различать Ленина и Не-Ленина.

Опять же гробницу взять. Что же, называть мавзолей Не-Ленина, что ли? И тут уж несусветная путаница, сатанинство какое-то. Отдельного разговора требует.

Толик служил тогда в Кремлевском полку. Когда — тогда? Если к рассказу и точно: в октябре шестьдесят первого. И как раз в той роте, из которой отрядили солдат копать у мавзолея яму для Сталина.

У Толика в горле пересохло. Послышалось бульканье. Точь-в-точь иволга. Я Толику во всем поверил. Про золотые пуговицы не придумаешь. И про плачущего большевика тоже. А про забытые гвозди и вовсе. Вдуматься: очень по-нашенски. Декабристов вешали — за веревкой в лавку бегали. Это все — ладно. У меня под-ме-на на уме! Ульянова, оказывается, куда-то увезли. Может, туда, откуда Ленина привезли, — в Пошехонье? Тут бы, конечно, экспертизой решить. Обошлось бы дешевле, чем с останками Романовых. Маску снять с мавзолейной мумии — и с той, что в музее, под колпаком, соразмерить. То-то был бы научный эксперимент.

Маски тиражировали, Каменев списочек составил, родственники получили, заглавные большевики, ЦеКа, ЭмКа; все под номерами; товарищ Сталин — вот уж когда Каменев, вражина, высказался — товарищ Сталин десятый номер. Вы это можете вообразить? Десятый! Ну, ладно родственники, да и то сказать, почему это Крупская за первым номером? Ну, хорошо, она, собственно, паспорт на имя Ленина раздобыла, а все ж почему ей первый номер? И впереди товарища Сталина не только Кржижановский, Дзержинский, Куйбышев, а и Цюрупа.

Комплект-то уцелел ли? Понятья не имею. А вот кулак — правый, судорожно сжатый — кулак разглядывал на аукционе. За пять миллионов шел. Однако вопрошаю: он чей, кулак-то? Ленина или Не-Ленина. А еще и венки есть. Рукоделие флористов. Я знаю, где припрятаны. И укажу, как только мумию отправят в Питер. Впрочем, понадобятся ли венки? Вопрос труднейший, потруднее, чем с царскими останками. Но последними ведь озабочена наука. А здесь — глас Толика, который алкоголик, и посему он требует доверья: глас народа. Нам Толик указал: была промена; кого-то умыкнули в неизвестном направлении; кого-то привезли невесть откуда.

Ну-с, пусть гадают за хребтом тысячелетья.

Не-Ленина уже весь Питер кличет Лениным. Его под тираннозавром проклял Бурцев. Племянник Достоевского пересказал филиппику Сергею Николаевичу. Что Ленин? И ухом не повел. Ульянова, сказал, встречал на рубеже столетья — вполне приличный человек. Похож на прасола, но ничего от беса. Э, дорогой Андрей Андреич, не так страшен Ульянов-младший, как нам его малюют.

Всех обласкай, укрой, перекрести — укладывала деток Сашенька. Ей на роду написано и мужа вскоре потерять, и трех генсеков вытерпеть. А прежде заложить в ломбарде, что на Мойке, и эти ложечки фамильные, и подстаканники, и сахарницу, и щипцы — все, все из серебра.

Внимая Ленину, не слышит Достоевский Мережковского.

Наверное, и вы уж призабыли, как длинным бледным пальцем Мережковский указал на Идола, на Князя Тьмы — в углу, за грифельной доской:

"Кладовая" с запасами профессионального библиотечного "изюма" 😊

Страницы

• Здравствуйте!
• Новости
• СПРОС
• ПРОФИ
• БиблиоШкола
• Краеведение
• Библиография
• Викторины
• Book-подборки
• Видео
• Содержание

вторник, 17 ноября 2015 г.

Не засоряйте свою память обидами, а то там может просто не остаться места для прекрасных мгновений. Федор Достоевский
Если ты направился к цели и станешь дорогою останавливаться, чтобы швырять камни во всякую лающую на тебя собаку, то никогда не дойдешь до цели. Федор Достоевский

***
Многогранную личность Достоевского можно рассматривать с четырех сторон: как писателя, как невротика, как мыслителя- этика и как грешника. Наименее спорен он как писатель, место его в одном ряду с Шекспиром. "Братья Карамазовы" - величайший роман из всех, когда-либо написанных, а "Легенда о Великом Инквизиторе" - одно из высочайших достижений мировой литературы, переоценить которое невозможно. К сожалению, перед проблемой писательского творчества психоанализ должен сложить оружие. Зигмунд Фрейд о Достоевском

***
Раскроешь случайно первую попавшуюся в руки книгу в книжной лавке абсолютно незнакомого автора, и вдруг инстинкт подсказывает тебе, что встретил родственную душу. Пока мне мало что известно о его положении в обществе, о его репутации, о его судьбе. Он умер в 1881 году. В молодости ему пришлось туго: болезнь, бедность (и это при дворянском-то происхождении); в 27 лет, приговоренный к смертной казни, он был помилован на эшафоте, потом провел четыре года в Сибири, закованный в кандалы, среди тяжких преступников. Это был переломный, решающий момент в его жизни: он открыл в себе мощь психологической интуиции, и более того, его душа умилилась и углубилась его книга воспоминаний об этом времени La maison des morts одна из «наичеловечнейших книг. Ницше о Достоевском

***БОЛЕЗНЬ ДОСТОЕВСКОГО:
…Вдруг раздался ужасный нечеловеческий вопль, и Федор Михайлович начал склоняться вперед. Я обхватила его за плечи и силой посадила на диван. Но каков был ужас, когда я увидела, что бесчувственное тело моего мужа сползает с дивана, а у меня нет сил, удержать его. Сама я тоже опустилась, и все время судорог держала его голову на своих коленях… Мало-помалу судороги прекратились, и Федор Михайлович стал приходить в себя; но сначала он не осознавал, где находится, и даже потерял свободу речи.
Воспоминания Анны Достоевской о приступах эпилепсии у своего мужа, великого писателя Федора Достоевского

• Том стихотворений Пушкина
• Дневник Гоголя
• Евангелие

***
В 2009 году, когда президент США собирался в Россию, журналист "The Washington Post" посоветовал Обаме прихватить с собой "Братьев Карамазовых". По мнению репортера, современная Россия продолжает биться над теми же политическими загадками, которые 130 лет назад описал Федор Достоевский.

***
Лев Толстой завидовал удачной женитьбе Фёдора Михайловича. Та сначала спасла Достоевского от долговой ямы - как стенографистка помогла ему за 26 дней вручную

Анна Григорьевна Достоевская пережила мужа почти на 40 лет.

***
ШЕСТЬ МОТИВИРУЮЩИХ ЦИТАТ из романа Достоевского "Бесы".
1. Если хочешь победить весь мир, победи себя.
2. А почему я говорю много слов и у меня не выходит? Потому что говорить не умею. Те, которые умеют хорошо говорить, те коротко говорят. Вот, стало быть, у меня и бездарность, — не правда ли? Но так как этот дар бездарности у меня уже есть натуральный, так почему мне им не воспользоваться искусственно? Я и пользуюсь.
3. Все они, от неуменья вести дело, ужасно любят обвинять в шпионстве.
4. Мне счастье невыгодно, потому что я немедленно лезу прощать всех врагов моих…
5. Вся свобода будет тогда, когда будет все равно, жить или не жить.
6. …в сущности наше учение есть отрицание чести, и что откровенным правом на бесчестье всего легче человека за собой увлечь можно.