Им бы этот же вылить напиток в их невинно клевещущий рот

Свирепое Имя Родины

Антология поэтов сталинской поры

(идея проекта, составление, вступительные реплики - Андрея Пустогарова)

В приложении стихи трех великих русских поэтов — современников сталинской эпохи. Они эту эпоху преодолели, заплатив каждый свою цену. Только они, преодолевшие, и могут ее судить.

“Эта женщина одна”

Анна Ахматова ( 1889 - 1966)

Взятие заложников - обычная практика тоталитарного режима. Рано или поздно заложниками в руках тирана становится все население его страны. Сталинский режим не брезговал делать заложниками женщин и детей - потенциальных "членов семьи врага народа", но, в первую очередь, конечно, держал в заложниках и уничтожал представителей сильного пола.
Расстрел, смерть от чахотки, самоубийство, эммиграция, арест, смерть в лагере – судьба близких ей мужчин. Сын провел в лагерях 12 лет. В 1965 году Ахматова произнесла в Большом театре речь о Данте, чтобы помянуть в ней “запрещенных” Гумилева и Мандельштама.

***
Тихо льется тихий Дон,
Желтый месяц входит в дом.

Входит в шапке набекрень.
Видит желтый месяц тень.

Эта женщина больна,
Эта женщина одна.

Муж в могиле, сын в тюрьме,
Помолитесь обо мне.

И упало каменное слово
На мою еще живую грудь.
Ничего, ведь я была готова,
Справлюсь с этим как-нибудь.

У меня сегодня много дела:
Надо память до конца убить,
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить.

А не то. Горячий шелест лета
Словно праздник за моим окном.
Я давно предчувствовала этот
Светлый день и опустелый дом.

1939
Фонтанный Дом

И сделалась война на небе
Апок.

Двадцать четвертую драму Шекспира
Пишет время бесстрастной рукой.
Сами участники чумного пира,
Лучше мы Гамлета, Цезаря, Лира
Будем читать над свинцовой рекой;
Лучше сегодня голубку Джульетту
С пеньем и факелом в гроб провожать,
Лучше заглядывать в окна к Макбету,
Вместе с наемным убийцей дрожать, -
Только не эту, не эту, не эту,
Эту уже мы не в силах читать!

Белорученька моя, чернокнижница.
М.Ц.

16 марта 1940. Фонтанный Дом
1961. Красная Конница

Все ушли, и никто не вернулся,
Только, верный обету любви,
Мой последний, лишь ты оглянулся,
Чтоб увидеть все небо в крови.
Дом был проклят, и проклято дело,
Тщетно песня звенела нежней,
И глаза я поднять не посмела
Перед страшной судьбою моей.
Осквернили пречистое слово,
Растоптали священный глагол,
Чтоб с сиделками тридцать седьмого
Мыла я окровавленный пол.
Разлучили с единственным сыном,
В казематах пытали друзей,
Окружили невидимым тыном
Крепко слаженной слежки своей.
Наградили меня немотою,
На весь мир окаянно кляня,
Обкормили меня клеветою,
Опоили отравой меня.
И, до самого края доведши,
Почему-то оставили там.
Любо мне, городской сумасшедшей,
По предсмертным бродить площадям.

Им бы этот же вылить напиток
В их невинно клевещущий рот,
Этим милым любителям пыток,
Знатокам в производстве сирот.

Следующий стих → Анна Ахматова — Застольная
Предыдущий стих → Анна Ахматова — Здесь девушки прелестнейшие спорят

Анна Ахматова — Клятва
Анна Ахматова — Говорят дети
Анна Ахматова — Памяти Пильняка
Анна Ахматова — Я гибель накликала милым
Анна Ахматова — Ты напрасно мне под ноги мечешь

Стихи Александра Пушкина
Стихи Михаила Лермонтова
Стихи Сергея Есенина
Басни Ивана Крылова
Стихи Николая Некрасова
Стихи Владимира Маяковского
Стихи Федора Тютчева
Стихи Афанасия Фета
Стихи Анны Ахматовой
Стихи Владимира Высоцкого
Стихи Иосифа Бродского
Стихи Марины Цветаевой
Стихи Александра Блока
Стихи Агнии Барто
Омар Хайям: стихи, рубаи
Стихи Бориса Пастернака
Стихи Самуила Маршака
Стихи Корнея Чуковского
Стихи Эдуарда Асадова
Стихи Евгения Евтушенко
Стихи Константина Симонова
Стихи Ивана Бунина
Стихи Валерия Брюсова
Стихи Беллы Ахмадулиной
Стихи Юлии Друниной
Стихи Вероники Тушновой
Стихи Николая Гумилева
Стихи Твардовского
Стихи Рождественского

Евгений Онегин
Бородино
Я помню чудное мгновенье (Керн)
Я вас любил, любовь еще, быть может
Парус (Белеет парус одинокий)
Письмо матери
Зимнее утро (Мороз и солнце; день чудесный)
Не жалею, не зову, не плачу
Стихи о советском паспорте
Я памятник себе воздвиг нерукотворный
У лукоморья дуб зеленый
Ночь, улица, фонарь, аптека
Сказка о царе Салтане
Жди меня, и я вернусь
Ты меня не любишь, не жалеешь
Что такое хорошо и что такое плохо
Кому на Руси жить хорошо
Я пришел к тебе с приветом
Незнакомка
Письмо Татьяны к Онегину
Александр Пушкин — Пророк
Анна Ахматова — Мужество
Николай Некрасов — Железная дорога
Сергей Есенин — Письмо к женщине
Александр Пушкин — Полтава

Стихи о любви
Стихи для детей
Стихи о жизни
Стихи о природе
Стихи о дружбе
Стихи о женщине
Короткие стихи
Грустные стихи
Стихи про осень
Стихи про зиму
Стихи о весне
Стихи про лето
Смешные стихи
Матерные стихи
Стихи с добрым утром
Стихи спокойной ночи
Стихи про семью
Стихи о маме
Стихи про папу
Стихи про бабушку
Стихи про дедушку
Стихи о войне
Стихи о родине
Стихи про армию
Стихи про школу
Стихи о музыке
Стихи для малышей
Стихи о доброте
Стихи на конкурс
Сказки в стихах

Популярные стихи Пушкина
Популярные стихи Лермонтова
Популярные стихи Есенина
Популярные басни Крылова
Популярные стихи Некрасова
Популярные стихи Маяковского
Популярные стихи Тютчева
Популярные стихи Фета
Популярные стихи Ахматовой
Популярные стихи Цветаевой
Популярные стихи Бродского
Популярные стихи Блока
Популярные стихи Хайяма
Популярные стихи Пастернака
Популярные стихи Асадова
Популярные стихи Бунина
Популярные стихи Евтушенко
Популярные стихи Гумилева
Популярные стихи Рождественского
Другие поэты

Огромная база, сборники стихов известных русских и зарубежных поэтов классиков в Антологии РуСтих | Все стихи | Карта сайта | Контакты

Все анализы стихотворений, краткие содержания, публикации в литературном блоге, короткие биографии, обзоры творчества на страницах поэтов, сборники защищены авторским правом. При копировании авторских материалов ссылка на источник обязательна! Копировать материалы на аналогичные интернет-библиотеки стихотворений - запрещено. Все опубликованные стихи являются общественным достоянием согласно ГК РФ (статьи 1281 и 1282).

Памяти бесчисленных жертв
сталинского террора посвящаю

"Там рядами, по годам
Шли в строю незримом
Колыма и Магадан,
Воркута с Нарымом.

Область вечной мерзлоты
В вечность их списала".

А.Твардовский "Тёркин на том свете"
____

"Семнадцать месяцев кричу,
Зову тебя домой,
Кидалась в ноги палачу,
Ты сын и ужас мой".

Это те, что кричали: "Варраву
Отпусти нам для праздника", те,
Что велели Сократу отраву
Пить в тюремной глухой темноте.

Им бы этот же вылить напиток
В их невинно клевещущий рот,
Этим милым любителям пыток,
Знатокам в производстве сирот"

* Сын Анны Ахматовой, известный историк Лев Гумилёв,
неоднократно арестовывался в 37, 38 и в 1949 г.г.
В последний раз был приговорён к 10 годам.
Отбывал наказание в различных лагерях.
11 марта 1956 года "реабилитирован по причине
отсутствия состава преступления".
Ахматова страшно переживала за судьбу сына.
Писала письма Сталину с просьбой
о помиловании Льва Гумилёва.
________________________________________________________

"Осенью 1941 года Печоржеллаг (лагерь, поставлявший
"рабсилу" для строительства железной дороги)
имел списочный состав в 50 тысяч заключённых, а весной
1942 года - 10 тысяч.
За это время никуда не был отправлен
ни один этап. Куда ушли сорок тысяч?"

А.И.Солженицын "Архипелаг ГУЛАГ"

Ответ на вопрос Солженицына

"По неполным данным, на 1 января 1941 года, всего
за семь месяцев существования лагеря, умерло
3586 заключённых".

О.Азаров "По тундре, по железной дороге. "

Не по рельсам
идут составы.
По суставам
идут,
по суставам.
Через лес идут
по черепам.

И шептать уже память
устала
имена
утрамбованных там.

И когда ты
в вагон-ресторане
пронесёшься здесь,
скукой томим -
Пусть их мука
тебя протаранит
и швырнёт в этот ужас
на миг.

Чтоб дивясь
землянике и хвое,
понял ты,
сквозь немеренность зла,
На каком тут
крутом перегное
эта чудо-тайга
расцвела.

Не по рельсам
идут составы.
По суставам идут,
по суставам.
Через лес идут
по черепам.

И шептать уже память
устала
имена
утрамбованных там.

Приснилось мне, что я убил его.

Никакого священного трепета
И кумир - неказист и смешон.
Но ещё пострашней, понелепее
Этих глоток ревущих заслон.

Вот прорваться бы, вот пробиться б,
Бросить в морду короткое "Дрянь!"
Ну хоть раз походить
в убийцах
Не зазря.

Пусть потом клеймят, колоколят,
Крови жаждут писаки-лгуны.
Жизни Бабеля и Мейерхольда,
С моей лёгкой руки
Спасены.

Пусть клеймят,
Пусть мне искры не высечь
И умру, и костей не найдут.
Всё ж мой крест
Был последним из тысяч
В бесконечном голгофском ряду.

Отрадно спать, отрадней камнем быть.
О, в этот век преступный и постыдный
Не жить, не чувствовать - удел завидный.

Глупый мой язык - лежит, распластан,
Словно жук, булавками проколот.
Лепестком на гипсовых пилястрах,
Над порогом каждым, как подкова.

Глупый мой язык, немой и жалкий,
Вырванный из колокола-горла,
В душу собственную обращённый жалом
Острого, разящего глагола.

Глупый мой язык, напрасным даром
Данный мне и призванный к молчанью,
Скрюченный, как кости ног, подагрой,
Грязный кляп, удобный для мычанья.

Впрочем, ты,
любезный мой отросток,
создан был
по всем законам ГОСТа.

ЭПОХА СТУКАЧЕСТВА
ВЫСШЕГО КАЧЕСТВА

Дождь стучал
и стучал
на Лубянке в окно.
Это было недавно,
это было
давно.

Дождь стучал
и стучал.
На кого-то, видать.
За окном
имена -
заносили в тетрадь.

"По машинам!" - кричали
И неслись в темноту.
Чью-то жизнь искалечить,
не эту, так - ту.

В грех втянули природу.
Все стучали на всех,
Чтоб в любую погоду
был спокоен генсек.

"Я выбился из сил в борьбе с врагами,
а поэтому прошу путёвку на курорт".

Из письма в сталинский обком КП(б)У.
О.В.Хлевнюк
"1937-й: Сталин, НКВД и советское общество".

Играют детки в мяч.
С работы сдельной
Идёт, бредёт палач,
Устав смертельно.

Ничего не изменит слово.
Но должна же чем-то дышать
Даже согнутая в подкову,
Даже в смертных муках душа.

И должна хоть когда-нибудь правда,
Ну хоть раз в этом клятом чаду,
Среди стольких "Ура!" и парадов
Откричаться у всех на виду.

ДАВНО
ПРОШЕДШЕЕ
ВРЕМЯ

Потому что мы Сталина имя
В сердцах своих несём.

Из песни
сталинского времени

И нас хотя расстрелы не косили,
Но жили мы, поднять не смея глаз.

Коптила в полнакала лампа
И чей-то колосился голос
Среди житейского бедлама,
Где многое перемололось.

Огромность старенького шкафа
Внушала нищете величье,
Как если бы бессмертный Кафка
Всё освятил, явившись лично.

А ветер в громкоговоритель
Выл со двора, сродни койоту.
В окно стучал, взывал: "Смотрите!
Не забывайте ни на йоту!"

И сталинским бравурным маршем
Подслащивала жизнь пилюлю,
Швырнув на выбор в круг домашний -
Восторг, смиренье или. пулю.

СТАЛИН - КОРОЛЬ УРА!РТЫ

Из зала непрерывно раздаются
возгласы:
"Да здравствует великий Сталин, ура!"
"Творцу самой демократичной в мире
Советской Конституции, товарищу Сталину,
ура!", "Великому Сталину, ура!".

11 декабря 1937 года

Слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король.

Мы жили в Ура!рте.
Не в древней Урарте.
Вы эту страну
Не ищите на карте.

Исчезла, пропала,
Осталась в анналах.
Кровавой листвой
Уплыла по каналам.

Пылятся в архивах
И впрямь - раритеты:
Портреты, портреты, портреты,
Портреты.

Сегодня я вспомнил
О горестном марте.
Король всех ура!ртцев
Скончался в Ура!рте.

Recent Entries
Archive
Friends
Profile
Memories

Дневник чтения: Платон - "Апология Сократа"

Мне прекрасно известно, что краткость – сестра таланта, однако со мной она явно не в родстве. Кроме того, в очередной раз мне отвратительно пытаться пересказывать такое произведение своими словами, поэтому я выбрала больше всего понравившиеся мне цитаты и постаралась связать их в относительно цельное повествование, сводя к минимуму свое в нем участие. Особенно впечатлившие меня цитаты я выделила.

Сократ описывает, чем он занимается и откуда появилась окружающая его клевета. Он рассказывает о Херефонте, обратившемся к Пифии с вопросом, есть ли кто-нибудь на свете мудрее Сократа, на что она ответила, что никого нет мудрее.

В попытках ответить на этот вопрос Сократ отправляется к одному из людей, слывущих мудрыми. Присмотревшись к нему и побеседовав с ним, Сократ понимает, что этот человек лишь кажется мудрым многим людям, и особенно самому себе, но на самом деле в нем нет мудрости.

После этого Сократ начинает беседовать с разными людьми, которых окружающие считают мудрыми.

Сократ вступает с Мелетом в диалог, в котором выясняет, что Мелет считает, что все афиняне делают юношей добрыми и прекрасными, и только Сократ их портит.

Сократ указывает, что в своем обвинении Мелет сам себе противоречит:

Однако Сократ признает гениев, а так как гении считаются или богами, или детьми богов, то, следовательно, он признает и божественные знамения.

На этом Сократ заканчивает свою защиту.

После обвинительного приговора

О наказании, которое он должен положить себе сам, Сократ говорит следующее:

После смертного приговора

Умереть значит одно из двух:

Мучительно верить в то, что даже после такой речи Сократа приговорили к смерти, пусть и с небольшим перевесом голосов. Еще меньше хочется верить в то, что этого человека вообще могли в чем-либо обвинять.

Сегодня все люди, верившие в его вину, кажутся нам варварами, слепцами. А что, если бы в наши дни появился такой пророк? Ведь все выглядело бы иначе: другие формы, идеи, концепции. Другая жизнь. Смогли бы мы увидеть за мишурой современности то первоначальное и пронзительное, что так легко угадывается нами в событиях давно прошедших? Смогли бы, опершись на опыт истории, рассмотреть истину? Почему-то мне грустно и страшно об этом думать.

Способна ли история на самом деле чему-нибудь нас научить? И почему человечество с мазохистским удовольствием раз за разом расшибает себе лоб, наступая на одни и те же пресловутые грабли?

Пока читала, в голове постоянно мелькали строки стихотворения Ахматовой, посвященного защитникам Сталина.

Это те, что кричали: "Варраву
Отпусти нам для праздника", те
Что велели Сократу отраву
Пить в тюремной глухой тесноте.

Как все же жаль, что некоторые ~~вещи~~ люди никогда не меняются.

Сонет-эпилог

Против воли я твой, царица, бepeг покинул.

"Энеида", песнь VI

Ромео не было, Эней, конечно, был.

Говорит Дидона:
Не пугайся, – я еще похожей
Нас теперь изобразить могу.
Призрак ты – иль человек прохожий, -
Тень твою зачем-то берегу.

Был недолго ты моим Энеем,
Я тогда отделалась костром.
Друг о друге мы молчать умеем.
И забыл ты мой проклятый дом.

Ты забыл те, в ужасе и в муке,
Сквозь огонь протянутые руки
И надежды окаянной весть.

Ты не знаешь, что тебе простили…
Создан Рим, – плывут стада флотилий,
И победу славославит лесть.

1 сентября 1960

Окончено 29 – 2 августа 1962

Анна Ахматова. Комарово. Октябрь 1964 г.

Молитесь на ночь, чтобы вам…

Молитесь на ночь, чтобы вам
Вдруг не проснуться знаменитым.

1964 или начало 1965

Последняя роза

Вы напишете о нас наискосок.

Мне с Морозовою класть поклоны,
С падчерицей Ирода плясать,
С дымом улетать с костра Дидоны,
Чтобы с Жанной на костер опять.
Господи! Ты видишь, я устала
Воскресать, и умирать, и жить.
Все возьми, но этой розы алой
Дай мне свежесть снова ощутить.

Вот она, плодоносная осень…

Вот она, плодоносная осень!

Поздновато ее привели.

А пятнадцать блаженнейших весен

Я подняться не смела с земли.

Я так близко ее разглядела,

К ней припала, ее обняла,

А она в обреченное тело

Силу тайную тайно лила.

13 сентября 1962 (ночь)

Защитникам Сталина

Это те, что кричали: "Варавву! -
Отпусти нам для праздника…", те,
Что велели Сократу отраву
Пить в тюремной глухой тесноте.

25 октября 1962

Первое предупреждение

Какое нам, в сущности, дело,
Что все превращается в прах,
Над сколькими безднами пела
И в скольких жила зеркалах.
Пускай я не сон, не отрада
И меньше всего благодать,
Но, может быть, чаще, чем надо,
Придется тебе вспоминать -
И гул затихающих строчек,
И глаз, что скрывает на дне
Тот ржавый колючий веночек
В тревожной своей тишине.

И в предпоследней из сонат
Тебя я скрыла осторожно,
О, как ты позовешь тревожно,
Непоправимо виноват
В том, что приблизился ко мне,
Хотя бы на одно мгновенье…
Твоя мечта – исчезновенье,
Где смерть лишь жертва тишине.

В Зазеркалье

О quae beatam, Diva,

tenes Cyprum et Memphis…

Красотка очень молода,
Но не из нашего столетья,
Вдвоем нам не бывать – та, третья,
Нас не оставит никогда.
Ты подвигаешь кресло ей,
Я щедро с ней делюсь цветами…
Что делаем – не знаем сами,
Но с каждым мигом нам страшней.
Как вышедшие из тюрьмы,
Мы что-то знаем друг о друге
Ужасное. Мы в адском круге,
А может, это и не мы.

Оставь, и я была как все…

Оставь, и я была как все,
И хуже всех была,
Купалась я в чужой росе
И пряталась в чужом овсе,
В чужой траве спала.

Пусть даже вылета мне нет…

Пусть даже вылета мне нет
Из стаи лебединой…
Увы! лирический поэт
Обязан быть мужчиной,
Иначе все пойдет вверх дном
До часа расставанья -
И сад – не сад, и дом – не дом,
Свиданье – не свиданье.

Как ни привыкла Анна Андреевна к утратам, смерть Валерии Сергеевны в 1964 г. ее ошеломила.

Памяти В. С. Срезневской

Почти не может быть, ведь ты была всегда:
В тени блаженных лип, в блокаде
и в больнице,
В тюремной камере и там, где злые птицы,
И травы пышные, и страшная вода.
О, как менялось все, но ты была всегда,
И мнится, что души отъяли половину,
Ту, что была с тобой, – в ней знала
я причину
Чего-то главного. И все забыла вдруг…
Но звонкий голос твой зовет меня оттуда
И просит не грустить и смерти ждать,
как чуда.
Ну что ж! попробую.

9 сентября 1964

По всей вероятности, памяти Валерии Сергеевны Тюльпановой-Срезневской посвящено и горестное четверостишие, затерявшееся в ахматовских бумагах 60-х годов:

Ты любила меня и жалела,
Ты меня как никто поняла.
Так зачем же твой голос и тело
Смерть до срока у нас отняла?

Именно Срезневской, а не Цветаевой, как полагают некоторые биографы Ахматовой.

Марина Ивановна в юности и впрямь любила стихи Ахматовой, но в зрелости понимала их плохо. "Поэма без героя", например, показалась ей бессмысленно старомодной.

Эмма Герштейн вспоминает: "Как было заранее условлено, я зашла за Анной Андреевной к Харджиеву, чтобы идти с ней в театр. У Николая Ивановича я застала не только Ахматову, но и Цветаеву… Анна Андреевна, такая домашняя, подтянутая, со своей петербургской осанкой, а на некотором расстоянии от нее – нервная, хмурая, стриженная под курсистку Марина Цветаева. Закинув ногу на ногу, опустив голову и смотря в пол, она что-то говорила, и чувствовалось в этой манере постоянно действующая сила, ничем непрерываемое упорство. Вскоре все поднялись и, дойдя до перекрестка, разошлись…" Много лет спустя, уже в шестидесятых, Эмма Григорьевна все-таки спросила у Харджиева, помнит ли он, о чем был разговор в то давнее свидание. – "Анна Андреевна говорила мало, больше молчала. Цветаева перескакивала с предмета на предмет". – "Они, кажется, не понравились друг другу?" – "Нет, этого нельзя сказать, – задумался Николай Иванович, – это было такое касание, взаимное касание кончиком ножа души. Уюта в этом не было".

Уют у Анны Андреевны, так уж случилось, бывал только с Валечкой Тюльпановой-Срезневской…

…Легкая метель. Спокойный, очень тихий вечер… я все время была одна, телефон безмолвствовал. Стихи идут все время, я, как всегда, их гоню, пока не услышу настоящую строку. Весь декабрь, несмотря на постоянную боль в сердце и частые приступы, был стихотворным, но "Мелхола" еще не поддается, т. е. мерещится что-то второстепенное. Но я ее все-таки одолею.

Из "Записных книжек"

Мелхола

Но Давида полюбила…

дочь Саула, Мелхола.

Саул думал: отдам ее за него,

и она будет ему сетью.

Первая Книга Царств

И отрок играет безумцу царю,
И ночь беспощадную рушит,
И громко победную кличет зарю,
И призраки ужаса душит.
И царь благосклонно ему говорит:
"Огонь в тебе, юноша, дивный горит,
И я за такое лекарство
Отдам тебе дочку и царство".
А царская дочка глядит на певца,
Ей песен не нужно, не нужно венца,
В душе ее скорбь и обида,
Но хочет Мелхола – Давида.
Бледнее, чем мертвая; рот ее сжат;
В зеленых глазах исступленье;
Сияют одежды, и стройно звенят
Запястья при каждом движенье.
Как тайна, как сон, как праматерь
Лилит…
Не волей своею она говорит:
"Наверно, с отравой мне дали питье,
И мой помрачается дух.
Бесстыдство мое! Униженье мое!
Бродяга! Разбойник! Пастух!
Зачем же никто из придворных вельмож,
Увы, на него не похож?
А солнца лучи… а звезды в ночи…
А эта холодная дрожь…"

Все (1)

Все (1)

Живопись (3440)
Фотография (1854)
Графика (803)
Иллюстрации,иллюстраторы (665)
Арт,Art (620)
Компьютерное искусство (458)
Декоративно-Прикладное Искусство (441)
Жизнь Замечательных Людей (430)
Читальный зал (395)
Музыка (369)
Поэзия (323)
Дизайн и Арт (318)
История,статьи,заметки (296)
Кинематограф (246)
Ретро (205)
Архитектура (196)
Юмор в искусстве (185)
Знаменательные события (183)
Кино (178)
Проза (111)
Скульптура (107)
Мультипликация (81)
Выставки, проекты,концерты (74)
Теория искусства (59)
Театр (52)
Хореография (46)
Административное (7)

5 марта исполнилось 55 лет со дня смерти И.В.Сталина, 9 марта - 55 лет со дня похорон, которые тоже были трагическим событием в нашей истории. Отношение к Сталину до сих пор самое разное - от восторженно-патетического, до полного неприятия и ненависти. Но это история нашей страны и Сталин оставил в ней свой след. Эпоха. эпоха колебаний, эпоха негодяев и честных людей. эпоха Великого человека, каким без сомнения был Сталин. Кем он был Гением или Злодеем? Это уж каждый сам решает для себя.

Оставил свой след Сталин и в искусстве, вернее оставили те, кто его окружал и творил в его честь. Что ж. немного стихов, немного плакатов, немного картин.

Два стихотворения О.Мандельштама. Два совершенно разных. одно хвалебная Ода, второе. можно назвать проклятьем.

Когда б я уголь взял для высшей похвалы —
Для радости рисунка непреложной,—
Я б воздух расчертил на хитрые углы
И осторожно и тревожно.
Чтоб настоящее в чертах отозвалось,
В искусстве с дерзостью гранича,
Я б рассказал о том, кто сдвинул мира ось,
Ста сорока народов чтя обычай.
Я б поднял брови малый уголок
И поднял вновь и разрешил иначе:
Знать, Прометей раздул свой уголек,—
Гляди, Эсхил, как я, рисуя, плачу!

Я б несколько гремучих линий взял,
Все моложавое его тысячелетье,
И мужество улыбкою связал
И развязал в ненапряженном свете,
И в дружбе мудрых глаз найду для близнеца,
Какого не скажу, то выраженье, близясь
К которому, к нему,— вдруг узнаешь отца
И задыхаешься, почуяв мира близость.
И я хочу благодарить холмы,
Что эту кость и эту кисть развили:
Он родился в горах и горечь знал тюрьмы.
Хочу назвать его — не Сталин,— Джугашвили!

Художник, береги и охраняй бойца:
В рост окружи его сырым и синим бором
Вниманья влажного. Не огорчить отца
Недобрым образом иль мыслей недобором,
Художник, помоги тому, кто весь с тобой,
Кто мыслит, чувствует и строит.
Не я и не другой — ему народ родной —
Народ-Гомер хвалу утроит.
Художник, береги и охраняй бойца:
Лес человечества за ним поет, густея,
Само грядущее — дружина мудреца
И слушает его все чаще, все смелее.

Он свесился с трибуны, как с горы,
В бугры голов. Должник сильнее иска,
Могучие глаза решительно добры,
Густая бровь кому-то светит близко,
И я хотел бы стрелкой указать
На твердость рта — отца речей упрямых,
Лепное, сложное, крутое веко — знать,
Работает из миллиона рамок.
Весь — откровенность, весь — признанья медь,
И зоркий слух, не терпящий сурдинки,
На всех готовых жить и умереть
Бегут, играя, хмурые морщинки.

Сжимая уголек, в котором все сошлось,
Рукою жадною одно лишь сходство клича,
Рукою хищною — ловить лишь сходства ось —
Я уголь искрошу, ища его обличья.
Я у него учусь, не для себя учась.
Я у него учусь — к себе не знать пощады,
Несчастья скроют ли большого плана часть,
Я разыщу его в случайностях их чада.
Пусть недостоин я еще иметь друзей,
Пусть не насыщен я и желчью и слезами,
Он все мне чудится в шинели, в картузе,
На чудной площади с счастливыми глазами.

Глазами Сталина раздвинута гора
И вдаль прищурилась равнина.
Как море без морщин, как завтра из вчера —
До солнца борозды от плуга-исполина.
Он улыбается улыбкою жнеца
Рукопожатий в разговоре,
Который начался и длится без конца
На шестиклятвенном просторе.
И каждое гумно и каждая копна
Сильна, убориста, умна — добро живое —
Чудо народное! Да будет жизнь крупна.
Ворочается счастье стержневое.

И шестикратно я в сознаньи берегу,
Свидетель медленный труда, борьбы и жатвы,
Его огромный путь — через тайгу
И ленинский октябрь — до выполненной клятвы.
Уходят вдаль людских голов бугры:
Я уменьшаюсь там, меня уж не заметят,
Но в книгах ласковых и в играх детворы
Воскресну я сказать, что солнце светит.
Правдивей правды нет, чем искренность бойца:
Для чести и любви, для доблести и стали
Есть имя славное для сжатых губ чтеца —
Его мы слышали и мы его застали.

Январь - март 1937

Мы живем, под собою не чуя страны .

Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, кует за указом указ:

Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него - то малина
И широкая грудь осетина.

Два стихотворения Анны Андреевны Ахматовой. одно ода и хвалебная песнь, а второе. разворот на 180 градусов.

"И Вождь орлиными очами. "

И Вождь орлиными очами
Увидел с высоты Кремля,
Как пышно залита лучами
Преображенная земля.

И с самой середины века,
Которому он имя дал,
Он видит сердце человека,
Что стало светлым, как кристалл.

Своих трудов, своих деяний
Он видит спелые плоды,
Громады величавых зданий,
Мосты, заводы и сады.

Свой дух вдохнул он в этот город,
Он отвратил от нас беду, -
Вот отчего так тверд и молод
Москвы необоримый дух.

И благодарного народа
Вождь слышит голос:
"Мы пришли
Сказать, - где Сталин, там свобода,
Мир и величие земли!"

Стихотворение М. Исаковского

Слово о Сталине

Оно пришло, не ожидая зова,
Пришло само и не сдержать его.
Позвольте мне сказать вам это слово -
Простое слово сердца моего.

Тот час настал, исполнилися сроки,
Земля опять покой свой обрела -
Спасибо вам за подвиг ваш высокий,
За ваши многотрудные дела.

Спасибо Вам, что в годы испытаний
Вы помогли нам устоять в борьбе.
Мы так Вам верили, товарищ Сталин,
Как, может быть, не верили себе.

Вы были нам опорой и порукой,
Что от расплаты не уйти врагам.
Позвольте ж мне пожать вам крепко руку,
Земным поклоном поклониться вам

За вашу верность матери-отчизне,
За вашу мудрость и за вашу честь,
За то, что вы повсюду с нами вместе,
За то, что вы такой, какой вы есть.

Спасибо Вам, что в дни великих бедствий
О всех о нас Вы думали в Кремле,
За то, что Вы повсюду с нами вместе,
За то, что Вы живёте на земле

Стихотворение Александра Вертинского

Чуть седой, как серебряный тополь,
Он стоит, принимая парад.
Сколько стоил ему Севастополь?
Cколько стоил ему Сталинград?

И в слепые морозные ночи,
Когда фронт заметала пурга,
Его ясные, яркие очи
До конца разглядели врага.

В эти чёрные, тяжкие годы
Вся надежда была на него,
Из какой сверхмогучей породы
Создавала природа его?

Побеждая в военной науке,
Вражьей кровью окрасив снега,
Он в народа могучие руки
Обнаглевшего принял врага.

И когда подходили вандалы
К нашей древней столице отцов,
Где нашёл он таких генерелов
И таких легендарных бойцов?

Он взрастил их. Над их воспитаньем
Много думал он ночи и дни.
О, к каким роковым испытаньям
Подготовлены были они!

И в боях за Отчизну суровых
Шли бесстрашно на смерть за него,
За его справедливое слово,
За великую правду его.

Разве мир бы когда-нибудь дожил
До таких ослепительных дней?
Это он разбудил, растревожил
Полумёртвую совесть людей.

Это он их заставил вмешаться,
Перед миром свой долг осознать.
Это он научил их сражаться,
Воевать, наступать, побеждать!

Как высоко вознёс он Державу,
Мощь советских народов-друзей.
И какую великую славу
Создал он для Отчизны своей!

. Тот же взгляд, Те же речи простые,
Так же скупы и мудры слова.
Над военною картой России
Поседела его голова.

Маньчжурия 1945 г.

Стихотворение М. Исаковского

Слово о Сталине

Спасибо Вам, что в дни великих бедствий
О всех о нас Вы думали в Кремле,
За то, что Вы повсюду с нами вместе,
За то, что Вы живёте на земле.

В день похорон 9 марта 1953 г. в Москве в результате давки погибли сотни людей, пришедших проститься с вождем. Три дня подряд живая многокилометровая человеческая река, извиваясь по улицам Москвы, направлялась к Пушкинской улице (ныне Большая Дмитровка) и по ней к Колонному залу Дома Союзов. Там на возвышении, весь в цветах, был установлен гроб с телом покойного. Все стремились попасть в Колонный зал Дома Союзов, чтобы хоть одним глазком посмотреть на человека, который уже при жизни стал памятником. Город как будто обезлюдел. И если на Пушкинской улице и в близлежащих переулках еще удавалось поддерживать порядок, то в более отдаленных местах из-за многотысячного скопления людей образовывались давки. На Пушкинскую улицу можно было пройти со стороны Трубной площади. Вот туда и направился основной людской поток. Но не всем удалось добраться до нее. Многие умерли далеко на подступах. По свидетельствам очевидцев, все раздавленные тела складывали на грузовики и вывозили за город. Среди раздавленных были такие, которые приходили в себя, просили помощи. Но скорая медицинская помощь практически не работала - в те траурные дни по центральным улицам запрещалось ездить.

Стихотворение Ярослава Смелякова

На главной площади страны,
невдалеке от Спасской башни,
под сенью каменной стены
лежит в могиле вождь вчерашний.

Над местом, где закопан он
без ритуалов и рыданий,
нет наклонившихся знамен
и нет скорбящих изваяний,

ни обелиска, ни креста.
ни караульного солдата —
лишь только голая плита
и две решающие даты,

да чья-то женская рука
с томящей нежностью и силой
два безымянные цветка
к его надгробью положила.

(довольно тенденциозный фильм, но зато документальные кадры, продолжительность 73 минуты(!))

Кадр 1956 года. снос памятников Сталину. "оттепель"

По данным опроса, проведенного ВЦИОМ, 1937-й остается в памяти каждого второго россиянина (47%) символом прежде всего сталинского террора, массовых репрессий.

Число жертв сталинских репрессий относительное большинство опрошенных (36%) оценивает в несколько миллионов человек; еще 20% - в несколько сот тысяч, 13% - в несколько десятков миллионов, и только 4% - в несколько десятков тысяч.

По мнению половины опрошенных (51%), репрессиям подверглись в основном честные граждане, которых оклеветали. Треть (32%) полагает, что часть репрессированных была виновата, а часть - нет. Только 2% опрошенных считают, что это были по преимуществу вредители и враги советской власти. Лишь 2% респондентов считают репрессии тех лет правильным и необходимым шагом советской власти.

19% называют случившееся в 1937 году крупной ошибкой Сталина; столько же опрошенных характеризуют репрессии как сознательное преступление, совершенное лично Сталиным, которому нет оправданий. И самая распространенная оценка (ее дают 33% респондентов) - что в репрессиях была вина не одного Сталина, а всей созданной им системы власти.

Читайте также: