Суп в кастрюльке прямо на пароходе приехал из парижа откроют крышку пар

В третьем действии «Ревизора» Хлестаков, хвастаясь роскошью своей петербургской жизни, говорит: «У меня дом первый в Петербурге. Так уж и известен: дом Ивана Александровича. Я ведь тоже балы даю». На реплику Анны Андреевны: «Я думаю, с каким там вкусом и великолепием даются балы» – Хлестаков отвечает: «Просто не говорите. На столе, например, арбуз – в семьсот рублей арбуз. Суп в кастрюльке прямо на пароходе приехал из Парижа; откроют крышку – пар, которому подобного нельзя отыскать в природе. »
Последнюю фразу принято считать кульминационным пунктом хлестаковского вранья. Например, В. Я. Брюсов в своей речи о Гоголе («Испепеленный». 1909 год), говоря об этой сцене лганья Хлестакова, писал: «В какой бы степени опьянения ни был человек, вряд ли, не сойдя с ума, может он говорить такие нелепости. Это не типическое лганье, а какое-то сверх-лганье, лганье безмерное, как и все безмерно у Гоголя». Брюсов, определявший основную черту гоголевского творчества как «стремление к преувеличению, к гиперболе», отказывался видеть в нем «последовательного реалиста, в произведениях которого необыкновенно верно и точно отражена русская действительность его времени». Между тем «сверх-лганье» Хлестакова имеет вполне реальное основание. В конце 20-х годов XIX века московский почт-директор К. Булгаков в одном из своих писем к брату сообщал: «Ели черепаховый суп, изготовленный в Ост-Индии и присланный мне Воронцовым из Лондона. Теперь до такой степени совершенства дошли в рассуждении кушанья, что готовые обеды от Робертсона в Париже посылают в Индию в каких-то жестяных посудах нового изобретения, где они сохраняются от всякой порчи».

Мастерская XIX века по изготовлению консервов

Очевидно, что «обеды от Робертсона в Париже» вызвали в свое время много разговоров, особенно в связи с запрещением, данным Николаем I, привозить в Россию заграничные консервы в жестяных коробках. Эти разговоры и слышал Хлестаков, но консервы в устах лгуна и хвастуна превратились в «суп с паром, которому подобного нельзя отыскать в природе».

1.1.2. Что заставляет городских чиновников «трястись от страха»?

1.2.2. При помощи каких художественных средств поэту удалось передать состояние гармоничного покоя в природе?

Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания 1.1.1–1.1.2.

Анна Андреевна. Так вы и пишете? Как это должно быть приятно сочинителю! Вы, верно, и в журналы помещаете?

Хлестаков. Да, и в журналы помещаю. Моих, впрочем, много есть сочинений: «Женитьба Фигаро», «Роберт-Дьявол», «Норма». Уж и названий даже не помню. И всё случаем: я не хотел писать, но театральная дирекция говорит: «Пожалуйста, братец, напиши что-нибудь». Думаю себе: «Пожалуй, изволь братец!» И тут же в один вечер, кажется, всё написал, всех изумил. У меня лёгкость необыкновенная в мыслях. Всё это, что было под именем барона Брамбеуса, «Фрегат Надежды» и «Московский телеграф». всё это я написал.

Анна Андреевна. Скажите, так это вы были Брамбеус?

Хлестаков. Как же, я им всем поправляю статьи. Мне Смирдин даёт за это сорок тысяч.

Анна Андреевна. Так, верно, и «Юрий Милославский» ваше сочинение?

Хлестаков. Да, это моё сочинение.

Марья Антоновна. Ах, маменька, там написано, что это господина Загоскина сочинение.

Анна Андреевна. Ну вот: я и знала, что даже здесь будешь спорить.

Хлестаков. Ах да, это правда, это точно Загоскина; а вот есть другой «Юрий Милославский», так тот уж мой.

Анна Андреевна. Ну, это, верно, я ваш читала. Как хорошо написано!

Хлестаков. Я, признаюсь, литературой существую. У меня дом первый в Петербурге. Так уж и известен: дом Ивана Александровича. (Обращаясь ко всем.) Сделайте милость, господа, если будете в Петербурге, прошу, прошу ко мне. Я ведь тоже балы даю.

Анна Андреевна. Я думаю, с каким там вкусом и великолепием дают балы!

Хлестаков. Просто не говорите. На столе, например, арбуз – в семьсот рублей арбуз. Суп в кастрюльке прямо на пароходе приехал из Парижа; откроют крышку – пар, которому подобного нельзя отыскать в природе. Я всякий день на балах. Там у нас и вист свой составился: министр иностранных дел, французский посланник, английский, немецкий посланник

и я. И уж так уморишься, играя, что просто ни на что не похоже. Как взбежишь по лестнице к себе на четвёртый этаж – скажешь только кухарке: «На, Маврушка, шинель. » Что ж я вру – я и позабыл, что живу в бельэтаже. У меня одна лестница стóит. А любопытно взглянуть ко мне в переднюю, когда я ещё не проснулся: графы и князья толкутся и жужжат там, как шмели, только и слышно: ж. ж. ж. Иной раз и министр.

Городничий и прочие с робостью встают со своих стульев.

Мне даже на пакетах пишут: «Ваше превосходительство». Один раз я даже управлял департаментом. И странно: директор уехал, – куда уехал, неизвестно. Ну, натурально, пошли толки: как, что, кому занять место?

Многие из генералов находились охотники и брались, но подойдут, бывало, – нет, мудрено. Кажется, и легко на вид, а рассмотришь – просто чёрт возьми! После видят, нечего делать, – ко мне. И в ту же минуту по улицам курьеры, курьеры, курьеры. можете представить себе, тридцать пять тысяч одних курьеров! Каково положение? – я спрашиваю. «Иван Александрович, ступайте департаментом управлять!» Я, признаюсь, немного смутился, вышел в халате: хотел отказаться, но думаю: дойдёт до государя, ну да и послужной список тоже. «Извольте, господа, я принимаю должность, я принимаю, говорю, так и быть, говорю, я принимаю, только уж у меня: ни, ни, ни. Уж у меня ухо востро! уж я. » И точно: бывало, как прохожу через департамент, – просто землетрясенье, всё дрожит и трясётся как лист.

Городничий и прочие трясутся от страха. Хлестаков горячится ещё сильнее.

О! я шутить не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я не посмотрю ни на кого. я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш.

(Поскальзывается и чуть-чуть не шлёпается на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)

Прочитайте приведённое ниже произведение и выполните задание 1.2.1.—1.2.2.

Тени сизые смесились,

Цвет поблекнул, звук уснул –

Жизнь, движенье разрешились

В сумрак зыбкий, в дальний гул.

Мотылька полёт незримый

Слышен в воздухе ночном.

Час тоски невыразимой.

Всё во мне, и я во всём.

Сумрак тихий, сумрак сонный,

Лейся в глубь моей души,

Тихий, томный, благовонный,

Всё залей и утиши.

Чувства – мглой самозабвенья

Переполни через край.

Дай вкусить уничтоженья,

С миром дремлющим смешай!

1.1.1. В приведённой сцене Хлестаков самозабвенно лжёт. Почему он это делает?

1.2.1. Почему стихотворение «Тени сизые смесились…» можно отнести не только к пейзажной, но и к философской лирике?

1.1.1. Почувствовав себя в полной безопасности и даже царем, Хлестаков начинает красоваться перед дамами. Лжеревизор врет и завирается так, что захлебывается в собственной лжи, проглатывая и не договаривая концы фраз и предложений. Вранье в сцене настолько наглое и открытое, что не увидеть этого просто невозможно. Не будь так напуганы чиновники и городничий, вряд ли Хлестакова можно было бы принять за проверяющего. Не будь настолько «рыльце в пушку» у городских чиновников, вряд ли сцена закончилась бы безнаказанно для Хлестакова.

1.2.1. Философская лирика — лирика размышлений о жизни, смысле бытия, целях и ценностях. Центральной темой стихотворения Ф. Тютчева «Тени сизые смесились» является тема единения человека и его божественного разума с миром природы. Поэт описывает ночные раздумья лирического героя, его невыразимую тоску. Единственным выходом из мучительного одиночества для души человеческой становится попытка слиться с окружающим миром. Именно глубокие размышления поэта о единении человека с миром природы и позволяют причислить стихотворение к философской лирике.

1.1.2. Хлестаков — гений вранья, он переживает свой звездный час. Гомерический размах ошарашивает присутствующих «тридцать пять тысяч курьеров» несутся во весь опор, чтобы разыскать героя, без него некому управлять департаментом. Солдаты при виде его «делают ружьем». Суп в кастрюльке едет к нему из Парижа. Во мгновенье ока, как сказочный джинн, он строит и рушит целый фантастический мир — мечту современного меркантильного века, где все измеряется сотнями и тысячами рублей.

Вранье в сцене настолько наглое и открытое, что не увидеть этого просто невозможно. Не будь так напуганы чиновники и городничий, вряд ли Хлестакова можно было бы принять за проверяющего. Не будь настолько «рыльце в пушку» у городских чиновников, вряд ли сцена закончилась бы безнаказанно для Хлестакова.

1.2.2. В стихотворении «Тени сизые смесились» поэт использует эпитеты, передающие его отношение к окружающему миру: «сумрак тихий, томный, благовонный; сумрак зыбкий, полёт незримый». Что стоит за этими словами? Эпитеты характеризуют состояние покоя, тишины, гармонии. Поэту такое состояние по душе.

Дополняют картину и другие образы: «звук уснул» − метафора опять говорит о том, что в природе наступил гармоничный покой. Лирическому герою хочется продлить это состояние. Поэт акцентирует это желание риторическими восклицаниями:

Хлестаков. Монолог Хлестакова.
Художник А. Константиновский

Монолог Хлестакова является одним из самых ярких и забавных эпизодов в комедии "Ревизор".

Ниже представлен текст монолога Хлестакова из комедии "Ревизор".

Монолог Хлестакова из комедии "Ревизор" (текст отрывка, фрагмент, эпизод)

О! я шутить не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я не посмотрю ни на кого… я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть‑чуть не шлепается на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)

Президент России постоянно говорит, что поручил правительству то, другое, пятое, десятое… Раз президент говорит о правительстве, значит, оно существует. И глава правительства существует. И мы иногда можем в этом убедиться: он даёт интервью, публикует статьи.

В тот момент, когда пишется этот текст (17.00, вторник, 16 декабря), — доллар стоит около 80 рублей.

А накануне наш премьер-министр опубликовал большую и важную статью «Россия и Украина: жизнь по новым правилам». Там есть всё: и проценты безработицы, и цены на газ, и история, и культура; упомянуты Репин, Булгаков, Пушкин, Гоголь, Толстой…

Но мы понимаем: такая статья — плод коллективного творчества. Помощники и советники пишут, редактируют, вылизывают, согласовывают…

Гораздо ярче виден человек, когда он говорит без бумажки. И у народа только что была возможность оценить не спичрайтеров премьера, а его самого.

В минувшую среду наш премьер выступил в прямом эфире пяти телеканалов. Его спросили, в какой валюте он хранит свои сбережения.

МЕДВЕДЕВ. Я, естественно, храню свои деньги в рублях и зарплату получаю в рублях. И, как у всех наших граждан, естественно, изменение, ослабление курса рубля сказывается и на тех деньгах, на тех средствах, которые я получаю, это понятно. Так что в этом смысле мы все находимся в одной лодке.

Он не сказал, все ли сбережения хранит в рублях. Если не все, то ответ лукавый. Многие хранят сбережения в жёнах, в любовницах, в любовниках, в друзьях, а те в свою очередь в бриллиантах, офшорах, недвижимости…

Если все — то свидетельствует ли это о высоком интеллекте? Профессионально разбираясь в экономике, не предвидеть… Да и просто не видеть; никакого особого предвидения тут вовсе не надо.

Или он всё понимает и видит, но из патриотических чувств принципиально решил обеднеть вдвое. Удалось ли?

Уменьшилась ли охрана? Ухудшилось ли питание?

Он сказал «естественно, храню в рублях». Значит ли это, что все остальные способы неестественны?

Все эти уточняющие «экономические» вопросы заданы не были. Но есть вопросы человеческие. Он сказал: «Мы все находимся в одной лодке». Неужели?

Когда премьер-министр чувствует недомогание, разве он идёт в поликлинику? стоит в очередях? месяцами ждёт возможности пройти бесплатно УЗИ или томографию? Мы предполагаем, что скорее врачи стоят в очереди к нему.

Он живёт абсолютно недоступной для граждан жизнью. Он не видит нищих в подземных переходах, ибо не ходит. Он не видит их в метро, ибо не ездит. А если пойдёт или поедет, то предварительно, как мы знаем, будет зачистка. Ему всё равно, сколько стоит хлеб, потому что этого не знает даже его повар.

Мы уж не говорим о том, какие убытки он причинил, переводя часы и перекрашивая милицию в полицию. (В какую сумму обошлась бюджету бессмысленная смена вывесок на тысячах отделений МВД, переделка печатей, бланков, перекрашивание всех машин?)

Неужели он всерьёз сказал «мы все в одной лодке»? Тогда, как говорили у нас в школе: извини, подвинься.

Что значат его слова, что ослабление рубля сказывается «на тех деньгах, на тех средствах, которые я получаю»? Это пустой повтор? старание говорить «как настоящий ученый», а не как простой народ? Или он просто проговорился? Ведь кроме денег он действительно получает всякие средства: кортеж, охрана, самолеты… Он не платит за визы, за свет и воду, за конверты и марки… Вот разошлет ветеранам миллион поздравлений с Днем Победы, а заплатим за конверты и марки и за вложенные в конверт чудесные открытки, и за работу сочинителя поздравлений — мы. А он даже и подпись не поставит; она уже готова, синяя, чтобы наивный и подслеповатый ветеран думал, будто премьер лично, собственноручно расчеркнулся. (Помните в «Золотом теленке» резиновые штемпеля: «Одобряю! Полыхаев», «Поздравляю! Полыхаев».)

Мы умеем изображать вежливость почти так же хорошо, как иные чиновники — честность. Мы не пишем грубых и уж тем более матерных слов. Мы просто задаём элементарные вопросы. Нами движет любопытство. И по Конституции право на любопытство у нас есть. Там это сформулировано так:

Глава 2, статья 29:

п. 1. Каждому гарантируется свобода мысли и слова.

п. 4. Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом.

Задавая вопросы, мы ищем (и хотелось бы получить) информацию.

Вот пример. Беседу с премьером передавали сразу пять телеканалов. Увеличили ли они в пять раз число зрителей? Или хоть вдвое? Все, кто хочет, — могли смотреть по «России 24». А кто не хочет — того не принудишь.

Зачем пять? Слова не становятся умнее от числа телекамер. Ломать расписание пяти каналов, зачем? Встреча длилась полтора часа, и, конечно, без рекламы. Значит, великие фильмы, презирая чувства зрителей, рвёте рекламой 5–6 раз; а речь чиновника — святое?

Можно предположить, что пять телеканалов были использованы для придания солидности, для престижа. Тогда лучше было бы сто.

Для истории? Но есть речи, которые остались в истории вообще без помощи телевидения. И не только императорские. Несколько речей, например, премьер-министра Черчилля, без всяких пропагандистских усилий отлились, можно сказать, в граните.

Медведев произнёс 12 тысяч слов. Мы процитировали лишь 48 (меньше полпроцента), но неужели кому-то мало? Хороший учёный-палеонтолог по одной косточке восстанавливает скелет доисторического ящера. Наш народ — хороший учёный; долго учили.

…Когда президент Путин говорит: «Я попрошу правительство…» (далее следует: «сделать», «поднять», «повысить», «предусмотреть», «расширить», «и ещё раз повысить») — к кому он обращается? Может быть, к самому себе?

Есть такие предметы (детский анекдот), что и подъёмным краном не поднимешь.

В минувшую субботу телеканал «Россия» решил, вероятно, добавить народу спокойствия и уверенности в завтрашнем дне. Показали эксклюзивное интервью премьера (чего не было на других каналах).

МЕДВЕДЕВ. У меня был день рождения. Я позвал, естественно, друзей и специально поставил задачу, чтобы на столе были все наши продукты, которые только можно себе представить. И, вы знаете, очень хорошо получилось. Там действительно был и сыр наш очень хорошего качества, причём именно вот, так сказать, такого кавказского направления, более, может быть, необычного для нашего стола. Было мясо, которое производится уже нашими животноводами, брянское. Очень высокого уровня мясо. Наконец, были мидии, которые выращиваются в Чёрном море, которые, на мой взгляд, не боюсь сделать рекламу, лучше средиземноморских, потому что они, естественно, более свежие, ну и более вкусные. Это кавказские наши мидии, которые выращиваются в Чёрном море, да.

Обратили внимание на выражение «Я поставил задачу»? (Не в магазин пошёл.) Какие еще этот человек ставит задачи? Купить отечественную ракетку для бадминтона? купить отечественный айфон? Ох, вряд ли.

Может, он и пытается поставить задачу укрепить рубль, но — вот незадача — задача эта не хочет стоять, падает.

Обратили внимание на утверждение, что «кавказские мидии свежее»? Что означают эти слова?

Во-первых, спецрейс (и хорошо, если не сверхзвуковой истребитель).

Во-вторых, до эмбарго, очевидно, не ставил задачу, скромно ел средиземноморские устрицы. Продолжительность полета отличается на один час. Чтобы понять, какие свежее, надо иметь очень тонкий вкус и очень большой опыт. Но не в управлении государством.

Поскольку премьер в своей большой статье упоминает русских классиков, мы тоже позволим себе сослаться на них.

ХЛЕСТАКОВ (которого в городишке принимали за очень важного чиновника). Суп в кастрюльке прямо на пароходе приехал из Парижа! Откроют крышку — пар, которому подобного нельзя отыскать в природе.

Телекорреспонденту явно не хотелось кончить мидиями и другими домашними радостями. Разговор повернулся к народу.

БРИЛЁВ. А супруга, близкие не жалуются на подорожание цен?

МЕДВЕДЕВ. Серёжа, вряд ли кому нравится то, что цены в магазинах растут, чего там скрывать, и это никого не радует. Совершенно очевидно, что изменение курса для обычных потребителей — это всегда плохо. (А для необычных хоть бы хрен. — А.М.) Но надо немножко запастись терпением. Сейчас самое главное — не суетиться, а просто смотреть в будущее. Я уверен, что всё будет нормально. (У кого? — А.М.)

…Однажды молодой Пушкин прочитал в газете (ТВ тогда ещё не было) про какой-то торжественный обед императора. Не выдержал, написал эпиграмму, которую опубликовать, конечно, было невозможно; ничего, разошлась по друзьям, а уж потом попала в собрание сочинений.

ТЫ И Я

Ты богат, я очень беден;
Ты прозаик, я поэт;
Ты румян, как маков цвет,
Я, как смерть, и тощ и бледен.
Не имея ввек забот,
Ты живешь в огромном доме;
Я ж средь горя и хлопот
Провожу дни на соломе.
Ешь ты сладко всякий день,
Тянешь вина на свободе,
И тебе нередко лень
Нужный долг отдать природе;
Я же с черствого куска,
От воды сырой и пресной
Сажен за сто с чердака
За нуждой бегу известной.
Окружен рабов толпой,
С грозным деспотизма взором,
Афедрон ты жирный свой
Подтираешь коленкором;
Я же грешную дыру
Не балую детской модой
И Хвостова жесткой одой,
Хоть и морщуся, да тру.

Все поняли, что это про царя.

Поехал в ссылку.

…4 декабря президент оглашал Послание. Он сказал: «Сегодня мы столкнулись с ослаблением курса рубля. …Но это не значит, что курс рубля может безнаказанно становиться объектом финансовых спекуляций. Я прошу Банк России и Правительство провести жёсткие скоординированные действия, чтобы отбить охоту у так называемых спекулянтов играть на колебаниях курса российской валюты. Власти знают, кто эти спекулянты, и инструменты влияния на них есть, пришло время воспользоваться этими инструментами».

4 декабря (в день Послания) доллар стоил 50 рублей. А в момент написания этих строк — около 80. За две недели правительство, выходит, не нашло времени ни спекулянтов арестовать, ни «воспользоваться инструментами».

Как это получается, что такой замечательный президент, как Владимир Путин (который больше всего в жизни любит Родину), назначает нам таких министров. Дарит нам своих друзей, как шубу с барского плеча.

Сырный суп как эксперимент

Очень люблю сыр. В принципе, я вообще всё люблю, но сыр люблю особенно. Любой. Сложно сказать, какой нравится больше, наверное, всё зависит от способа приготовления. Вчера вечером было решено поставить эксперимент со сливочными сырками а-ля "советское детство".

Все мы помним эти сырки. "Космос", "Дружба", "Дачный", "Костромской", "Орбита". Плавленное нечто, бело-сливочное, нежное, в тонкой не-понять-как-открывающейся блестящей фольговой обертке. Еще такой сырок обязательно приклеивается к ножу, когда пытаешься разрезать его на брусочки. Очень славно сочетается с жареной картошечкой и соленым бочковым огурцом (абалденное вкусовое сочетание!). Хорошо идет в бутербродиках из темного хлеба: кусочек хлеба, плавленный сырок, кусочек копченой колбаски. Колбаску можно заменить половинками помидорок черри. А ваще, можно взять настоящий дачный помидор, разрезать его на дольки, чуть присолить-приперчить и положить на каждую дольку брусочек плавленного сыра.

Чотта я увлеклась. Про эксперимент. Давно болела двумя французскими супами - луковым и сырным. Луковым уже переболела, поскольку луковый дух мною не любим (хотя суп был неплох), а вот сырный. В общем, вчера вечером было решено варить суп из сыра. Для этого взяла говяже-свиной фарш, легко зазолотила с луком. Думаю, можно заменить куриным филе, если мелко его порезать. Можно взять язык, ветчину или даже какую-нить нежирную морскую рыбу. А можно и маленькие охотничьи колбаски - тогда аромат будет такой, что соседи сбегутся.

Если есть свежие шампиньоны, то их надо порезать и слегка обжарить (интереснее - на сливочном масле; оно сильнее горит, оно вреднее, но цвет и вкус не разочаруют). А если не свежие - то пока просто открываем банку и оттопыриваем консервную крышечку :) Терь идет картофель. Кромсаем его так, как всегда делаем для супа - и начинаем варить. Когда он уже почти готов - добавляем грибы, спустя 3-5 минут - фарш с луком. И пусть это всё побулькает на маленьком огне.

Следующий шаг - горошинки перца и листик лаврушки. Добавили - и режем плавленный сырок брусочками-кубиками. На среднюю кастрюлю идет один сырок, на большую - два, но, по большому счету, здесь действует тот же принцип, что и для масла в каше. И терь этот сыр окунаем в катрюльку. Мешаем и ждем минут десять, пока он растворится. Не знаю, для кого как, а для меня это кажется немного странным - плавить расплавленное :) Осталось влить тонкой струйкой пару ложек сливок, добавить несколько ягодок барбариса (для красоты), тимьян, розмарин и немного молотого перца. Пусть терь всё это немного постоит-подумает. Когда будете ставить на стол, бросьте каждому в тарелку горсть тертого твердого сыра и немного свежего укропчика. Произведение искусства! :)

Супчик не для худеющих и постящихся. Рекомендую поглощать это ароматное чудо с "Питерским" хлебом из ржаной муки, который можно найти в НК-Сити. Или с чьим-нибудь "Бородинским". Думаю, недурно будет перед ним чего-нить нежного белого поискать, кислых сортов :)

И кстати. Вместо картошечки можно добавить в суп спагетти. Или какие-нить легкие мелкие макарошки. Занятное сочетание, но надо следить за чередованием и степенью готовности. Некоторые советуют добавить капусту, но чотта, по-моему, лишняя она тут. Можно заменить грибы и картофель на рис и морепродукты (но осторожнее; надо соображать по сочетанию аромата сыра и морских запахов). А вместо твердого сыра бросить в тарелку горстку хрустящих сухариков или запорошить рубленным яйцом. А можно разлить этот суп по горшочкам, погуще засыпать твердым сыром и запечь :)

Начинаю активно осваивать итальянскую кухню. Традиционную. Набрала исторических книг от умных мущщин и женщин. Так что ждите :)

«На столе, например, арбуз — в семьсот рублей арбуз. Суп в кастрюльке прямо на пароходе приехал из Парижа; откроют крышку — пар, которому подобного нельзя отыскать в природе. Я всякий день на балах. Там у нас и вист свой составился: министр иностранных дел, французский посланник, английский, немецкий посланник и я. И уж так уморишься играя, что просто ни на что не похоже. Как взбежишь по лестнице к себе на четвертый этаж — скажешь только кухарке: «На, Маврушка, шинель. » Что ж я вру — я и позабыл, что живу в бельэтаже»

Сообщество кулинарных конкурсов

Готовь и выигрывай!

Во Франции суп - это блюдо на холод, а один из самых теплых супов - луковый. Я давно уже пробую разные луковые супы и играюсь с рецептами, выискиваю правильный, спрашиваю у всех знакомых французских тётенек и бабушек, как же они готовят, изучаю разные французские девичьи блоги, смотрю адаптации и вот, наконец-то, мы выбрали рецепт. Я старалась сделать его как можно более простым, прямо как в старой-старой книге о французкой кухне одной бабушки и мне кажется, что удалось сохранить традиционную базу лукового супа, к которой и добавлять-то ничего не хочется.

Инрересно, что это одно из тех блюд, которые, распростратены по всей Франции, а не имеют принаждежности к региону, при этом для многих регионов рецепт практически одинаковый. По одной легенде суп был придуман королем Людовиком толи XIV, толи XV во время охоты. По другой версии современный суп - это просто адаптиция супа простолюдинов, состоящего из хлеба, лука и бульона.

Луковый суп мало того, что хороший способ всех недорого и очень вкусно накормить, но он еще и разогревает, возвращает энергию, хорош при простудах. Некоторым будет интересно знать, что он помогает от похмелья. Если верить одному французкому журналу, что мне попался на глаза, то по традиции в регионе Британь после свадьбы друзья приносили в постель молодым ночные горшки как раз наполненные этим супом. Он должен придать сил после первой брачной ночи. (Я никого не знаю из Британи, а потому проверить информацию не удалось, но про саму традицию ночного горшка я уже писала.)

Расскажу как делаю луковый суп я, попытаясь обратить внимание на важные моменты, чтобы у вас он тоже точно получился.

5 луковиц
французский батон
примерно литр бульона, или воды
пол столовой ложки муки
Соль, перец
Тертый сыр
Сливочное масло и чуть-чуть оливкового для жарки

Приготовление:

Батон нарезаем кольцами и отправляем сушиться под гриль. Чистим лук, достаточно мелко нарезаем. В большой картрюле топим кусочек масла, добавляем немного оливкового и отправляем туда лук. Именно с оливковым маслом у меня получилось сохранить явный вкус лука и достаточно быстро карамелизировать его. Жарка лука, или вернее карамелизация - самая важная часть приготовления. Жарим его на среднем огне периодически помешивая 5 минут, потом на 5 минут закрываем крышкой, затем крышку снимаем и жарим до тех пор, пока лук не приобретет хороший карамельный цвет. На этом этапе лучше пережарить, чем недожарить, но при это надо следить, чтобы лук не горел (вкус пригорелого лука забьет все остальное). Чтобы подстраховаться, лучше готовить дольше на маленьком огне, чем включать средний и переживать. Когда лук доведен до кондиции (на фото еще не доведен), примерно минут через 20-30 (так я люблю), а лучше через час-два (пишут многие книги ), если время позволяет, добавляем половину столовой ложки муки, обжариваем хорошенько помешивая, заливаем все это дело бульоном (можно просто заливать водой: если лук хорошо прожарен, то этого должно быть достаточно, но я при отсутствии бульона добавляю хотя бы говяжий кубик). Если береборщить с мукой, то суп будет мутный, потому лучше меньше, чем больше. Даем закипеть и оставляем на маленьком огне 15-30 минут. Хорошо солим и перчим, пробуем, добавляем немного мускатного ореха, если есть. Последний штрих - половина столовой ложки виногдадного уксуса. Он усилит вкус супа.

По некоторым рецептам в суп добавляется вино или шампанское. На мой взгляд вино тут лишнее, разве что совсем немного добавить, а вот с шампанским готовить не пробовала. Есть у кого-то опыт такого супа? Также в старых книжках предлагается карамелизировать лук на птичьем жире.

Бульон некоторые рецепты предлагают варить из утиного или куриного каркаса, предварительно запеченного в духовке. Так как каркасы очень распространены на юго-западе Франции я подозреваю, что веяние идет оттуда.

Перед подачей:
В горшочек выкладываем несколько приготовленных заранее сухариков, хорошо посыпаем сыром, заполняем луковым бульоном, сверху снова немного присыпаем тертым сыром и отправляем в духовку на 10 минут. Можно подавать к столу, кушать горячим.

Мнения по поводу сыра могут разойтись, но по сути подойдет ваш любимый твердый тертый сыр с неярким вкусом. Я беру эмменталь, в рецептах можно увидеть грюйер, но вот попроси моего мужа (или любого из его французских друзей) купить грюйер, так он обязательно принесет тертый эмменталь.

Положение гренок тоже различается от рецепта к рецепту. Очень часто (в рецептах на русском) встречаю плавающую сверху гренку, хотя я во Франции сколько пробовала луковый суп, столько раз гренка была залита супом и только немного выбиралась на поверхность. В старых французких книгах мне попадались сухарики в виде кубиков, которые тоже засыпались на дно под сыр. Кубические сухарики особенно удобны для подачи на стол при большом количестве гостей без порционной отправки в духовку.

Те же, Анна Андреевна и Марья Антоновна

Городничий. Осмелюсь представить семейство моё: жена и дочь.

Хлестаков (раскланиваясь). Как я счастлив, сударыня, что имею в своём роде удовольствие вас видеть.

Анна Андреевна. Нам ещё более приятно видеть такую особу.

Хлестаков (рисуясь). Помилуйте, сударыня, совершенно напротив: мне ещё приятнее.

Анна Андреевна. Как можно-с! вы это так изволите говорить, для комплимента. Прошу покорно садиться.

Хлестаков. Возле вас стоять уже есть счастие; впрочем, если вы так уж непременно хотите, я сяду. Как я счастлив, что па-конец сижу возле вас.

Иллюстрация к действию третьему, явлению VI. Художник А.И. Константиновский. 1950 г.

Анна Андреевна. Помилуйте, я никак не смею принять на свой счёт. Я думаю, вам после столицы вояжировка показалась очень неприятною.

Хлестаков. Чрезвычайно неприятна. Привыкши жить, comprenez vous 1 , в свете, и вдруг очутиться в дороге: грязные трактиры, мрак невежества. Если б, признаюсь, не такой случай, который меня. <посматривает на Анну Андреевну и рисуется перед пей) так вознаградил за всё.

Анна Андреевна. В самом деле, как вам должно быть неприятно.

Хлестаков. Впрочем, сударыня, в эту минуту мне очень приятно.

Анна Андреевна. Как можно-с, вы делаете много чести. Я этого не заслуживаю.

Хлестаков. Отчего же не заслуживаете? Вы, сударыня, заслуживаете.

Анна Андреевна. Я живу в деревне.

Хлестаков. Да деревня, впрочем, тоже имеет свои пригорки, ручейки. Ну, конечно, кто же сравнит с Петербургом! Эх, Петербург! что за жизнь, право! Вы, может быть, думаете, что я только переписываю: нет, начальник отделения со мной на дружеской ноге. Этак ударит по плечу: «Приходи, братец, обедать!» Я только на две минуты захожу в департамент с тем только, чтобы сказать: «Это вот так, это вот так!» А там уж чиновник для письма, этакая крыса, пером только — тр, тр. пошёл писать. Хотели было даже меня коллежским асессором сделать, да, думаю, зачем. И сторож летит ещё на лестнице за мною со щёткою: «Позвольте, Иван Александрович, я вам, говорит, сапоги почищу». (Городничему.) Что вы, господа, стоите? пожалуйста, садитесь!

Городничий. Чин такой, что ещё можно постоять.

Артемий Филиппович. Мы постоим.

Лука Лукич. Не извольте беспокоиться!

Хлестаков. Без чинов, прошу садиться.

Городничий и все садятся.

Хлестаков. Я не люблю церемоний. Напротив, я даже стараюсь, стараюсь проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыться, никак нельзя! Только выйду куда-нибудь, уж и говорят: «Вон, говорят, Иван Александрович идёт!» А один раз меня приняли даже за главнокомандующего. Солдаты выскочили из гауптвахты и сделали ружьём. После уж офицер, который мне очень знаком, говорит мне: «Ну, братец, мы тебя совершенно приняли за главнокомандующего».

Анна Андреевна. Скажите как!

Хлестаков. С хорошенькими актрисами знаком. Я ведь тоже разные водевильчики. Литераторов часто вижу С Пушкиным на дружеской ноге. Бывало, часто говорю ему: «Ну что, брат Пушкин?» — «Да так, брат, — отвечает, бывало, -- так как-то всё. » Большой оригинал.

Анна Андреевна. Так вы и пишете? Как это должно быть приятно сочинителю! Вы, верно, и в журналы помещаете?

Хлестаков. Да, и в журналы помещаю. Моих, впрочем, много есть сочинений. «Женитьба Фигаро» 2 , «Роберт-Дьявол», «Норма» 3 . Уж и названий даже не помню. И всё случаем: я не хотел писать, но театральная дирекция говорит: «Пожалуйста, братец, напиши что-нибудь». Думаю себе: «Пожалуй, изволь, братец!» И тут же в один вечер, кажется, всё написал, всех изумил. У меня лёгкость необыкновенная в мыслях. Всё это, что было под именем барона Брамбёуса 4 , «Фрегат „Надежды"» 5 и «Московский телеграф» 6 . всё это я написал.

Анна Андреевна. Скажите, так это вы были Брамбеус?

Хлестаков. Как же, я им всем поправляю статьи. Мне Смирдин 7 даёт за это сорок тысяч.

Анна Андреевна. Так, верно, и «Юрий Милославский» 8 ваше сочинение?

Хлестаков. Да, это моё сочинение.

Анна Андреевна. Я сейчас догадалась.

Марья Антоновна. Ах, маменька, там написано, что это господина Загоскина сочинение.

Анна Андреевна. Ну вот: я и знала, что даже здесь будешь спорить.

Хлестаков. Ах да, это правда, это точно Загоскина; а есть другой «Юрий Милославский», так тот уж мой.

Анна Андреевна. Ну, это, верно, я ваш читала. Как хорошо написано!

Xлестаков. Я, признаюсь, литературой существую. У меня дом первый в Петербурге. Так уж и известен: дом Ивана Александровича. (Обращаясь ко всем.) Сделайте милость, господа, если будете в Петербурге, прошу, прошу ко мне. Я ведь тоже балы даю.

Анна Андреевна. Я думаю, с каким там вкусом и великолепием даются балы!

Хлестаков. Просто не говорите. На столе, например, арбуз — в семьсот рублей арбуз. Суп в кастрюльке прямо на пароходе приехал из Парижа, откроют крышку — пар, которому подобного нельзя отыскать в природе. Я всякий день на балах. Там у нас и вист свой составился: министр иностранных дел, французский посланник, английский, немецкий посланник и я. И уж так уморишься, играя, что просто ни на что не похоже. Как взбежишь по лестнице к себе на четвёртый этаж, скажешь только кухарке: «На, Маврушка, шинель. » Что ж я вру — я и позабыл, что живу в бельэтаже. У меня одна лестница стоит. А любопытно взглянуть ко мне в переднюю, когда я ещё не проснулся. Графы и князья толкутся и жужжат там, как шмели, только и слышно: ж. ж. ж. Иной раз и министр.

Городничий и прочие с робостью встают со своих стульев.

Хлестаков. Мне даже на пакетах пишут: «Ваше превосходительство» 9 . Один раз я даже управлял департаментом. И странно: директор уехал — куды уехал, неизвестно. Ну, натурально, пошли толки: как, что, кому занять место? Многие из генералов находились охотники и брались, но подойдут, бывало, — нет, мудрено. Кажется, и легко на вид, а рассмотришь — просто чёрт возьми; после, видят, нечего делать, — ко мне. И в ту же минуту по улицам курьеры, курьеры. можете представить себе, тридцать пять тысяч одних курьеров! каково положение — я спрашиваю? «Иван Александрович, ступайте департаментом управлять!» Я, признаюсь, немного смутился, вышел в халате, хотел отказаться, но думаю, дойдёт до государя; ну да и послужной список тоже. «Извольте, господа, я принимаю должность, я принимаю, говорю, так и быть, говорю, я принимаю, только уж у меня: ни, ни, ни! Уж у меня ухо востро! уж я. » И точно: бывало, как прохожу через департамент — просто землетрясение, всё дрожит и трясётся, как лист.

Городничий и прочие трясутся от страха, Хлестаков горячится сильнее.

Хлестаков. О! я шутить не люблю; я им всем задал острастку. Меня сам Государственный совет 10 боится. Да что в самом деле? Я такой! я не посмотрю ни на кого. я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш. (Поскальзывается и чуть-чуть не шлёпается на пол, но с почтеньем поддерживается чиновниками.)

Городничий (подходя и трясясь всем телом, силится выговорить). А ва-ва-ва. ва.

Хлестаков (быстрым отрывистым голосом). Что такое?

Городничий. А ва-ва-ва-ва. ва.

Хлестаков (таким же голосом). Не разберу ничего, всё вздор.

Городничий. Ва-ва-ва. шество, превосходительство, не прикажете ли отдохнуть. вот и комната, и всё, что нужно.

1 Понимаете ли (фр.).

2 «Женитьба Фигаро» — комедия французского драматурга Бомарше.

3 «Норма» — опера итальянского композитора Беллини.

4 Барок Брамбеус — псевдоним русского журналиста О.И. Сенковского.

5 «Фрегат „Надежда"» — повесть Марлинского (А.А. Бестужева).

6 «Московский телеграф» — журнал, издававшийся в 1825—1834 годах.

7 Смирдин Александр Филиппович — известный петербургский книгопродавец и издатель.

8 «Юрий Милославский» — роман М.Н. Загоскина.

9 Ваше превосходительство — обращение в царской России к высшим чинам (III—IV классов — генерал-лейтенантам, генерал-майорам или тайным советникам и действительным статским советникам).

10 Государственный совет — высший законосовещательный орган в России XIX века.

С колько мог съесть Митрофанушка, чем завтракал Хлестаков, что пили русские купцы в пьесах Островского и кого чеховский герой сравнивал с фаршированной щукой? Читаем книгу историка русской кухни Вильяма Похлебкина «Кушать подано!» и знакомимся с меню русской классической драматургии.

«Недоросль»: пять булочек и кувшин кваса

Еда появилась в русских пьесах не сразу. В драматургии XVIII века авторы следовали канонам классицизма и потому исключали кулинарный антураж. «Герои драм и комедий носились в заоблачных, искусственных эмпиреях, не ведая о том, что такое пить и есть», — пишет Вильям Похлебкин.

Драматург Денис Фонвизин первым отверг эти условности. Он обратился к еде и рациону своих персонажей, прежде всего в сатирическом контексте.

Фонвизин иронично описывает Митрофанушку и госпожу Простакову в «Недоросле». Обжорство хозяйского сына автор напрямую связывает с его невежеством. В первом действии матушка переживает, что Митрофан за ужином почти не ел. Всего-то три ломтика солонины, пять или шесть подовых, кувшин квасу, а за завтраком — пять булочек.

Сегодня эта сцена уже не звучит так гротескно-комично, как в XVIII веке, — сложно оценить, сколько же съел Митрофанушка. На самом деле «ломтик» — то есть ломоть — означал кусок толщиной в палец или дюйм (2,5 см), отрезанный вдоль всего хлеба, окорока, сыра. То есть три ломтика солонины — это примерно 600–750 граммов весьма тяжелого для желудка мяса. Подовый пирог делали с начинкой — из мяса и лука или капусты с яйцами. По весу подовый обычно достигал фунта (409 граммов), а шесть подовых — это 2,5 килограмма. Кувшин кваса в среднем был 3 или 5 литров. После такого плотного ужина Митрофан «протосковал» и на завтрак съел еще пять булочек (по меркам того времени — около 1 килограмма).

В отличие от Митрофанушки, другие персонажи пьесы недоедают. Цыфиркин жалуется на хозяйку «Вот беда нашему брату, как кормят плохо, как сегодня к здешнему обеду провианту не стало». Его поддерживает и Кутейкин: «у нас одна кручина. Четвертый год мучу свой живот». Виновница их бед — госпожа Простакова. Кулинарную тему по отношению к Простаковой Фонвизин использует для того, чтобы показать ее жадность к подневольным людям, которых она готова морить голодом.

«Горе от ума»: форели и шампанское

Все кулинарные реплики в пьесе Грибоедова «Горе от ума» исходят от Фамусова. Так Грибоедов делает из него человека приземленного, хлебосольного, тесно связанного с бытом.

Поведение героя — типичное для московского дворянского общества того времени. «В устах Фамусова обед и связанные с ним обстоятельства вырастают в характерный, заметный признак эпохи», — считает Вильям Похлебкин.

В тексте пьесы «Горе от ума» названы лишь два конкретных продукта: форели и шампанское.

Однако, когда Фамусов говорит о званом обеде с форелями, это не означает, что там будет подаваться только одно блюдо. На столе могут стоять десятки яств, начиная с закусок, супов и заканчивая десертами. Но центральное блюдо — форели, нечто новое и экзотическое, чего хозяйка гостям никогда еще не предлагала. Такой обычай — звать гостей на центральное блюдо — существовал в России с начала XVIII до конца XIX века.

Форели в 1821–1824 годах стали модным блюдом среди русской аристократии. Купить диковинный деликатес в Москве было почти невозможно, а в Петербург форель привозили из Финляндии или Эстонии. Рыбу отваривали в сухом французском или немецком вине либо шампанском. «Так что московский хлебосол Фамусов, идя «на форели», становился на платформу именно того смешения французского с нижегородским, против которого восставал в своей пьесе Грибоедов», — подводит итог Похлебкин.

Что почитать летом: 10 классических книг
«Хандра хуже холеры»: 7 советов для самоизоляции от русских классиков
Пишите письма: как Чехов

О шампанском в пьесе говорят и Чацкий, и Загорецкий, и Репетилов. Чацкий обвиняет общество, где «шампанским поят на убой», а Хлёстова, Фамусов, Наталья Дмитриевна и другие представители общества пускают слух, что Чацкий пристрастился к вину. Он «пил не по летам», «шампанское стаканами тянул», «бутылками-с, и пребольшими» и даже «бочками сороковыми», — судачат в светских кругах. Такое поведение менее всего похоже на принципиального Чацкого. Но пуская такую сплетню, московское общество судит по себе, ведь в 20-е годы XIX века пить шампанское бутылками казалось естественным и обычным. «Грибоедов сам был свидетелем того, как шампанским злоупотребляли многие его коллеги-поэты, и в пьесе он отражает больное место русской жизни», — рассуждает Похлебкин.

«Ревизор»: арбуз и «суп из Парижа»

«Ревизор» — самое «кулинарное» из всех произведений Гоголя. В этой пьесе много едят и пьют, постоянно говорят о кушаньях и кулинарии. В пьесе Хлестаков проделывает путь от нищего, заискивающего транжиры до наглого и важного вруна, который выдает себя за чиновника из Петербурга.

В начале пьесы Хлестаков настолько беден, что за еду готов продать штаны. Брюки оставляет себе, но соглашается на самый дешевый обед: суп и жаркое, даже без соуса. «Что это за суп? Просто воды налил в чашку. Никакого супа», — возмущается персонаж и добавляет, что «перья какие-то плавают вместо масла». Низкого качества подали и жаркое: «топор, зажаренный вместо говядины». Другое меню — «семгу, рыбу, котлеты» — ему не подают: оно «для тех, кто почище».

После того как Хлестакова приняли за крупного петербургского чиновника, его стол стал значительно богаче. К примеру, к завтраку подавали экзотический лабардан. Под этим названием скрывается отварная треска — деликатес для Центральной России. В XIX веке ее импортировали из Голландии. Лабардан готовили с крутым рубленым яйцом, отварным картофелем и соленым огурцом.

В третьем действии Гоголь знакомит читателя с сытым Хлестаковым, который рассуждает о роскошной петербургской жизни и вспоминает любимые блюда. Но в своих рассказах Хлестаков выдает незнание столичной жизни. Ведь, по его словам, во время балов на столах ставят в «семьсот рублей арбуз» и «суп в кастрюльке», доставленный на пароходе прямо из Парижа.

Арбуз в XIX веке — дешевый, простонародный, деревенский «фрукт», но для бедного петербургского регистратора — недоступный. Доставка арбузов в столицу требовала много времени и затрат. Во времена Гоголя стоимость арбуза в Петербурге доходила до 5 рублей (в то время как на Юге его продавали за 3-5 копеек). А на 5 рублей Хлестаков мог бы жить полмесяца, поэтому и сам арбуз представлялся ему фантастическим деликатесом.

«Суп в кастрюльке из Парижа» — гоголевская шутка. С бытовой и кулинарной точки зрения — это нелепица. В Россию привозили многие экзотические продукты: чай, кофе, какао, ананасы, пряности и даже пирожные. «Но «суп в кастрюльке из Парижа» — типичная чушь в смысле кулинарной экзотичности, чушь вполне достойная уст и ума Хлестакова, или, иными словами — классическая хлестаковщина», — пишет Похлебкин.

«Бесприданница»: чай и стерлядь

Персонажи пьес Островского много едят, но еще больше — пьют. Островский много внимания уделяет напиткам, особенно алкогольным, а о разных блюдах сообщает вскользь и коротко. Главный выпивоха пьесы — Робинзон. Он пьет водку, поддельное бургонское вино, шампанское, портвейн, коньяк. Паратову — «блестящему барину» — в одной из сцен предлагают «жженочку». Это горячий коктейльный напиток, модный среди гусар и в дворянских клубах конца XVIII века. В состав жженки входили шампанское, ром, сотерн, сахар и ананас.

Но чаще всего в «Бесприданнице» пьют чай.

Чай — главный напиток русского купечества. С середины XIX века в России резко расширился импорт китайского чая самых разных сортов: от дешевого до элитного. Многие сословия смогли приобщиться к напитку, а из-за сухопутной доставки цены на чай были самыми низкими в мире.

В «Бесприданнице» чай пьют постоянно, но в одной из сцен чаепитие — маскировка. Вожжеватов и Кнуров пьют с утра из чайника… шампанское.

Интересно, что в пьесах Островского противниками чая выступают отрицательные и низкие в моральном отношении персонажи. Например, Мурзавецкий в «Волках и овцах» восклицает: «Муа? Чаю? Ни за какие пряники!». В «Бесприданнице» традициями русского чаепития возмущается самолюбивый Карындышев: «Что за странная фантазия пить чай в это время? Удивляюсь».

Обед у Карандышева — одна из ключевых сцен пьесы. Роскошью и разнообразием он не отличался. О том, что подавали к столу, Островский не пишет, однако сообщает, что гости жаловались на голод.

О меню званого обеда мы кое-что узнаём из разговоров тетки Карандышева. Она говорит Огудаловой, что специально приглашенный повар требовал слишком «много добра».

Рыбий клей (карлук) — это эластичная ткань, которую добывают из плавательного пузыря осетровых рыб для желирования. С помощью рыбьего клея во времена Островского готовили мармелады, желе, суфле для конфет, кисели и подобное.

Еще одно блюдо, о котором упоминает Ефросинья Потаповна, — стерлядь. В XIX веке это была дорогая рыба, которую ценили наравне с белугой и осетриной. Варили стерлядь так: рыбу заливали смесью воды и огуречного рассола — ниже уровня рыбы: так бульон не вымывал из нее соки, а стерлядь варилась на пару. В смесь также добавляли перец, лавровый лист и лук.

«Иванов»: варенье и селедка

В пьесе «Иванов» Антона Чехова тоже много пьют чай. Чаепитие занимает почти все третье действие пьесы. Помимо самого напитка, к столу у Чехова подавали «кружовенное варенье». Его в семье Лебедева сварили так много, что хозяйка успевает дважды за время действия пьесы предложить гостям лакомство.

Классическое русское варенье готовили всегда из целой, недробленой ягоды или фрукта. Если плод был слишком большим — нарезали крупными дольками (или половинками). Ягоду для варенья брали неполной зрелости. Было несколько способов определить качество варенья. Во-первых, готовый продукт должен усиливать аромат ягоды. Если варенье пахнет сахаром — оно не удалось. Еще один показатель — прозрачность: ягоды должны были посветлеть во время варки.

Кулинарную лексику Чехов использует для характеристики людей. Например, в одной из сцен Шабельский сравнивает с фаршированной щукой бывшую еврейку Сарру (после крещения — Анна Петровна Иванова).

Таким сравнением герой намекает на ее происхождение, ведь фаршированная щука — одно из основных еврейских национальных блюд. Похлебкин указывает, что во всех кулинарных книгах, изданных с 1875 по 1912 год, это блюдо фигурировало под названием «рыба по-жидовски» или «рыба по-еврейски» и числилось в меню многих ресторанов.

Также в «Иванове» Чехов устами своих персонажей рекомендует как минимум пять закусок под водку: соленый огурец и пирожки с луком, икру паюсную, жареных пескарей, белые грибы с репчатым луком и селедку. И если все прочие закуски были вполне традиционными, то селедка только становилась популярной. Русскую — астраханскую сельдь — стали ловить только в конце XIX века, и к началу XX века в России почти полностью отказались от импорта заграничной рыбы. Селедка стала дешевой народной едой и популярной закуской.

1 ответ

• Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие: к нам едет ревизор.
• Я как будто предчувствовал: сегодня мне всю ночь снились какие-то две необыкновенные крысы. Право, этаких я никогда не видывал: чёрные, неестественной величины! Пришли, понюхали — и пошли прочь.
• Оно конечно, Александр Македонский — герой, но зачем же стулья ломать?
• Также заседатель ваш… он, конечно, человек сведущий, но от него такой запах, как будто бы он сейчас вышел из винокуренного завода — это тоже нехорошо.
• А подать сюда Ляпкина-Тяпкина!
• Умный человек — или пьяница, или рожу такую состроит, что хоть святых выноси.
• Дай только, Боже, чтобы сошло с рук поскорее, а там-то я поставлю уж такую свечу, какой еще никто не ставил: на каждую бестию купца наложу доставить по три пуда воску.
• Пусть каждый возьмёт в руки по улице… чёрт возьми, по улице — по метле! И вымели бы всю улицу, что идет к трактиру, и вымели бы чисто!
• Оно чем больше ломки, тем больше означает деятельность градоправителя.
• Да если спросят, отчего не выстроена церковь при богоугодном заведении, на которую год назад была ассигнована сумма, то не позабыть сказать, что начала строиться, но сгорела. Я об этом и рапорт представлял. А то, пожалуй, кто-нибудь, позабывшись, сдуру скажет, что она и не начиналась.
• Да если проезжающий чиновник будет спрашивать службу, довольны ли, чтоб отвечали «Всем довольны, Ваше Благородие!» А который будет недоволен, то ему после дам такого неудовольствия.
• Да сказать Держиморде, чтобы не слишком давал воли кулакам своим; он, для порядка, всем ставит фонари под глазами — и правому и виноватому.
• Да не выпускать солдат на улицу безо всего: эта дрянная гарниза наденет только сверх рубашки мундир, а внизу ничего нет.
• В Саратовскую губернию! А? и не покраснеет! О, да с ним нужно ухо востро.
• О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось.
• Нужно быть посмелее. Он хочет, чтобы считали его инкогнитом. Хорошо, подпустим и мы турусы: прикинемся, как будто совсем и не знаем, что он за человек.
• Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать!
• А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться.
• Уж и вы! Не нашли другого места упасть! И растянулся, как чёрт знает что такое.
• Эк как каркнула ворона! (Дразнит его.) «Был по приказанию. » Как из бочки так рычит.
• Унтер-офицерша налгала вам, будто бы я ее высек; она врет, ей-богу, врет. Она сама себя высекла!
• Что, самоварники, аршинники, жаловаться? Архиплуты, протобестии, надувайлы мирские, жаловаться?
• «Мы, говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа! — Дворянин учится наукам: его хоть и секут в школе, да за дело, чтоб он знал полезное.
• Еще мальчишка, «Отче наша» не знаешь, а уж обмериваешь; а как разопрёт тебе брюхо да набьёшь себе карман, так и заважничал! Фу ты, какая невидаль! Оттого, что ты шестнадцать самоваров выдуешь в день, так оттого и важничаешь? Да я плевать на твою голову и на твою важность!
• Вот ты теперь валяешься у ног моих. Отчего? — оттого, что мое взя?ло; а будь хоть немножко на твоей стороне, так ты бы меня, каналья, втоптал по самую грязь, еще бы и бревном сверху навалил.
• (бьет себя по лбу) Как я, нет, как я, старый дурак! Выжил глупый баран из ума!
• Вон он теперь по всей дороге заливает колокольчиком! Разнесет по всему свету историю. Мало того что пойдешь в посмешище — найдется щелкопер, бумагомарака, в комедию тебя вставит. Вот что обидно! Чина, звания не пощадит, и будут все скалить зубы и бить в ладоши. Чему смеетесь? — Над собою смеетесь!
• Я бы всех этих бумагомарак! У, щелкопёры, либералы проклятые! Чёртово семя! Узлом бы вас всех завязал, в муку бы стёр вас всех да чёрту в подкладку! В шапку туды ему.

• Так немножко прошёлся, думал, не пройдёт ли аппетит — нет, чёрт возьми, не проходит.
• Жаль, что Иохим не дал напрокат кареты, а хорошо бы, черт побери, приехать домой в карете, подкатить этаким чёртом под крыльцо к какому-нибудь соседу помещику, с фонарями, а Осипа сзади, одеть в ливрею… Воображаю, как бы все переполошились: «кто такой, что такое?» А лакей входит: (вытягиваясь и представляя лакея) «Иван Александрович Хлестаков из Петербурга, прикажете принять?»
• Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! Со мной не советую…
• Боже мой, какой суп! Я думаю, ещё ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла.
• Это топор, зажаренный вместо говядины.
• Чай такой странный: воняет рыбой, а не чаем.
• Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
• …Я бы, признаюсь, больше бы ничего и не требовал, как только оказывай мне преданность и уваженье, уваженье и преданность.
• Я люблю поесть. Ведь на то живешь, чтобы срывать цветы удовольствия.
• Привыкши жить, comprenez vous, в свете — и вдруг очутиться в дороге: грязные трактиры, мрак невежества.
• С Пушкиным на дружеской ноге. Бывало, часто говорю ему: «Ну что, брат Пушкин?» — «Да так, брат, — отвечает, бывало, — так как-то все…» Большой оригинал.
• …а там уж чиновник для письма, эдакая крыса, пером только: тр… тр… пошёл писать.
• Моих, впрочем, много есть сочинений: «Женитьба Фигаро», «Роберт-Дьявол», «Норма». Уж и названий даже не помню. И все случаемся не хотел писать, но театральная дирекция говорит: «Пожалуйста, братец, напиши что-нибудь». Думаю себе, пожалуй, изволь, братец! И тут же в один вечер, кажется, всё написал, всех изумил. У меня легкость необыкновенная в мыслях. Всё это, что было под именем барона Брамбеуса, «Фрегат Надежды» и «Московский телеграф»… всё это я написал.
• На столе, например, арбуз — в семьсот рублей арбуз. Суп в кастрюльке прямо на пароходе приехал из Парижа; откроют крышку — пар, которому подобного нельзя отыскать в природе!
• Там у нас и вист свой составился: министр иностранных дел, французский посланник, английский, немецкий посланник и я.
• И в ту же минуту по улицам курьеры, курьеры, курьеры… можете представить себе, тридцать пять тысяч одних курьеров!
• Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш…
• Вздор — отдохнуть. Извольте, господа, я готов отдохнуть. Завтрак у вас, господа, хорош… Я доволен, я доволен. (С декламацией.) Лабардан! Лабардан!
• Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? Даже вспотел.
• Со мной престранный случай: в дороге совершенно издержался. Нет ли у вас денег взаймы, рублей четыреста?

Из письма Хлестакова к Тряпичкину

• Спешу уведомить тебя, душа моя Тряпичкин, какие со мной чудеса.
• На дороге обчистил меня кругом пехотный капитан, так что трактирщик хотел уже было посадить в тюрьму; как вдруг, по моей петербургской физиономии и по костюму весь город принял меня за генерал-губернатора.
• …И я теперь живу у городничего, жуирую, волочусь напропалую за его женой и дочкой; не решился только, с которой начать, — думаю, прежде с матушки, потому что, кажется, готова сейчас на все услуги.
• Городничий глуп, как сивый мерин.
• Почтмейстер точь-в-точь наш департаментский сторож Михеев, должно быть, также, подлец, пьёт горькую.
• Надзиратель над богоугодным заведением Земляника — совершенная свинья в ермолке.
• Смотритель училищ протухнул насквозь луком.
• Судья Ляпкин-Тяпкин — в сильнейшей степени моветон.

• Чёрт побери, есть так хочется, и в животе трескотня такая, как будто бы целый полк затрубил в трубы.
• Разговаривает все на тонкой деликатности, что разве только дворянству уступит; пойдешь на Щукин — купцы тебе кричат: «Почтенный!»
• Наскучило идти — берешь себе извозчика и сидишь себе как барин, а не захочешь заплатить ему — изволь: у каждого дома есть сквозные ворота, и ты так шмыгнешь, что тебя никакой дьявол не сыщет.
• Добро бы было в самом деле что-нибудь путное, а то ведь елистратишка простой!
• Он не посмотрел бы на то, что ты чиновник, а, поднявши рубашонку, таких бы засыпал тебе, что б дня четыре ты почесывался.
• На пустое брюхо всякая ноша кажется тяжела.
• И верёвочка в дороге пригодится.

• Я говорю всем открыто, что беру взятки, но чем взятки? Борзыми щенками. Это совсем иное дело.
• Россия… да… хочет вести войну, и министерия-то, вот видите, и подослала чиновника, чтобы узнать, нет ли где измены.
• А деньги в кулаке, да кулак-то весь в огне.
• О Боже, вот уж я и под судом! И тележку подвезли схватить меня!
• Ну, город наш!

• О! Насчёт врачеванья мы с Христианом Ивановичем взяли свои меры: чем ближе к натуре, тем лучше, — лекарств дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрёт, то он и так умрёт, если выздоровеет, то он и так выздоровеет. Да и Христиану Ивановичу затруднительно было б с ними изъясняться: он по-русски ни слова не знает.
• С тех пор как я принял начальство, — может быть, вам покажется даже невероятным, — все как мухи, выздоравливают. Больной не успеет войти в лазарет, как уже здоров; и не столько медикаментами, сколько честностью и порядком.
• Больным велено габерсуп давать, а у меня по всем коридорам несёт такая капуста, что береги только нос.
• И неостроумно: «Свинья в ермолке». Где ж свинья бывает в ермолке?

• Вот ещё на днях, когда зашел было в класс наш предводитель, он скроил такую рожу, какой я никогда ещё не видывал. Он-то её сделал от доброго сердца, а мне выговор: зачем вольнодумные мысли внушаются юношеству.
• Не приведи господь служить по ученой части! Всего боишься: всякий мешается, всякому хочется показать, что он тоже умный человек.
• А у меня, подлец, выпонтировал вчера сто рублей.
• Оробел, ваше бла… преос… сият… (В сторону.) Продал проклятый язык, продал!
• Ей-богу, и в рот никогда не брал луку.

Бобчинский и Добчинский

• Пошли к Почечуеву, да на дороге Петр Иванович говорит: «Зайдем, говорит, в трактир. В желудке-то у меня… с утра я ничего не ел, так желудочное трясение». Да-с, в желудке-то у Петра Ивановича… «А в трактир, говорит, привезли теперь свежей сёмги, так мы закусим».
• Недурной наружности, в партикулярном платье, ходит этак по комнате, и в лице этакое рассуждение… физиономия… поступки, и здесь (вертит рукою около лба) много, много всего.
• Э! — сказали мы с Петром Ивановичем.
• Нет, больше шантрет. И глаза такие быстрые, как зверьки, даже в смущенье приводят.
• Сто лет и куль червонцев!
• Продли, Бог, на сорок сроков!

Читайте также: