Манная каша сказка варили

Елена Гвоздецкая
Сказка о Манной Крупе

Вы любите сказки? Мы с детьми очень любим! И придумали мы сказку. о Манной крупе. Мы с детьми - это дружный коллектив 2 мл. гр "Малинка". И задумали мы научить наших мам рисовать манкой, а чтоб им было интересно, в процессе мастер- класса рассказали эту сказку. Мамы оказались очень способные, быстро всему научились, еще бы. ведь у каждой мамы был лучший в мире учитель - ее малыш! Мамы оценили и рисование, и сказку.

а мы решили- прочитайте и вы нашу сказку, а вдруг вам тоже - понравится. А нам от этого станет очень приятно. нам - это 15 мальчикам, 8 девочкам и одной взрослой тете, которая тоже очень любит сказки. Готовы? Итак,

Сказка о манной кру пе.

В одном замечательном доме, в маленькой и уютной кухне, в изящном деревянном шкафу жила- была Манная Крупа. И все, казалось бы, хорошо - и соседи хорошие, и солнышко в окно часто заглядывает, да только не в радость это Манной крупе…. Вечно она была недовольна своей жизнью.

- Ах, как скучно я живу! - бывало, говорила она своим подругам-

Гречневой и Пшеничной крупам. – Только и проку от меня, что кашу сварить! Да и то, дети меня не любят, есть не хотят!

И так ей было от этого горько и нерадостно, что даже когда из нее варили манную кашу, Крупа на плите ворчала, пыхтела, а то и вовсе норовила убежать…

Стоит сказать, что у Манной Крупы был секрет, которым она однажды поделилась с Солнечным Лучиком. Она мечтала научиться рисовать. Да-да, Манная крупа хотела быть Художником. Но она не верила, что ее мечта может исполниться. (Но мы- то с вами знаем, что чудеса случаются).

И вот однажды, в ничем не примечательный, хмурый и дождливый день на кухню зашла девочка Марина. Она хотела в кипятить воды в чайнике и выпить чашечку ароматного горячего чая. Девочка случайно услышала жалобы и вздохи Манной Крупы на свою неинтересную и унылую жизнь.

Марина улыбнулась, принесла лист бумаги, кисточку и клей.

И сделала Манную Крупу ХУДОЖНИЦЕЙ!

Это так понравилось Манке, что она даже запела от удовольствия. Эту песенку услышало Солнышко, выглянуло из-за туч и послало свой лучик узнать, что случилось. Дождик почти закончился, его капельки заблестели на солнце, на небе засияла радуга. Солнечный Лучик заглянул на кухню и окрасил нашу Крупу во все цвета радуги.

С тех пор изменилась жизнь Манной Крупы. Полюбили дети Манку, стали с ее помощью рисовать картины красоты необычайной! А кашу манную есть, да нахваливать! А девочка Марина выросла и стала настоящей художницей. И рассказала мне эту сказку за чашкой ароматного горячего чая.

Мастер-класс по рисованию манной крупой. Коллаж к Дню Победы В предверии праздника 70 лет Великой Победы, хочу представить вашему вниманию мастер-класс моей групповой работы с детьми второй младшей.

Нетрадиционные способы рисования. Рисование манной крупой Я работаю в детском саду второй год. Постоянно хочется найти и увлечь детей чем-то интересным. Путешествуя по интернету, столкнулась с нетрадиционным.

Рисование на манной крупе Рисование на манной крупе – это очень интересное, увлекательное занятие для детей дошкольного возраста. Этот вид деятельности способствует.

Давным-давно, в незлопамятные времена, жила-была манная каша. Она жила в маленьком домике на окраине города Туманова. Днем хлопотала по хозяйству, а вечером выходила и смотрела на дорогу. Много лет назад ее суженый, принц Кисель, ушел по этой дороге странствовать в поисках приключений. Манная каша смахнула платочком слезу и стала ждать.

Сначала почтальон каждый день приносил баночки с кисельными письмами; потом письма стали все реже, расплывчатее, так — седьмая вода на киселе, а потом и вовсе исчезли. Злые языки говорили, что принц Кисель давно нашел себе на чужбине принцессу, но манная каша не верила и продолжала ждать. Однажды манную кашу — а звали ее Маша — пригласила в гости подруга, гречневая каша Груня. Было много народу: пшенная каша Паша, овсянка Ася, рисовая каша Лариса. Каша Лариса, которая только что приехала из Китая, рассказала, что там с ней познакомился знаменитый путешественник сэр Камамбер. Недавно он побывал в пустыне Сахара, целиком состоящей из сахара, и обнаружил там молочную реку с кисельными берегами. Но — самое удивительное — есть на этих берегах один холмик, который все плачет и жалуется, и зовет какую-то Машу…

Манная каша сразу поняла, что это принц Кисель, и упала в обморок, а встала оттуда с твердым намерением спасти своего суженого.

Напрасно старались подруги отговорить ее. Маша решила отправиться водным путем, в кастрюле. Она взяла с собой только сумочку и семейную реликвию — бабушкину перечницу. Геркулесовая каша, известная своей силой, помогла дотащить кастрюлю до реки. Подруги замахали платочками. Быстрые воды реки Газировки подхватили кастрюлю, и скоро город Туманов скрылся из вида. Весело шипя пузырьками, река несла манную кашу навстречу неизвестности.

Когда Маша пришла в себя, разбойника на поляне не было. Только какие-то подозрительные клочья висели на соседних елках. Манная каша освободила кастрюлю из сети и поплыла дальше. Лес кончился. Река спокойно текла меж невысоких холмов. На одном из них виднелся покосившийся забор. Перед калиткой стояла пара стоптанных сапог, и торчала на шесте дырявая корзина.

— Хорошо бы узнать, куда я попала, — промолвила Маша, высаживаясь на берег.

— Я манная каша, ищу своего суженого, принца Киселя. Может, в вашем царстве о нем что-нибудь слышали?

Сапоги посовещались между собой; потом один из них скрылся за калиткой, пробурчав, что доложит королю.

Не успела Маша еще раз прочитать надпись, как он появился снова, совершенно запыхавшись.

— Уважаемая путешественница! Его величество приглашает Вас во дворец!

Открылась калитка, и Маша вошла в сапожное царство.

Направо и налево расстилались шнурковые поля. На полях трудились лапти. Один налегал на плуг, запряженный огромными ботами, другие сеяли обрывки шнурков, а рядом, в роще гуталиновых деревьев, уже созревал урожай. Ветер доносил веселые голоса сборщиков, шевелил разноцветные шнурки на полях. Миром и спокойствием веяло от этой картины. Скоро Маша привыкла к запаху сапожного крема и с удовольствием подставляла лицо ветерку. Сапог, сопровождавший Машу, оказался на редкость общительным, и через пять минут она знала о сапожном царстве даже больше, чем написано в учебнике географии.

В прежние времена обувь шили вручную и носили как можно дольше. Но потом сапоги стали делать на фабриках. Никто уже не хотел донашивать старую обувь. Чуть потертые или просто немодные сапоги и ботинки стали безжалостно выбрасывать… Но вполне пригодным и крепким, хотя и ношеным, сапогам не хотелось гнить на свалке. Они собрались вместе и основали свое царство.

Весть об этом скоро разнеслась повсюду, и со всего света к ним стали собираться туфли и ботинки, босоножки и тапочки. Сапоги принимали всех, кто не боится работы и любит веселье — уж сапоги-то понимали толк в плясках. Так и жили обитатели сапожного царства — своим трудом, но зато по своему разумению; охотно принимали гостей и были всем довольны.

Единственное, что портило их жизнь, это корзины. Старые дырявые корзины, прослышав о сапожном царстве, тоже собрались вместе и поселились рядом, в овраге. Они завидовали трудолюбивым соседям и всячески старались им навредить: то вытопчут поля, то захватят в плен какую-нибудь несмышленую сандалию и требуют выкуп, а то подкрадутся ночью и начинают громко и противно скрипеть. Сапоги много раз пробовали договориться с ними, но все напрасно. Поэтому сапожное царство окружал забор, а у калитки на страже стояли сапоги с выбивалками. Они зорко следили, чтобы корзины не пробрались в сапожное царство с враждебными целями, и, поймав такую шпионскую корзину, вешали ее на шест. Не в обиду будет сказано, манную кашу тоже сначала приняли за переодетую корзину. Что поделаешь, такая уж служба!

Маша слушала с интересом и не заметила, как они вошли в город. Множество народу сновало по улице. Все были приветливы, до блеска начищены и заняты делом. Но вот перед ними оказался дворец. Он был построен из импортных обувных коробок. Часовые у входа отдали честь; зашаркали, кланяясь, придворные шлепанцы, а фрейлины-босоножки сделали книксен. Машу провели в тронную залу. Король Ботинок IX читал газету, королева Туфля вязала теплые носки, их сынок принц Полуботинок играл в индейцев, а придворная кошка выслеживала придворную мышку.

— Рад приветствовать вас в моем царстве, милая путешественница, — воскликнул король, слезая с трона. — Кто вы и куда путь держите?

— Меня зовут Маша, — скромно ответила манная каша, — я ищу своего суженого, принца Киселя. Он потерялся в пустыне Сахара. Не знаете ли вы, как попасть туда?

— Пустыня Сахара? В первый раз слышу… Ну ничего, я познакомлю вас с моим двоюродным братом, сапогом-скороходом. Он настоящий рыцарь и, наверное, поможет вам.

— Никуда не выходите, ждите, пока мы разобьем их! — крикнул он Маше и выскочил в окно. Остальные попрыгали следом, и тронная зала опустела.

Один раз, когда я жил с мамой на даче, ко мне в гости приехал Мишка. Я так обрадовался, что и сказать нельзя! Я очень по Мишке соскучился. Мама тоже была рада его приезду.

— Это очень хорошо, что ты приехал, — сказала она. — Вам вдвоём здесь веселей будет. Мне, кстати, завтра надо в город поехать. Я, может быть, задержусь. Проживёте тут без меня два дня?

— Конечно, проживём, — говорю я. — Мы не маленькие!

— Только вам тут придётся самим обед готовить. Сумеете?

— Сумеем, — говорит Мишка. — Чего там не суметь!

— Ну, сварите суп и кашу. Кашу ведь просто варить.

— Сварим и кашу. Чего там её варить! — говорит Мишка. Я говорю:

— Ты смотри, Мишка, а вдруг не сумеем! Ты ведь не варил раньше.

— Не беспокойся! Я видел, как мама варит. Сыт будешь, не помрёшь с голоду. Я такую кашу сварю, что пальцы оближешь!

Наутро мама оставила нам хлеба на два дня, варенья, чтобы мы чай пили, показала, где какие продукты лежат, объяснила, как варить суп и кашу, сколько крупы положить, сколько чего. Мы всё слушали, только я ничего не запомнил. “Зачем, — думаю, — раз Мишка знает”.

Потом мама уехала, а мы с Мишкой решили пойти на реку рыбу ловить. Наладили удочки, накопали червей.

— Постой, — говорю я. — А обед кто будет варить, если мы на реку уйдём?

— Чего там варить! — говорит Мишка. — Одна возня! Съедим весь хлеб, а на ужин сварим кашу. Кашу можно без хлеба есть.

Нарезали мы хлеба, намазали его вареньем и пошли на реку. Сначала выкупались, потом разлеглись на песке. Греемся на солнышке и хлеб с вареньем жуём.

Потом стали рыбу ловить. Только рыба плохо клевала: поймали всего с десяток пескариков. Целый день мы на реке проболтались. К вечеру вернулись домой. Голодные!

— Ну, Мишка, — говорю, — ты специалист. Что варить будем? Только такое, чтоб побыстрей. Есть очень хочется.

— Давай кашу, — говорит Мишка. — Кашу проще всего.

— Ну что ж, кашу так кашу.

Растопили плиту. Мишка насыпал в кастрюлю крупы. Я говорю:

— Сыпь побольше. Есть очень хочется!

Он насыпал полную кастрюлю и воды налил доверху.

— Не много ли воды? — спрашиваю. — Размазня получится.

— Ничего, мама всегда так делает. Ты только за печкой смотри, а я уж сварю, будь спокоен.

Ну, я за печкой смотрю, дрова подкладываю, а Мишка кашу варит, то есть не варит, а сидит да на кастрюлю смотрит, она сама варится.

Скоро стемнело, мы зажгли лампу. Сидим и ждём, когда каша сварится. Вдруг смотрю: крышка на кастрюле приподнялась, и из-под неё каша лезет.

— Мишка, — говорю, — что это? Почему каша лезет?

— Шут её знает куда! Из кастрюли лезет!

Мишка схватил ложку и стал кашу обратно в кастрюлю впихивать. Мял её, мял, а она будто пухнет в кастрюле, так и вываливается наружу.

— Не знаю, — говорит Мишка, — с чего это она вылезать вздумала. Может быть, готова уже?

Я взял ложку, попробовал: крупа совсем твёрдая.

— Мишка, — говорю, — куда же вода девалась? Совсем сухая крупа!

— Не знаю, — говорит. — Я много воды налил. Может быть, дырка в кастрюле?

Стали мы кастрюлю осматривать: никакой дырки нет.

— Наверно, испарилась, — говорит Мишка. — Надо ещё подлить.

Он переложил лишнюю крупу из кастрюли в тарелку и подлил в кастрюлю воды. Стали варить дальше. Варили, варили — смотрим, опять каша наружу лезет.

— Ах, чтоб тебя! — говорит Мишка. — Куда же ты лезешь?

Схватил ложку, опять стал лишнюю крупу откладывать. Отложил и снова бух туда кружку воды.

— Вот видишь, — говорит, — ты думал, что воды много, а её ещё подливать приходится.

Варим дальше. Что за комедия! Опять вылезает каша. Я говорю:

— Ты, наверно, много крупы положил. Она разбухает, и ей тесно в кастрюле становится.

— Да, — говорит Мишка, — кажется, я немного много крупы переложил. Это всё ты виноват: “Клади, говорит, побольше. Есть хочется!”

— А откуда я знаю, сколько надо класть? Ты ведь говорил, что умеешь варить.

— Ну и сварю, не мешай только.

— Пожалуйста, не буду тебе мешать. Отошёл я в сторонку, а Мишка варит, то есть не варит, а только и делает, что лишнюю крупу в тарелки перекладывает. Весь стол уставил тарелками, как в ресторане, и всё время воды подливает.

Я не вытерпел и говорю:

— Ты что-то не так делаешь. Так ведь до утра можно варить!

— А что ты думаешь, в хорошем ресторане всегда обед с вечера варят, чтоб наутро поспел.

— Так то, — говорю, — в ресторане! Им спешить некуда, у них еды много всякой.

— А нам-то куда спешить?

— Нам надо поесть да спать ложиться. Смотри, скоро двенадцать часов.

— Успеешь, — говорит, — выспаться.

И снова бух в кастрюлю воды. Тут я понял, в чём дело.

— Ты, — говорю, — всё время холодную воду льёшь, как же она может свариться.

— А как, по-твоему, без воды, что ли, варить?

— Выложить, — говорю, — половину крупы и налить воды сразу побольше, и пусть себе варится.

Взял я у него кастрюлю, вытряхнул из неё половину крупы.

— Наливай, — говорю, — теперь воды доверху. Мишка взял кружку, полез в ведро.

— Нету, — говорит, — воды. Вся вышла.

— Что же мы делать будем? Как за водой идти, темнота какая! — говорю. — И колодца не увидишь.

— Чепуха! Сейчас принесу

Он взял спички, привязал к ведру верёвку и пошёл к колодцу. Через минуту возвращается.

— А вода где? — спрашиваю.

— Вода… там, в колодце.

— Сам знаю, что в колодце. Где ведро с водой?

— И ведро, — говорит, — в колодце.

— Ах, ты, — говорю, — размазня! Ты что ж, нас уморить голодом хочешь? Чем теперь воды достать?

— Чайником можно. Я взял чайник и говорю:

— А её нет, верёвки.

— Так ты, значит, с верёвкой ведро упустил?

Стали мы другую верёвку искать. Нет нигде.

— Ничего, — говорит Мишка, — сейчас пойду, попрошу у соседей.

— С ума, — говорю, — сошёл! Ты посмотри на часы: соседи спят давно.

Тут, как нарочно, обоим нам пить захотелось; кажется, сто рублей за кружку воды отдал бы! Мишка говорит:

— Это всегда так бывает: когда нет воды, так ещё больше пить хочется. Поэтому в пустыне всегда пить хочется, потому что там нет воды.

— Ты не рассуждай, а ищи верёвку.

— Где же её искать? Я везде смотрел. Давай леску от удочки привяжем к чайнику.

— А леска выдержит?

— Может быть, выдержит.

— А если не выдержит?

— Ну, если не выдержит, то… оборвётся…

— Это и без тебя известно.

Размотали мы удочку, привязали к чайнику леску и пошли к колодцу. Я опустил чайник в колодец и набрал воды. Леска натянулась, как струна, вот-вот лопнет.

— Не выдержит! — говорю. — Я чувствую.

— Может быть, если поднимать осторожно, то выдержит, — говорит Мишка.

Стал я поднимать потихоньку. Только приподнял над водой, плюх — и нет чайника.

— Не выдержала? — спрашивает Мишка.

— Конечно, не выдержала. Чем теперь доставать воду?

— Самоваром, — говорит Мишка.

— Нет, уж лучше самовар просто бросить в колодец, по крайней мере, возиться не надо. Верёвки-то нет.

— Что у нас, — говорю, — по-твоему, кастрюльный магазин?

— Это сколько придётся возиться, пока стаканом воды наносишь!

— Что же делать? Надо ведь кашу доваривать. И пить до зарезу хочется.

— Давай, — говорю, — кружкой. Кружка всё-таки больше стакана.

Пришли домой, привязали леску к кружке так, чтоб она не переворачивалась. Вернулись к колодцу. Вытащили по кружке воды, напились. Мишка говорит:

— Это всегда так бывает. Когда пить хочется, так кажется, что целое море выпьешь, а когда станешь пить, так одну кружку выпьешь и больше уже не хочется, потому что люди от природы жадные…

— Нечего тут на людей наговаривать! Тащи лучше кастрюлю с кашей сюда, мы прямо в неё воды натаскаем, чтоб не бегать двадцать раз с кружкой.

Мишка принёс кастрюлю и поставил на край колодца. Я её не заметил, зацепил локтем и чуть не столкнул в колодец.

— Ах ты, растяпа! — говорю. — Зачем мне кастрюлю под локоть сунул? Возьми её в руки и держи крепче. И отойди от колодца подальше, а не то и каша полетит в колодец.

Мишка взял кастрюлю и отошёл от колодца. Я натаскал воды.

Пришли мы домой. Каша у нас остыла, печь погасла. Растопили мы снова печь и опять принялись кашу варить. Наконец она у нас закипела, сделалась густая и стала пыхтеть: “Пых, пых!”

— О! — говорит Мишка. — Хорошая каша получилась, знатная!

Я взял ложку, попробовал:

— Тьфу! Что это за каша! Горькая, несолёная и воняет гарью.

Мишка тоже хотел попробовать, но тут же выплюнул.

— Нет, — говорит, — умирать буду, а такую кашу не стану есть!

— Такой каши наешься, и умереть можно! — говорю я.

— Чудаки мы! — говорит Мишка. — У нас же пескари есть!

— Некогда теперь уже с пескарями возиться! Скоро светать начнёт.

— Так мы их варить не будем, а зажарим. Это ведь быстро — раз, и готово.

— Ну, давай, — говорю, — если быстро. А если будет, как каша, то лучше не надо.

— В один момент, вот увидишь.

Мишка почистил пескарей и положил на сковородку. Сковородка нагрелась, пескари и прилипли к ней. Мишка стал отдирать пескарей от сковородки ножом, все бока ободрал им.

— Умник! — говорю. — Кто же рыбу без масла жарит! Мишка взял бутылку с подсолнечным маслом. Налил масла на сковородку и сунул в печь прямо на горячие угли, чтоб поскорее зажарились. Масло зашипело, затрещало и вдруг вспыхнуло на сковородке пламенем. Мишка вытащил сковородку из печки — масло на ней пылает.

Я хотел водой залить, а воды у нас во всём доме ни капли нет. Так оно и горело, пока всё масло не выгорело. В комнате дым и смрад, а от пескарей одни угольки остались.

— Ну, — говорит Мишка, — что теперь жарить будем?

— Нет, — говорю я, — больше я тебе ничего жарить не дам. Мало того, что ты продукты испортишь, так ты ещё пожар устроишь. Из-за тебя весь дом сгорит. Довольно!

— Что же делать? Есть-то ведь хочется! Попробовали мы сырую крупу жевать — противно. Попробовали сырой лук — горько. Масло попробовали без хлеба есть — тошно. Нашли банку из-под варенья. Ну, мы её вылизали и легли спать. Уже совсем поздно было.

Наутро проснулись голодные. Мишка сразу полез за крупой, чтоб варить кашу. Я как увидел, так меня даже в дрожь бросило.

— Не смей! — говорю. — Сейчас я пойду к хозяйке, тёте Наташе, попрошу, чтобы она нам кашу сварила.

Мы пошли к тёте Наташе, рассказали ей всё, обещали, что мы с Мишкой все сорняки у неё на огороде выполем, только пусть она поможет нам кашу сварить. Тётя Наташа сжалилась над нами: напоила нас молоком, дала пирогов с капустой, а потом усадила завтракать. Мы всё ели и ели, так — что тёти Наташин Вовка на нас удивлялся, какие мы голодные были.

Наконец мы наелись, попросили у тёти Наташи верёвку и пошли доставать из колодца ведро и чайник. Много мы провозились и, если бы Мишка не придумал якорёк из проволоки смастерить, так бы ничего и не достали. А якорьком, как крючком, подцепили и ведро и чайник. Ничего не пропало — всё вытащили. А потом мы с Мишкой и Вовкой сорняки на огороде пололи.

— Сорняки — это чепуха! Совсем нетрудное дело. Гораздо легче, чем кашу варить!

ила-была одна девочка. Пошла девочка в лес за ягодами и встретила там старушку.
- Здравствуй, девочка, – сказала ей старушка. – Дай мне ягод, пожалуйста.
- На, бабушка, – говорит девочка. Поела старушка ягод и сказала:
- Ты мне ягод дала, а я тебе тоже что-то подарю. Вот тебе горшочек. Стоит тебе только сказать:

- Раз, два, три,
Горшочек, вари!

и он начнет варить вкусную, сладкую кашу. А скажешь ему:

- Раз, два, три,
Больше не вари!

и он перестанет варить.

- Спасибо, бабушка, – сказала девочка, взяла горшочек и пошла домой, к матери.

Обрадовалась мать этому горшочку. Да и как не радоваться? Без труда и хлопот всегда на обед вкусная, сладкая каша готова.

Вот однажды ушла девочка куда-то из дому, а мать поставила горшочек перед собой и говорит:

- Раз, два, три,
Горшочек, вари!

Он и начал варить. Много каши наварил. Мать поела, сыта стала. А горшочек всё варит и варит кашу. Как его остановить?

Как можно ненавидеть такое сладкое, гладкое, нежное. Можно — если в вас это запихивали силком каждое утро. И все-таки добрая половина наших читателей признается в любви к манной каше и даже делится рецептами и идеями насчет того, чем ее следует заправлять и поливать. Огромное спасибо всем, кто рассказал нам свои истории на это неожиданно горячую тему. Ну, или не горячую, а теплую, но обязательно с черничным вареньем 🙂

Передо мной ставили тарелку с манной кашей. Горячей, раскаленной. Мама говорила, что есть нужно с краю, там быстрее остывает. Я послушно и о-о-очень ме-е-едленно водила ложкой по кругу. Медленно ела. По чуть-чуть. Обводить круг нравилось, нравилось смотреть, как он уменьшался. Есть не нравилось. Мама не выдерживала, уходила в комнату, и тут, как бы невзначай, на кухню прибегал папа, быстро-быстро доставал черносмородиновое варенье, шлепал ложку мне в тарелку и убегал, пока мама не заметила. Из манной каши и варенья я делала что-то, напоминающее закатное небо. Потом прочитала, что Тарковский сделал Разумный Океан из манной каши. Не знаю, правда ли это, но моя каша была очень похожа. (Марина Тихонова)

Манную кашу мои дети до сих пор считают деликатесом. Ко мне каждое лето приходят две уже совсем взрослые девушки, подруги детства моего младшего сына, и я варю им манную кашу. Это закрытая встреча, куда пускают только по приглашениям. (Вера Пророкова)

Я так любила манную кашу, что в 9 лет научилась ее готовить. Особенно мне нравились комочки, благо они получались без проблем. (Кристина Черухина)

Да, комочки — самое вкусное. Бабушка была поваром и готовила сложные блюда. А я примерно до школьного возраста считала, что тортики на завтрак — обычное дело, а манную кашу и макароны могут позволить себе только очень богатые люди по праздникам. (Света Гвоздик)

Мама иногда варила густую кашу с маслом и ванилью, разливала по формочкам, ждала, пока остынет. Потом варила вишневый кисель и выкладывала на него, еще горячий, красивую манную кашу. Ели, вздыхая от удовольствия! (Kateryna Wiens)

В саду манку есть было невозможно. Дома — тоже: густая, с маслом каша быстро насыщала, и дальше есть не хотелось. Разве что с вареньем. Для своих детей я купила израильскую семолину с ванилью и стала варить им кашу жидкую, ароматную. Вот ее у нас все любят и сами даже варят теперь. (Надежда Маримонт)

Для нашей семьи манная каша, сваренная мамой в воскресное утро, была аттракционом папиных гурманских закидонов. Он мог ее есть с копченой колбаской, с сыром или даже с болгарским кетчупом. Вот так мой родитель занимался разрывом наших детсадовских пищевых шаблонов. (Евгения Демьяненко)

Бабушкина сестра делала мне манную кашу и клала в нее черничное варенье. Это было божественно! (Katya Perlin Eichorst)

Манная каша была едой из детского сада — холодная, с запахом пригоревшего молока, густая и несъедобная. Я ее ненавидела. А потом меня перевели в другой детский сад, где повар умел и любил готовить. Гуляш с профитролями, ленивые вареники со сливками и манная каша, которую можно было есть. Там ее томили в духовке на низкой температуре, медленно и долго, и она превращалась из детсадовского проклятия в нежнейшее лакомство. (Елена Пепел)

После первого дня в детском саду с изумлением и возмущением сказала маме, что манную кашу там дают без варенья. (Елена Дубель)

Мама кашу варила невкусную, но на голодный желудок было норм. А вот я насобачилась очень вкусную делать, пропорции выверены математически. (Julia Potemkina)

Обожала манную кашу в саду, с комочками. Дома просила маму делать комочки, мама удовлетворяла мои прихоти. (Galina Alekseenko)

Я любила комочки, а сестренка — нет. Представляете, как непросто было нашей маме? (Наталья Солдаева)

Обожаю комочки в манной каше! Они ведь почти то же самое, что клецки! (Maria Tishchenko)

О, этот серый блин на всю тарелку в лужице ржавого масла, с которым я бодалась первые три года в школе! А когда мне было лет 12, мама сварила манку дома. Ничего общего. Еще лет через 20 я сама варила ее огромными кастрюлями в учреждении для душевнобольных. Добавляла немного ванили — и мне не приходилось никого будить по утрам, все сами просыпались и вставали в очередь. (Maya Gleyzer)

Я очень любила манную кашу, причем именно в детсадовском варианте: плотную такую, безвкусную. А когда мама варила дома жиденькую, со сливочным маслом и вареньем, есть отказывалась. Подайте мне детсадовскую кашу! (Наташа Пояркова)

В детстве я долго дружил с одной девочкой только потому, что ее бабушка кормила нас каким-то нереальным волшебным десертом. Уже сильно позже я узнал, что это обычная сладкая манная каша — но на молоке с ванилином и круто взбитая. Этим, с позволения сказать, кремом покрывались фрукты от компота, которые иначе просто выбросили бы. (Антон Денисенко)

Манку я полюбила, когда научилась готовить ее в форме поленты на гарнир к чему-нибудь с ярким вкусом, типа листовой брокколи с фасолью. (Anna Glazova)

Мамина манная каша мне не очень нравилась, она была с комочками. Но можно было добавить в нее варенья, тогда съесть ее было проще. Бабушка (мамина мама) варила вкуснейшую кашу, которую я ела с удовольствием. Оказывается, в отличие от мамы, она добавляла в манку не только сахар, но и соль. А другая бабушка (папина мама) однажды сварила нам с сестрой манную кашу на воде почти без сахара, пока мы спали. И ушла по делам, оставив тарелки на столе, чтоб мы, проснувшись, позавтракали. Остывшая каша, понятное дело, превратилась в мерзкие склизкие комки, которые невозможно было есть. Это была худшая каша за все 6 лет нашей с сестрой жизни. В итоге мы ее есть не стали и всю скормили курам во дворе. (Анна Наумова)

Я в девять лет загремел в больницу. Там было плохо всё: самочувствие, процедуры, сокамерники, отсутствие мамы с папой, сериал про Джейн Эйр по телевизору. Радостей было всего две: кефир и манная каша. (Модест Осипов)

Любила, люблю и буду любить! Особенно с комочками. А между прочим, не так-то просто добиться, чтобы комочки были нужного размера! (Наталья Солдаева)

Одно из немногих воспоминаний из пионерлагеря: за столом 7 человек, каждый дежурит по одному дню, мне выпал понедельник. И каждый понедельник была на завтрак манная каша. Ее не ел никто. А я должна была убирать со стола. Ставила тарелки с кашей друг на друга и тащила в кухню, вечно перемазанная этой кашей. Манку любит сын, но из-за травмы я варю ее крайне редко, тем более, что и пользы от нее никакой нет. (Nadya Sholokhova)

Манную кашу не выносила всю жизнь. Мама говорит — это потому что она ее тоже терпеть не могла, однако варила ее мне и меня кормила, даже не пробуя. В итоге рвотный рефлекс. Однажды мне бойфренд сделал гурьевскую кашу. Я ела и было очень вкусно, но в какой-то момент осознала, что база — манная каша. Опять рвотный рефлекс. И вот я уже в возрасте без малого 30 лет, мужчина говорит: а свари мне манную кашу! Ну я ж повар, я расстаралась. И на сливках, и с маслом, и с сахарком. А он и пробовать не стал — неправильная каша, густая. А я прямо не могу, когда еду выбрасывают! Ну и съела ее. Пополам с малиновым вареньем. И никакого рефлекса. Так и ем до сих пор — пополам с малиновым вареньем. (Neanna Neruss)

Однажды меня стошнило прямо на бабушкин стол насильно впихнутым в меня ужином — смесью манки, компота и черной икры. Было похоже на розовый закат в мрачных горах, но с легкомысленными манными тучками. (Elizabeth Bannikova)

Мама готовила вкусную кашу — без комочков, зато с изюмом и черничным вареньем! Изюм становился сочным таким, а цвет был вообще улёт. (Наташа Конторович)

Истово ненавидела детсадовский столовский вариант с комками, но любила, как готовит мама в удачные дни — горячая, сладкая, почти жидкая, с солнечной лужицей сливочного масла. (Светлана Попова)

Я манку не любила, пока сама не выросла и не научилась ее правильно готовить. Так научилась, что моя дщерь, пару раз попробовав в гостях у подружек манную кашу, сказала что только мамашина каша вкусная. (Olga Tcynbal)

Манная каша, ужас детского сада. Мы приходим утром. Сразу завтрак. Первое блюдо — ломтики вареной свеклы. Потом в эту же тарелку — манную кашу. При перемешивании каша приобретает цвет свеклы. Прошло 45 лет, не забыть. Мерзость комочков уходит на второй план. (Ekaterina Litvak)

Моя мама добавляла в кашу пломбир. Я тогда вообще ничего не ела, поэтому даже пломбир не спасал, и для цвета добавлялась черная смородина, протертая с сахаром. Каша приобретала довольно неприятный грязно-сиреневый оттенок. Но я всякую еду не любила, так что манка просто встраивалась в общий ряд. Уже теперь я понимаю и знаю, что и бабушка, и мама готовили действительно хорошо, и каша, говоря объективно, была вкусной. Дело было во мне. (Shulamis Elena Vilensky)

Иксяна каша.
— Мама, свари иксяну кашу!
— Овсяную?
— Нет, иксяную.
— А какая она?
— Вкусная, пушистая, белая, с малюсенькими кружочками.
— Не знаю, что это.
Сварила манку.
— О, так это же иксяна каша!
Ребенку 2 года было. (Yaroslava Zheyko)

Я думаю, есть какой-то ген, отвечающий за рвотный рефлекс при виде пенок (пленочек) на молоке. Так вот, в каше, которую навязывали мне, всегда были эти штуки. С тех пор каши не ем вообще. А вот манники люблю, но очень лень готовить, так что ем их раз в год. (Sofia Egorova)

В детстве нет, нет, нет и еще раз нет! Травма детского сада: она там застывала блином. И от него надо было ложкой отщипывать кусочки, и отправлять в рот — бе-е-е-е… Они такие плотно-склизские; сжав зубы, проталкиваешь их в горло и еле сдерживаешься. Фу-фу-фу! А если тарелку перевернуть, этот манный блин сначала висел на ней, а потом отрывался и падал с таким чпоком….
Во взрослом возрасте готовила для бабушки, попробовала, даже понравилось. Особенно с вареньем. Иногда варила. Но вот сейчас вспомнила детсадовскую кашу, и опять желание отбило — фу-фу-фу, нет, как я могла ее даже в рот взять! (Elena Mashkova)

Садик. Завтрак. Иногда мне не везет, и там манная каша. Вот это холодное, липкое и с комочками. Комочки вызывают у меня рвоту, потому что скользкие в горле, я физически не могу ее есть. Сижу и грущу раз в неделю над тарелкой, пока вся она не покроется пленочкой. В какой-то момент я взмолилась маме — напиши записку в сад, чтоб не кормили меня манной кашей, меня от нее тошнит! И случилось чудо, мама написала. С тех пор в дни манной каши я получала бутерброд с маслом и была счастлива. А потом я выросла и научилась варить вкусную манную кашу. На бульоне. И без комочков. И мои дочки ее в детсадовском возрасте очень любили. (Саша Смоляк)

Хуже, чем манная каша, в детсаду было только чудо карательной кулинарии — манная каша с киселем. Это ж как вообще до такого додуматься можно было: скользкое на склизком. Бррр! (Юлия Николаева)

Жидко-комкастая каша с запахом кипяченого молока — нет. Гладко-плотная с запахом ванили и какао — да. (Eugenia Vodolazhskaya)

Я в школьной столовке собирала со всех одноклассников тарелки с манной кашей! Вернее, они ко мне приезжали со всех концов стола: тарелки были металлические, ушастые такие, их было удобно запускать по столу, как пиво по барной стойке в салуне. В итоге в манные дни все очень быстро сваливали из столовой, а я одна сидела в окружении этих тарелок и стаканов чая, заваренного на половых тряпках. (Вера Павлова)

Я манку ела и дома, и в детских учреждениях, но не то чтобы очень любила, относилась спокойно. Любила пшенную. А вот сын у меня с раннего детства душу был готов продать за манку. (Катерина Подгорная)

Манку очень любила. Мама ее жидкую варила и как-то так угадывала с пропорциями, и соль-сахар всегда в меру. Я ленюсь. Иногда только овсянку варю. (Вика Калиничева)

В детском саду есть не могла ничего, всех уже спать уложат, а я над обедом несъеденным слезы лью. Но манная каша была исключением. Ела свою порцию, порции всех соседей по столу и еще за добавкой к нянечке ходила. (Татьяна Мищенко)

Вкусную кашу любила, конечно. На молоке, со сливочным маслом и вареньем. (Рената Троян)

Нет. Не любила. Особенно если комочки. Фу! Вообще не люблю сладкую еду, если это не десерт. Подозрительно как-то. Еда должна быть несладкой. (Мария Чаплыгина)
Было мне года четыре, мама попала в больницу со сложной операцией на колене, и мы с папой ее навещали. В палате все лежачие, еду привозят им в койки. И вот во время нашего посещения раздавали манную кашу с вареньем (а может, мама домашнего варенья туда добавила, не помню). И дала мне попробовать. Боже, как показалось мне вкусно! Я реально завидовала больным. Пусть они в гипсах и со швами, но КАК их вкусно кормят! Не знаю, почему. Манную кашу как таковую никогда не любила, дома кормили сытно… (Ольга Волгина)

Ты — моя пенка в какао, в манной каше — комочек, в теплой булке изюм… Ненавижу, короче. (Helena Pfnrt)

Кашу любила с комочками. У бедной бабушки требовала комочки эти, а у нее не получалось, она привыкла правильно варить. И пенки молочные тоже любила, очень. А все почему? Потому что не ходила в садик. Никто не объяснил, что это гадость. Так до сих пор и люблю. (Natalia Dembskaya)

Я манку ненавидела, а папа очень любил. Кроме того, он больше всего любил ее варить и, кажется, искренне не мог поверить, что его родной ребенок не выносит такую прекрасную еду. Торжественно утвердив передо мной тарелку, он чуть ли не с бубном вокруг плясал, вел дипломатические беседы, шел на подкуп, пускал в кашу фейерверки из изюма и всякого варенья — это было трогательно и даже весело. Надо думать, несколько ложек я все-таки съедала, в уплату за папино старание. (Марина Крылова)

Жутко ненавидела мамину манную кашу. Вся с комочками. Брр. А моя нянечка варила сладкую и жидкую, без комочков, и в школе потом в младших классах давали кашу без комочков. Как же бесилась мама, когда пришла за мной, а я сказала, что ей надо научиться варить манную кашу, как у няни. (Juls Chijevskaya)

Обожала в детстве манную кашу. Мне очень везло — в садике, в школе и больнице она была прекрасная, идеального вкуса и без комочков. Но дома ее никогда почему-то не готовили, видимо, всем было лень. Только мне не нравилось, когда сверху клали масло, было неприятно вмешивать этот чистый жир в кашу. А про существование комочков я вообще узнала от других людей. (Евгения Абрамова)

Я не ходила в садик, поэтому кашу мне варил папа, и почему-то вечером. Видимо, ближе ко сну я хотела есть, и он варил мне кашу манную. Очень вкусно было, с кусочком черного хлеба и в кашу обязательно маслице. У меня так и не получается сварить такую правильную кашу. (Юлия Коряпина)

Самая настоящая каша — это густо сваренная, без комочков, с ночевкой в холодильнике. Утром, с черносмородиновым вареньем. Целую бабушку в обе щеки. (Maryana Baranovskaya)

Не любил. А заставляли, и при этом заверяли, что только поедая эту сладкую, полужидкую, щекочущую нёбо и горло субстанцию, можно сделаться сильным. Воспитательница в детском саду так и говорила: слышал, американцы на Луне высадились? А ты вырастешь большим и сильным, высадишься на Луне и американцев этих одним пальцем поднимешь, они даже удивятся, как это нас одним пальцем подняли. Я слушал эту галиматью, мечтал полететь в космос, отдельно мечтал стать сильным (ни то, ни другое не сбылось), но отвратную кашу есть не мог. Как только обрел право голоса, манную кашу есть перестал. И посейчас не рискую. Хотя, пожалуй, с вишневым вареньем или с изюмом она меня почти устраивала. (Юрий Кагарлицкий)

Папа делал из манки мусс с вареньем из смородины по воскресеньям, кажется. Взбитый такой, вкусный! Есть надо с молоком. Текстура эпическая в сочетании получается. До сих пор люблю ужасно, но почему-то так и не научилась делать, надо поймать папу и припахать. (Julia Pecherska)