Мне нужен кто сварит мне кашу

Не все мы кашу уважаем.
Да что об этом говорить,
Неважной пищею считаем…
Давай со мной её варить.

Да так, что пальчики оближешь,
Чтоб треск пошёл из-за ушей!
Так, что за уши не оттянешь!
Ну, приступаем поскорей.

Казан нам нужен из посуды;
Из круп возьмём, пожалуй, две;
Из тех, что есть пока повсюду,
Или хотя бы в большинстве.

Две мерки гречки, мерку риса,
А можно и наоборот.
И всё промоем, чисто, чисто,
Зальём водой, пусть обождёт.

Начистим луку, лучше много;
Ну, пусть хотя б головки две.
Изрежем мелко (это строго)
И дело тут не в щегольстве.

А сколько брать воды придётся?
Пусть для начала будет семь,
А дальше каждый разберётся,
Когда освоится совсем.

В процессе можем и добавить,
Понятно, только кипяток,
А можно всё и так оставить,
Ведь вкусы разные, едок.

Ну, приступаем, всё готово;
Казан нагрет, и масло льём,
Как говорится, право слово,
Мы маслом кашу не убьём.

Треть лука следом отправляем,
Его лишь чуть позолотим
И следом остальной пускаем,
Лишь до прозрачности томим.

Слегка посыплем перцем чёрным,
(Другое, тоже может быть),
И посолить тут не зазорно
И крупы следом запустить.

И кипятка туда семь мерок,
Минутки две пусть покипит,
Убавим, крышку пустим в дело;
Огонь на минимум стоит.

Минут пятнадцать будет впору,
По ходу дела уточнишь,
Откорректируешь, нет спору,
Чего там мало собразишь.

Ну вот, снимаю. Казаночек
Я одеялом замотал…
А кушать хочется, ну очень;
Но полчаса всё ж подождал.

Вот, окончательно готово,
Всё хорошо перемешал…
Да тут не надо даже плова,
Один приятель мне сказал!

В детстве летом приезжали в деревню к бабушке с дедушкой. Кот у них был жутко хитрющий. Следил, когда бабушка подоит корову и тихонько пробирался в хлев. А потом подходил к корове и сосал молоко. Полностью выдоить руками нельзя и что-то остается.

Удивительно, но корова была не против. Следил он и за курами - только снесется, он тут как тут. Разбивал яйца и съедал. Правда, доставалось коту от деда. Любил дед подкараулить и проучить кота сапогом, но тем не менее проделки усато-полосатого не прекращались.

Но однажды все изменилось. В русской печке стоял чугунок с супом, накрытый крышкой. Бабушка вставала очень рано, топила печь, варила суп и уходила по делам. А мы отсыпались по полной и вставали, когда углей в печи уже не было, но прогретый кирпич держит тепло долго и суп всегда горячий.

Я встал, открыл дверь в избу и пустил без задней мысли кота. Пока я мылся (рукомойник летом на улице), кот запрыгнул на приступок, повалил притвор (легкий металлический лист прикрывающий жерло печи) и по поду добрался до чугунка. Даже успел скинуть крышку и запустить свою лапу в горячий суп.
На его беду с покоса вернулся дед.

Он сразу оценил обстановку и мгновенно закрыл притвор. Когда я вернулся, из печи доносился вой, как в фильме ужасов. Минут через пять я все же уговорил деда прекратить экзекуцию. Кот выскочил из печи как черт - шерсть дыбом, глаза огромные, черный из-за сажи. Я еле успел открыть дверь.

Вкуснейший бабушкин суп пришлось вылить, а ловко извлеченное котом мясо отдали собаке. После этого случая все каверзы прекратились, кот перестал даже близко подходить к двери избы, не трогал больше яйца и корову и даже стал ловить мышей.