Повар спит и попой дышит суп кипит а он не слышит

«Не убивай. Кто же убьет, подлежит суду».

А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду…

От Матфея, 5, 21—22

В прозрачный осенний день, взбодренный первым студеным утренником, от которого до высокого солнца сверкал всюду иней и до полудни белело под деревьями, за огородами частоколов, в заустенье хат, передовые части двух советских фронтов вышли к берегу Великой реки и, словно бы не веря себе, утихли возле большой воды – самой главной преграды на пути к чужим землям, к другим таким же рекам-преградам. Но те реки текли уже за пределами русской земли и до них было еще очень-очень далеко.

Главные силы боевых фронтов – армии, корпусы и полки – были еще в пути к Великой реке, они еще сбивали по флангам группировки и сосредоточения фашистских войск, не успевших уйти за реку, дающим возможность отступившим частям закрепиться там, построить очередной непреодолимый оборонительный вал. В редких полуистребленных лесках и садах, боязливо отодвинувшихся от оловянно засветившейся осенней воды, опадали листья, с дубов они сползали, жестяно звеня, скоробленные, лежали вокруг деревьев, шебуршали под ногами. Где-то урчали голуби и, гоняясь друг за другом, выметывались из кущи леса, искрами вертелись в прозрачном воздухе, вернувшись в лес, весело и шумно усаживались на ветви, ворохами спуская с них подмороженный, начинающий на солнце волгнуть, истомленный лист. За издырявленной огнем, полуразрушенной деревенькой-хуторком, разбежавшимся по берегу реки, в мятых, полуубранных овсах вдруг зачуфыркал припоздалый тетерев; семеня ножками, ровняя по-пехотному шаг, петух направился к воде, пятная заиндевелый, сверкающий берег крестиками следов. Прячась за камешками, комочками, суетливо скатился на берег табунок отяжелевших куропаток, что-то домашнее, свое, птичье наговаривая. Пересыпая звуки, пощелкивая клювами, куропатки попили воды из реки и здесь же, у кромки берега, сомлело задремали под солнцем, припав пуховыми брюшками к обсыхающей мелкой траве.

Пришедший к реке Лешка Шестаков, стараясь не спугнуть птиц, начерпал в котелки водички, пил из посудинки, кося глазом на уютно прикорнувших куропаток, почти вдвое увеличившихся, потолстевших от того, что растопорщили они короткие крылья и перо, пуская в подпушек, к телу бодрящую прохладу.

Река оказалась не такой уж и широкой, как это явствовало из географии и других книжек: «Не каждая птица долетит до середины…» Обь возле родных Шурышкар куда как шире и полноводней, в разлив берегов глазом не достанешь.

Противоположный берег реки, где располагалось вражеское войско, пустынен и молчалив. Был он высок, оцарапан расщелинами, неровен, но тоже сверкал инеем, уже обтаявшим и обнажившим трещины, провалы и лога, вдали превращающиеся в ветвистые, пустынные овраги. Перерезая тонкие и глубокие жилы оврагов, вершинами выходящие в поля, к селениям и садам, овраги с шерсткой бурьянов, кустарников и отдельных, норовисто и прямо растущих ветел, да по косогору разбежавшемуся приземистому соснячку, выделялся точно линейкой отчеркнутый рыжий ров. К нему из жилых мест, меж растительной дурнины и кустарника тянулись линии окопов, вилючие жилы тропок, свежо пестрели по брустверам, накрытым опавшей листвой, огневые позиции, пулеметные гнезда, щели, ячейки, сверкнула и на мгновение зажглась лешачьим глазом буссоль, или стереотруба, взблеснула каска, котелок ли, может, и минометная труба, по заросшей тропке цепочкой пробежали и скрылись в оврагах люди. На пустеющих, недоубранных полях появились кони, у самого почти берега отчетливо заговорило радио на чужом языке, затопилась кухня. Веселый дым – топят кухню сухой сосновой ломью – заполнял ветвистый распадок какой-то речушки, дым шел не вверх, не в небо, он вместе с вилючей речкою стелился по извилистой пойме и вытекал потоком из широко распахнутого, зевастого распадка к реке, скапливаясь над большой водой, густел, превращаясь в одинокую, неприкаянную тучку.

Там, на далекой, такой далекой, что и памятью с трудом достанешь, на родной Оби, по низкобережным просторам, к осени, когда пойдет «в трубу вода», – так же вот обнажаются земные жилы и жилочки, наполненные водой, и такой они образуют узор, такое дерево из множества загогулин, отводок, проточек, русел и просто луж, что не дай тебе Бог по неопытности забраться в глубь материка с лодкой: можешь так заплутаться, что и не выплывешь назад, к тому, единственному стволу этого многоверстного дерева, которое, объединив и срастив ветви все вместе, корнем, стволом ли глубоко проламывает берег Оби. Вся разбредшаяся по земле вода единой массой, объединенной силой сливается с родительницей, вволю погулявшей на просторах, и вот перед зимою, успокоенная, мутная, – все это водяное дерево, коих тысячи тысяч, – вся вилючая вода ручьями и ручейками, стекающими сорами[1], подпячивает к Оби на пригретое мелководье, покрытое пыреем и осокой, да кое-где высоким, на бамбук похожим тальником и цепким смородинником, вольно все лето на просторах жировавшую рыбу. Кишит, толкается, кипит в осенних сорах рыба, спеша до заморозков, до льда выйти в Обь, залечь на глубины. Много беспечной молоди обсыхает и гибнет осенями, но еще больше успевает скатиться на зимовальные, сонные места, залечь в глубинах.

В эту пору, в сентябре, в низовьях Оби начинается сенокос и жирование птицы, сбивающейся в табуны. Грязь непролазная, гибельная грязь по берегам, островам и опечкам. Без лодки, без трапа, без досок, без прутяных матов и настилов на берег не сунешься. Птице же – самое раздолье, по вязкой пульпе бродят, роются, будто в черной икре, лебеди, гуси, утки, болотные курочки, кулики и чайки, выбирают клювами из клейкой жижи корм, вороны и чайки бандами налетают на луга, выедая в мелких лужах, в обсыхающих сорах рыбью мелкоту. Корма так много, что отяжелевшие птицы порой не могут взлететь, сытой усталостью объятые, тут же, в грязи, но чаще в траве, на кустах дремлют, набираясь сил и тела перед отлетом в далекие страны.

Покосники по берегам Оби валят тугую траву-пырей, плавят ее в спаренных лодках домой, попутно ведя промысел рыбы, запасаясь на зиму едой, не успевая вытряхивать сети, солить рыбу. Час-два простоит сеть в горловине сор – полтонны отборного муксуна, чира, нельмы заваливается в бочки, вкопанные в берег. Пальба по птице не умолкает, по сидячей птице стрелки почти не бьют, поднимают ее на крыло, садят в черную лохматую тучу – дробь не пролетает мимо, сыплется, шмякается в грязь ожирелая птица. В эти же короткие дни осенней страды надо набить кедрового ореха, набрать ягод: смородины, черемухи, по болотам – клюквы и брусницы – знай разворачивайся! Какая возбужденная жизнь наступает, какое бессонное, азартное время добытчика охватывает северное население. Один раз, вернувшись домой с реки, отец проспал двое суток беспробудно. Отдохнув, нахлеставшись веником в бане, широко и опойно гуляют обские мужики, да и бабы за компанию водку пьют, песни поют, дерутся, мирятся.

На этой реке, чужой, настороженной, ничего похожего на Обь нет. Ничего! Недаром засосало под ложечкой, как только вышел Лешка к воде и глянул на тот берег. На враждебный. На Оби-то, на Оби, бывало, еще малого Лешку закутают в плащ, в нос лодки, точно в гнездо, засунут и поплывут, поскрипывая лопашнями. Благодарно притихнет в груди сердчишко – он тоже участник в осеннем празднике, в сенокосной, рыбацкой и охотничьей страде. От просторов мутной воды, от шири реки, где-то сливающейся с небом и утекающей в него, захватывает дух.

Нет, нет, нет! Здесь тесно, здесь бездушно, здесь отчужденно, хотя и ярко. Лишь птички домовито переговариваются. Но вот косач, защелкав крыльями, снялся с берега и, черным снарядом вонзившись в лес, взорвался там ворохом пестрого листа.

Главные рубрики

Выход в свет

Анонсы свежих номеров газеты "Моя Семья". Обсуждение публикаций. Прямая связь с редакцией

Наши сообщения, опубликова…
Автор: Золотая молодежь
44 минуты назад

Управдом

Техническая поддержка сайта moya-semya.ru и форума. Вопросы к администраторам и модераторам

Ветка тупых вопросов - Х
Автор: Вредная мама
суббота в 16:20

Муж и жена

Официальный и гражданский брак. Свадьбы, разводы. Супружеская измена. Отношения внутри семьи

Муж тепло общается с бывше…
Автор: Melas
Только что

Родня

Близкие и дальние родственники. Друзья, знакомые

Взрослые дети-2
Автор: Магдалина
3 минуты назад

Нежный возраст

Мальчишки и девчонки, а также их родители

Ребёнок курит. Но ведь о…
Автор: Буренка
7 минут назад

О любви

О ней не все сказано

Мужчина не "зацепил". А вд…
Автор: Ладимира
суббота в 04:31

Только для взрослых

Знакомства в интернете, оч…
Автор: сестра Карамазова
23 часа назад

Непознанное

Вопросы религии, необъяснимые явления, астрология, сны

Гадание по книгам. Всё с н…
Автор: Запеканка
2 часа назад

Так не бывает

Удивительные истории, которые случились с вами и вашими знакомыми

Разные истории обо всём на…
Автор: Кто-то
16 часов назад

Жизнь и кошелёк

О деньгах и о том, что они делают с людьми. Начальники и подчиненные. Работа и учеба. Квартирный вопрос

Обнаглевший кофеман Сергей…
Автор: Rettka
24 минуты назад

Любимцы

О зверях, которые живут рядом с нами

Фотографии наших любимцев-…
Автор: Галчонка
1 час назад

Мелочи жизни

Туристический кружок
Архив рубрики "Мелочи жизни"

Товары и покупки. Бытовые проблемы. Компьютеры. Туризм и отдых

Дача, сад и огород
Автор: Минская Штучка
3 минуты назад

От нашего стола

Кулинарный техникум. Вкусная и невкусная еда. Лучшие рецепты. Экзотические блюда

Выставка блюд "От нашего с…
Автор: Саня
1 час назад

На что жалуетесь

Секреты красоты и здоровья

Будь здоров, малыш!- №11
Автор: Буренка
24 минуты назад

Свободные темы

Приятное с полезным

Увлечения и хобби. Интерактивные игры

Фильм, фильм, фильм - 8
Автор: Мэри Грант
33 минуты назад

Стойло Пегаса

Литература и искусство. Наука и философия. Телевидение и шоу-бизнес. Спорт. Богемная жизнь

"Изба-читальня" предложени…
Автор: bibi
56 минут назад

Политиканы

Политика, экономика и состояние общества

Ситуация в Белоруссии - 5.
Автор: Такибудет
Только что

Всё остальное

Для любых тем, не вошедших в прочие рубрики

Люди с татуировками среди …
Автор: Болие Лимения
28 минут назад

Я плакал

Здесь можно публиковать ссылки на интересные ресурсы, найденные в сети. Порнография и реклама запрещены

Необычные художники
Автор: Жительница
2 часа назад

Вспомогательные рубрики

Избранное

Горячие темы, которые обсуждаются на форуме прямо сейчас

Жил-был поп,
Толоконный лоб.
Пошел поп по базару
Посмотреть кой-какого товару.
Навстречу ему Балда
Идет, сам не зная куда.
«Что, батька, так рано поднялся?
Чего ты взыскался?»
Поп ему в ответ: «Нужен мне работник:
Повар, конюх и плотник.
А где найти мне такого
Служителя не слишком дорогого?»
Балда говорит: «Буду служить тебе славно,
Усердно и очень исправно,
В год за три щелка тебе по лбу,
Есть же мне давай вареную полбу».
Призадумался поп,
Стал себе почесывать лоб.
Щелк щелку ведь розь.
Да понадеялся он на русский авось.
Пон говорит Балде: «Ладно.
Не будет нам обоим накладно.
Поживи-ка на моем подворье,
Окажи свое усердие и проворье».
Живет Балда в поповом доме,
Спит себе на соломе,
Ест за четверых,
Работает за семерых;
До светла все у него пляшет.
Лошадь запряжет, полосу вспашет,
Печь затопит, все заготовит, закупит,
Яичко испечет да сам и облупит.
Попадья Балдой не нахвалится,
Поповна о Балде лишь и печалится,
Попенок зовет его тятей:
Кашу заварит, нянчится с дитятей.
Только поп один Балду не любит,
Никогда его не приголубит.
О расплате думает частенько:
Время идет, и срок уж близенько.
Поп ни ест, ни пьет, ночи не спит:
Лоб у него заране трещит.
Вот он попадье признается:
«Так и так: что делать остается?»
Ум у бабы догадлив,
На всякие хитрости повадлив.
Попадья говорит: «Знаю средство,
Как удалить от нас такое бедство:
Закажи Балде службу, чтоб стало ему невмочь;
А требуй, чтоб он ее исполнил точь-в-точь.
Тем ты и лоб от расправы избавишь
И Балду-то без расплаты отправишь».
Стало на сердце попа веселее,
Начал он глядеть на Балду посмелее.
Вот он кричит: «Поди-ка сюда,
Верный мой работник Балда.
Слушай: платить обязались черти
Мне оброк но самой моей смерти;
Лучшего б не надобно дохода,
Да есть на них недоимки за три года.
Как наешься ты своей полбы,
Собери-ка с чертей оброк мне полный».
Балда, с попом понапрасну не споря,
Пошел, сел у берега моря;
Там он стал веревку крутить
Да конец ее в море мочить.
Вот из моря вылез старый Бес:
«Зачем ты, Балда, к нам залез?»
— «Да вот веревкой хочу море морщить
Да вас, проклятое племя, корчить».
Беса старого взяла тут унылость.
«Скажи, за что такая немилость?»
— «Как за что? Вы не плотите оброка,
Не помните положенного срока;
Вот ужо будет нам потеха,
Вам, собакам, великая помеха».
— «Балдушка, погоди ты морщить море.
Оброк сполна ты получишь вскоре.
Погоди, вышлю к тебе внука».
Балда мыслит: «Этого провести не штука!»
Вынырнул подосланный бесенок,
Замяукал он, как голодный котенок:
«Здравствуй, Балда-мужичок;
Какой тебе надобен оброк?
Об оброке век мы не слыхали,
Не было чертям такой печали.
Ну, так и быть — возьми, да с уговору,
С, общего нашего приговору —
Чтобы впредь не было никому горя:
Кто скорее из нас обежит около моря,
Тот и бери себе полный оброк,
Между тем там приготовят мешок».
Засмеялся Балда лукаво:
«Что ты это выдумал, право?
Где тебе тягаться со мною,
Со мною, с самим Балдою?
Экого послали супостата!
Подожди-ка моего меньшего брата».
Пошел Балда в ближний лесок,
Поймал двух зайков да в мешок.
К морю опять он приходит,
У моря бесенка находит.
Держит Балда за уши одного зайку:
«Попляши-тка ты под нашу балалайку;
Ты, бесенок, еще молоденек,
Со мною тягаться слабенек;
Это было б лишь времени трата.
Обгони-ка сперва моего брата.
Раз, два, три! догоняй-ка».
Пустились бесенок и зайка:
Бесенок по берегу морскому,
А зайка в лесок до дому.
Вот, море кругом обежавши,
Высунув язык, мордку поднявши,
Прибежал бесенок задыхаясь,
Весь мокрешенек, лапкой утираясь,
Мысля: дело с Балдою сладит.
Глядь — а Балда братца гладит,
Приговаривая: «Братец мой любимый,
Устал, бедняжка! отдохни, родимый».
Бесенок оторопел,
Хвостик поджал, совсем присмирел,
На братца поглядывает боком.
«Погоди,— говорит,— схожу за оброком».
Пошел к деду, говорит: «Беда!
Обогнал меня меньшой Балда!»
Старый Бес стал тут думать думу.
А Балда наделал такого шуму,
Что все море смутилось
И волнами так и расходилось.
Вылез бесенок: «Полно, мужичок,
Вышлем тебе весь оброк —
Только слушай. Видишь ты палку эту?
Выбери себе любимую мету.
Кто далее палку бросит,
Тот пускай и оброк уносит.
Что ж? боишься вывихнуть ручки?
Чего ты ждешь?» — «Да жду вон этой тучки:
Зашвырну туда твою палку,
Да и начну с вами, чертями, свалку».
Испугался бесенок да к деду,
Рассказывать про Балдову победу,
А Балда над морем опять шумит
Да чертям веревкой грозит.
Вылез опять бесенок: «Что ты хлопочешь?
Будет тебе оброк, коли захочешь…»
— «Нет,— говорит Балда,—
Теперь моя череда,
Условия сам назначу,
Задам тебе, враженок, задачу.
Посмотрим, какова у тебе сила.
Видишь: там сивая кобыла?
Кобылу подыми-тка ты,
Да неси ее полверсты;
Снесешь кобылу, оброк уж твой;
Не снесешь кобылы, ан будет он мой».
Бедненький бес
Под кобылу подлез,
Понатужился,
Понапружился,
Приподнял кобылу, два шага шагнул.
На третьем упал, ножки протянул.
А Балда ему: «Глупый ты бес,
Куда ж ты за нами полез?
И руками-то снести не смог,
А я, смотри, снесу промеж ног».
Сел Балда на кобылку верхом
Да версту проскакал, так что пыль столбом.
Испугался бесенок и к деду
Пошел рассказывать про такую победу.
Черти стали в кружок,
Делать нечего — собрали полный оброк
Да на Балду взвалили мешок.
Идет Балда, покрякивает,
А поп, завидя Балду, вскакивает,
За попадью прячется,
Со страху корячится.
Балда его тут отыскал,
Отдал оброк, платы требовать стал.
Бедный поп
Подставил лоб:
С первого щелка
Прыгнул поп до потолка;
Со второго щелка
Лишился поп языка,
А с третьего щелка
Вышибло ум у старика.
А Балда приговаривал с укоризной:
«Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной»

Мой приятель Торопей
Прыгал, словно воробей.
Был он Коля или Валя —
Не припомню, хоть убей!
Все его иначе звали —
Торопей да Торопей.
В первом классе он учился,
Торопился на урок,
А за партою крутился,
Как запущенный волчок.
Зададут ему задачу —
Мигом схватит он тетрадь
И задачу наудачу
Принимается решать…
Не терпелось Торопею,
Не сиделось Торопею,
Всё хотелось Торопею
Дело сделать поскорее.

Вы, наверное, встречали
Торопея в кинозале?
Он в кино плохой сосед,
От него покоя нет.
Всё, что знает,— разболтает,
Что не знает — угадает,
А когда не угадает —
Всё равно не умолкает:
— Вот сейчас начнётся драка.
Этот шлёпнется смешно.
По следам пошла собака,
Не поймает всё равно.
Этот женится на этой.
Дом горит — и не зальют.
Вот шпион переодетый,
Под конец его убьют…
Если всё уже известно,
Фильм смотреть неинтересно.
— Тише ты! Я сам пойму! —
Говорят порой ему.
Вы, конечно же, встречали
Торопея в кинозале.
Все досматривают фильмы,
Все глядят на полотно,
А Торопка,
Словно пробка,
Вылетает из кино.

Во дворе девчонка Варя
Вальс играла на гитаре,
Не спеша и много раз
Повторяла этот вальс,
Чтобы пальцы знали твёрдо
Где какие брать аккорды.
Торопей сел рядом с ней
И сказал: — Играй скорей!
Как в кино два гитариста —
Вот наяривали быстро!
Только дай мне инструмент,
Покажу в один момент!
И, схватив гитару смело,
Он сказал: — Простое дело!
Тут нажми, вот так ударь —
И спокойно дальше шпарь!
Но от каждого удара
Глухо охала гитара,
Дребезжала, брякала,
Как лягушка, квакала.
Варя громко хохотала:
— Много шуму—толку мало…
Торопей махнул рукой:
— У гитары звук плохой!
Никудышная гитара,
Ты сперва её настрой!

Папы с мамой дома нет.
Что состряпать на обед?
Разве худо
Съесть три блюда —
Суп, и кашу, и компот?
Только худо
Мыть посуду —
Много времени уйдёт.
Торопей летал, как пуля,—
Он налил воды в кастрюлю
И добавил молока,
Бросил рису из кулька,
Чернослива, и картошки,
И селёдочки немножко,
Ложку соли,
Две фасоли
И головку чеснока…
Фрукты, крупы, кильки-
тюльки—
Всё кипит в одной
кастрюльке!
Как назвать его еду,
Я и слова не найду.
Пахнет кисло, и капустно,
И компотно, и невкусно.
От глотка еды своей
Поперхнулся Торопей.

В сараюшке, у соседки,
В решете сидит наседка.
Больше трёх недель подряд
Ей высиживать цыплят.
— Три недели? В самом
деле? —
Удивился Торопей.—
Неужели три недели?
Я бы высидел скорей!
Торопей согнал наседку,
В решето уселся метко,
Посидел, погладил чуб.
А скорлупки —хруп да хруп.
— Начинается, ребята!
Вылупляются цыплята!
Заглянул он в решето —
В решете совсем не то:
На штанах желтеют пятна,
И смотреть-то неприятно.
Чем их мыть и как их мыть?
Проще новые купить!

В магазине Торопей:
— Дайте брюки поскорей!
Продавец ему в ответ:
— Детских брюк сегодня нет.
А для взрослых, например,
Пятьдесят второй размер.
— Дайте мне хоть сто второй! —
Отвечает наш герой.
И в широких новых брюках
Возвращается домой.
Брюки сморщились в гармошку.
На груди — ремня застёжка.
— Что за чучело идёт?—
Удивляется народ.
— Из какого огорода
Появилась эта мода?
— Кто бедняжечку в мешок
Завязал на ремешок?
— Да, костюм довольно странный
Вероятно, иностранный.

Торопей пришёл домой
И с серьёзной рожицей,
Словно опытный портной,
Взял большие ножницы.
Мигом он свои штанины
Обкарнал до половины.
Торопился Торопей —
Вышла левая длинней.
Подравнял её, ругая,
А теперь длинней другая.
Отхватил ещё кусок —
Срез пошёл наискосок.
Как он стриг?
Смотрите сами:
Брюки сделались трусами.

Он швырнул их на кровать,
Стал штанины подшивать.
Чтобы дело шло скорее,
Взял он нитку подлиннее,
Потому что нелегко
Нитку всовывать в ушко.
Нитка кольцами свернулась,
Нитка змейкой протянулась.
И по комнате стрелой
Торопей летал с иглой.
Он истратил полкатушки
Он пришил к своим трусам
Одеяло и подушку
И себя припутал сам. —
Нет конца моей работе,
Пусть её закончит тётя!

К тёте в гости он пришёл
И хотел присесть за стол.
Но сказала тётя Тома:
— Добеги до гастронома.—
И успела крикнуть вслед:
— Да постой, купи конфет!
Три минуты с половиной
Он бежал до магазина.
— Дайте мне скорей конфет,
Заверните их в пакет!
— А каких конфет вам надо?
Карамели? Мармелада?
Может, нужен леденец? —
Уточняет продавец.
Торопей, не рассуждая,
Говорит: — Сейчас узнаю!
К тёте кинулся бегом
И вернулся в гастроном.
— Мне, пожалуйста, отвесьте
Карамели граммов двести!
— А какой вам нужен сорт?
„Лето”, „Осень”, „Старт”,
„Рекорд”?
Капли пота вытирая,
Торопей сказал: – Узнаю!
К тёте кинулся бегом
И вернулся в гастроном.
— Мне, пожалуйста, отвесьте.
Двести граммов «Школьной
смеси»!
Стал платить он за пакет,
А в кармане денег нет.
До чего же неприятно
Третий раз бежать обратно!
— Ну, купил ли ты конфет?
Он ответил тёте:—Нет.
Бегал, бегал —надоело.
Дайте мне велосипед!

С видом гордым и победным
На седле велосипедном
Вдоль по улице прямой
Торопей катил домой.
Только норов был несносный
У машины двухколёсной,
Потому что, как назло,
На столбы её несло.
Хорошо вперёд катиться,
Хорошо лететь, как птица!
Но кому приятно лбом
Повстречаться со столбом?
Резко он свернул с дороги,
Над рулём мелькнули ноги —
Торопей, как метеор,
С ходу врезался в забор.
Не пугайтесь! Жив
мальчишка,
Лишь на лбу вскочила шишка,
Расцарапана щека,
Да ушиблена рука.
А машина уцелела —
Удивительное дело!

Торопей пришёл в больницу
От ушибов полечиться.
Он задрал рукав к плечу
Показал синяк врачу:
— Дайте мази самой лучшей
И скажите, дядя врач,
Почему я невезучий,
Отчего мне нет удач?
Доктор выслушал больного
И сказал такое слово:
— Ты торопишься всегда —
В этом вся твоя беда.
Очень плохо быть улиткой,
Но уж ты брат слишком
прыткий.
Надо думать, где спешить,
Чтоб людей не насмешить.
Если будешь торопиться,
Как всегда,
Не сумеешь излечиться
Никогда,
Не сумеешь научиться
Ничему —
Уж поверь ты, милый,
Слову моему!

Известная своим иносказательным смыслом басня Крылова Кот и повар - написана в период Отечественной войны 1812 г. Ее герои – слишком мягкий повар и самоуверенный кот, который в отсутствие хозяина съедает все его припасы. Пока повар читает провинившемуся животному нравоучения, тот, не обращая на него внимания, спокойно оканчивает трапезу.

Басня Кот и повар читать

Какой-то Повар, грамотей,
С поварни побежал своей
В кабак (он набожных был правил
И в этот день по куме тризну правил),
А дома стеречи съестное от мышей
Кота оставил.

Но что же, возвратясь, он видит? На полу
Объедки пирога; а Васька-Кот в углу,
Припав за уксусным бочонком,
Мурлыча и ворча, трудится над курчонком.

"Ах ты, обжора! ах, злодей! -
Тут Ваську Повар укоряет,-
Не стыдно ль стен тебе, не только что людей?
(А Васька все-таки курчонка убирает.)
Как! Быв честным Котом до этих пор,
Бывало, за пример тебя смиренства кажут,-
А ты. ахти, какой позор!
Теперя все соседи скажут:
"Кот Васька плут! Кот Васька вор!
И Ваську-де, не только что в поварню,
Пускать не надо и на двор,
Как волка жадного в овчарню:
Он порча, он чума, он язва здешних мест!"
(А Васька слушает, да ест.)
Тут ритор мой, дав волю слов теченью,
Не находил конца нравоученью,
Но что ж? Пока его он пел,
Кот Васька все жаркое съел.

А я бы повару иному
Велел на стенке зарубить:
Чтоб там речей не тратить по-пустому,
Где нужно власть употребить.

Мораль басни Кот и повар

Речей не тратить по-пустому,
Где нужно власть употребить.

Басня Кот и повар - анализ

Самый простой анализ басни Крылова Кот и повар сводится к такой морали – в тех обстоятельствах, когда можно и нужно применить силу, не стоит растрачивать время на пустую болтовню. Недальновидный повар оставляет животное, славящееся своей вороватостью, сторожить еду. Тогда же, когда его надо наказать за провинность – он начинает втолковывать ему моральные устои, и, естественно, не добивается никакого результата.

Но существует другая, глубинная мораль басни Крылова Кот и повар. Она является не просто поучительной историей, но и произведением, которое показывает политические взгляды автора, его отношение к характерам «сильных мира сего». С этой позиции в басне ясно просматривается критика Александра I, который в то время, когда французские войска перешли русские границы, все еще надеялся на мирное решение конфликта и отослал Наполеону письмо, в котором убеждал его прекратить войну и избежать кровопролития. Кот и повар – это образы двух императоров, поведение которых вызывает недовольство у баснописца.

Хозяйка однажды с базара пришла,
Хозяйка с базара домой принесла:
Картошку,
Капусту,
Морковку,
Горох,
Петрушку и свёклу.
Ох.

Вот овощи спор завели на столе
Кто лучше, вкусней и нужней на земле:
Картошка?
Капуста?
Морковка?
Горох?
Петрушка иль свёкла?
Ох.

Хозяйка тем временем ножик взяла
И ножиком этим крошить начала:
Картошку,
Капусту,
Морковку,
Горох,
Петрушку и свёклу.
Ох.

Накрытые крышкою, в душном горшке
Кипели, кипели в крутом кипятке:
Картошка,
Капуста,
Морковка,
Горох,
Петрушка и свёкла.
Ох.
И суп овощной оказался не плох!

Эти старые старушки
Просыпались по утрам
И скакали по ветвям
Словно галки и кукушки.

Доктор бегал сам не свой:
- Ой!
Не ударьтесь головой!
Ой!

Баба Валя, баба Валя!
Вы не у-па-па-па-ли?!

Но от фокусов старушки
Удержаться не могли,
И старушечьи макушки
Доставали до земли.

Баба Алла
Хохотала,
Головой в платке качала.

А старушки Валя с Томой
Хи-хи-хикали вверху
Да жевали чепуху,
Принесённую из дома.

В воду - оп!
Крышка - хлоп!

- Супчик,
супчик!
Закипай,
Голубчик!
Я тебе прибавлю газ!
- Я сейчас,
Сейчас, сейчас…

Ну-ка,
Овощи в кастрюле,
Вы кипите?
Не уснули?

Укатился апельсин

Укатился апельсин
Да под кресло,
А что дальше
Было с ним -
Неизвестно.
Может,
Стал он королём
Тьмы и пыли,
Потому что мы о нём
Позабыли.
Может,
В солнце над рекой
Превратился
И оранжевой щекой
Прокатился
По лугам,
По берегам,
По сараям,
Потому что
Мы его
Вспоминаем.

- Я
Готовлю
Макар-роны,
Чтобы свить из них потом
Замечательный
Гнездом!

- Может, всё-таки -
Гнездо?

- Нет! Гнездо -
Совсем не то!
Нету крыши
У гнезда,
И в него
Течёт
Вода.

Чтоб
Не мокнуть под дождём -
Я варю себе
Гнездом!

Гром в зелёных сапогах

- Дождик,
Здравствуй!
Дождик,
Помнишь,
Как шумели мы с тобой
Над вечернею Москвой?

Лили воду на дворы
Да по крышам грохотали!
И железные шары
Громко по небу катали!

Маленькая бабуля

И бабуля из песка
Суп готовила
В кастрюле
Для любимой куклы
Юли
И для старого щенка.

Борис Гребенщиков

Сегодня день рождения у Бориса Борисовича Гребенщикова.

«Московская Октябрьская». Исполняет автор

Вперед, вперед, плешивые стада;
Дети полка и внуки саркофага —
Сплотимся гордо вкруг родного флага,
И пусть кипит утекшая вода.

Застыл чугун над буйной головой,
Упал в бурьян корабль без капитана…
Ну, что ж ты спишь — проснись, проснись, охрана;
А то мне в душу влезет половой.

Сошел на нет всегда бухой отряд
И, как на грех, разведка перемерла;
Покрылись мхом штыки, болты и сверла —
А в небе бабы голые летят.

На их грудях блестит французский крем;
Они снуют с бесстыдством крокодила…
Гори, гори, мое паникадило,
А то они склюют меня совсем.

Науки юношей питают,
Но каждый юнош — как питон,
И он с земли своей слетает,
Надев на голову бидон.

На нем висят одежды песьи;
Светлее солнца самого,
Он гордо реет в поднебесьи,
Совсем не зная ничего.

Под ним река, над нею — древо,
Там рыбы падают на дно.
А меж кустами бродит дева,
И все, что есть, у ней видно.

И он в порыве юной страсти
Летит на деву свысока,
Кричит и рвет ее на части,
И мнет за нежные бока.

Пройдет зима, настанет лето,
И станет все ему не то;
Грозит он деве пистолетом,
И все спешит надеть пальто.

Прощай, злодей, венец природы;
Грызи зубами провода;
Тебе младенческой свободы
Не видеть больше никогда.

Мне не нужно победы, не нужно венца;
Мне не нужно губ ведьмы, чтоб дойти до конца.
Мне б весеннюю сладость да жизнь без вранья:
Ох, Самара, сестра моя…

Как по райскому саду ходят злые стада;
Ох измена-засада, да святая вода…
Наотмашь по сердцу, светлым лебедем в кровь,
А на горке — Владимир,
А под горкой Покров…

Бьется солнце о тучи над моей головой.
Я, наверно, везучий, раз до сих пор живой;
А над рекой кричит птица, ждет милого дружка —
А здесь белые стены да седая тоска.

Что ж я пьян, как архангел с картонной трубой;
Как на черном — так чистый, как на белом — рябой;
А вверху летит летчик, беспристрастен и хмур…
Ох, Самара, сестра моя;
Кострома, мон амур…

Я бы жил себе трезво, я бы жил не спеша —
Только хочет на волю живая душа;
Сарынью на кичку — разогнать эту смурь…
Ох, Самара, сестра моя;
Кострома, мон амур.

Мне не нужно награды, не нужно венца,
Только стыдно всем стадом прямо в царство Отца;
Мне б резную калитку, кружевной абажур…
Ох, Самара, сестра моя;
Кострома, мон амур…

Когда в лихие года пахнет народной бедой,
Тогда в полуночный час, тихий, неброский,
Из лесу выходит старик, а глядишь — он совсем не старик,
А напротив, совсем молодой красавец Дубровский.

Проснись, моя Кострома, не спи, Саратов и Тверь,
Не век же нам мыкать беду и плакать о хлебе,
Дубровский берет ероплан, Дубровский взлетает наверх,
И летает над грешной землей, и пишет на небе —

«Не плачь, Маша, я здесь;
Не плачь, солнце взойдет;
Не прячь от Бога глаза,
А то как он найдет нас?
Небесный град Иерусалим
Горит сквозь холод и лед,
И вот он стоит вокруг нас,
И ждет нас, и ждет нас…»

Он бросил свой щит и свой меч, швырнул в канаву наган,
Он понял, что некому мстить, и радостно дышит,
В тяжелый для Родины час над нами летит его ероплан —
Красивый как иконостас, и пишет, и пишет —

Для комментирования вам надо войти в свой аккаунт.

Муж спрашивал жены, какое делать дело,
— Нам ужинать сперва иль еться начинать?
Жена ему на то: — Ты сам изволь избрать,
Но суп еще кипит, жаркое не поспело…)))