Рассказ как мальчик варил суп
Публикация в школьном детско - юношеском литературном альманахе "Страницы вдохновенья"
| Вложение | Размер |
|---|---|
| kurnachyova_aleksandra.docx | 13.67 КБ |
Предварительный просмотр:
Хочу вам рассказать, как я решила помочь маме сварить суп, когда мне было 8 лет. Это должен был быть суп с сайрой. Подражая маме, я поставили на плиту кастрюлю с водой, почистила и порезала картошку. Вскоре вода закипела, я её подсолила на глазок, и опустила картошку в кипяток.
Буквально в эту же минуту позвонили в дверь: это за мной зашли подруги погулять. Суп был забыт! Я быстренько оделась и ушла гулять с девочками на улицу. Конечно же, в компании с подружками время для меня летело незаметно.
А через два часа, когда все наши планы были выполнены, я вспомнила о том, что у меня варится суп. Со скоростью, значительно превышающей мои обычные возможности передвижения, я помчалась домой.
Ох, как же мне повезло! У мамы был выходной, о котором я совсем забыла. Когда я уходила гулять, мама отлучалась по делу. Но затем, на моё счастье, вернулась. И, конечно же, суп мама сварила сама. Долго мы смеялись над этим случаем. Но это мне был полезный урок: пока я не сделаю дела по дому – гулять я не иду.
Жил художник дядя Гога.
Был рассеян он немного.
Дали дяде как-то раз
Иллюстрировать рассказ.
Что в рассказе этом было?
Тётя Маша суп варила,
Старичок читал газету,
Васька-кот стащил котлету,
Игроки забили мяч,
Зуб лечил больному врач.
Дядя Гога взял рассказ,
Прочитал пятнадцать раз,
Сел и тут же без заминки
Сразу сделал все картинки.
Что в картинках этих было?
Тётя Маша гол забила,
Васька-кот читал газету,
Старичок стащил котлету,
Врач варил с лапшою суп,
Игроки лечили зуб!
Всё придётся дяде Гоге
Переделывать в итоге!
Комментариев: 1 →
Помню этот прикольный стих из своего далёкого детства. В журнале детском читал. Там иллюстрации ещё были. Хохотал сильно. Старичок бежит с котлетой-)))
О святом Гильдульфе
Тирольское селение Обервашберенталь раскинулось у перекрестка дорог. Само по себе это обстоятельство не представляло бы ничего достопримечательного, но на том перекрестке стоит столб, а на столбе висит образ святого с бичом в руке. А внизу подпись: «Heiliger Hyldulf, ora pro nobis!»[1]
Образ этот не лишен занимательности, поскольку святой Гильдульф указывает своим бичом на селение Унтервашберенталь, будто грозит ему. Примечателен он и тем, что нарисовал его бродячий подмастерье-маляр, когда оказался в неоплатном долгу у старосты Обервашберенталя — содержателя местного трактира. Не в состоянии заплатить, он оказался перед выбором: либо согласиться на предложение старосты и нарисовать «какого-нибудь святого, который грозил бы бичом Унтервашберенталю, где все село сплошь мерзавцы и враги обервашберентальцев», либо отправиться в тюрьму.
Бедняга предпочел первый вариант и, сидя на хлебе и воде, нарисовал святого. Когда же работа была закончена и его спросили имя святого, он в затруднении не знал, что ответить. К счастью, парень вспомнил, что в Линце у него есть дядюшка по имени Франц Гильдульф; дрожащей рукой он вывел тогда под своим творением: «Heiliger Hyldulf», а приходский священник приписал по-латыни: «Ora pro nobis!»
Самое интересное заключается в том, что дядюшка бродячего подмастерья стал святым, сонм святых пополнился еще одним типичным представителем, а жители Обервашберенталя были введены в заблуждение, так как обращались со своими молитвами к святому Гильдульфу в непоколебимой вере, что такой святой действительно существует.
Однако священник вражеского селения Унтервашберенталь, поглядев в святцы, установил, что Гильдульфа там нет.
Обервашберентальцы восприняли это как личное оскорбление. И их священник (который и раньше-то не терпел своего коллегу из Унтервашберенталя за то, что постоянно проигрывал ему в пикет) в ответ на возмутительное утверждение соседа торжественно провозгласил, что святому Гильдульфу вовсе и не обязательно быть в святцах: совершенно достаточно того, что он вместе с другими избранниками радуется на небесах, а на перекрестке грозит бичом Унтервашберенталю. А в конце концов, пусть в этом гнезде безбожников говорят, что вздумается, хотя бы и вместе со своим духовным пастырем, который жульничает при игре в пикет, — святой Гильдульф будет и впредь предстательствовать за всех, кто горячо помолится перед его образом и опустит свою лепту в кружку, прикрепленную к столбу.
Каждую субботу причетник вынимал из кружки монеты, и негодяи унтервашберентальцы говорили тогда, что священнику понадобились денежки для карт. Все это было им совсем не по нутру. Святой Гильдульф начал успешно конкурировать с их святым, установленным на их перекрестке, со святым Вольмаром, которого обервашберентальцы сразу перестали почитать, как только обзавелись собственным святым.
Теперь, проходя мимо, они пренебрежительно смотрели на святого Вольмара и не останавливались, как прежде, чтобы попросить преподобного настоятеля из города Болоньи ограждать их скот от вздутия, болезней и падежа.
Зато к вечеру, когда солнце в последний раз окрашивало снежные вершины Альп, когда коровы на горных пастбищах, позвякивая колокольцами, укладывались на ночь в загонах, обервашберентальцы останавливались перед святым Гильдульфом и горячо молились, чтобы провел он их счастливо этой грешной жизнью к вечному блаженству, чтобы могли они после смерти вечно радоваться и пить топленое молоко, любимое лакомство всех депутатов из Тироля и Ворарльберга.
— Храни, святой Гильдульф, нас и наш скот от болезней и падежа! Ora pro nobis! — просили они и назло соседям весело горланили свое тирольское: «Холарио, холарио! Холари, холари, холарио!»
Что тем оставалось делать? Пить со злости в своих трактирах и поносить святого Гильдульфа.
Нет, дальше так продолжаться не могло! Святого Гильдульфа нужно было чем-то унизить. Некоторые пугались: зачем оскорблять его публично! Береженого бог бережет. А вдруг Гильдульф и вправду существовал?!
Само собой разумеется, что колеблющимся врагам чужого святого и трусам поразбивали головы.
Унтервашберентальский кузнец Антонин Кюммели заявил после сей славной битвы:
— Я осрамлю святого Гильдульфа!
И на следующий день обервашберентальцы нашли своего святого изуродованным: рука, грозившая бичом Унтервашберенталю, была замазана черным скипидаровым лаком. Он стал одноруким.
В Обервашберентале началось повальное рыдание: рыдали старухи и старики, взрослые и дети, рыдал и сам священник, рыдало все селение.
И в тот же день, около трех часов пополудни по селению разнеслась страшная весть: кузнецу Унтервашберенталя Антонину Кюммели полчаса назад отрезало соломорезкой руку.
Сразу всем стало ясно: произошло чудо. В Унтервашберентале поднялась паника. Священник поспешил к старосте и, рухнув на лавку, произнес:
— Святой Гильдульф разгневался!
Это было страшно. И уж никого не интересовало, что кузнец был пьян, когда так неосторожно сунул руку в соломорезку, и что, когда он пришел в себя, то клялся и божился:
— Это не я! Я ту руку не замазывал! Провалиться мне на этом месте! Отсохни у меня язык! Это не я! Отец наш небесный, ведь это был не я.
Кузнецу никто не верил…
Вскоре кузнец поправился и был осужден судом за святотатство. Все тирольские католические газеты писали о нем как о последней скотине. Напрасно он твердил, что всю ту ночь напролет спокойно спал и что дома у него нет ни капли черного лака. Это не помогало. Преступление кузнеца было настолько очевидным, что никакие доказательства его алиби в расчет не принимались.
Итальянская клерикальная газета опубликовала биографию святого Гильдульфа с указанием даты его смерти. К чести редакции следует заметить, что она, по крайней мере, не сделала из него мученика.
Иллюстрированные журналы поместили фотографию святого Гильдульфа и однорукого кузнеца-святотатца.
В Инсбруке два еврея-старьевщика приняли христианство, поселились в Обервашберентале, основали там торговое дело и начали печатать и продавать открытки с видами его окрестностей.
Было просто необходимо найти поблизости от столба с образом святого Гильдульфа источник целебной воды. По приказанию священника крестьяне изрыли кругом всю долину, но, к сожалению, никакого источника обнаружить не удалось.
Следовало перенести столб куда-нибудь поближе к воде. Священник распорядился поставить его в своем саду, около колодца, аргументируя это тем, что там святой будет охранен от злоумышленников. Одновременно он повесил пять кружек при входе в сад, две — на особый столб около колодца и две добавил к той, которая была под самым образом.
За первую неделю он собрал триста гульденов, на которые вычистил и обложил кирпичом колодец. Все свидетельствовало о том, что Обервашберенталь станет притягательным и выгодным местом паломничества.
Даже в Унтервашберентале перестали молиться своему святому Вольмару.
Между тем осужденный кузнец продолжал твердить, что он невиновен, и был настолько. дерзким, что даже подал апелляцию. Это известие вызвало в обоих селениях бурю негодования.
Тут произошла новая неожиданность. В один прекрасный день было обнаружено, что святой Гильдульф смотрит на свет божий голубыми глазами вместо черных, какими он обладал раньше. Хотя здесь и была всего-навсего обыкновенная синька, но выглядело это необычайно красиво. А через три дня у старосты Обервашберенталя родился мальчик с прекрасными голубыми глазами, как у отца и матери. В тот же день счастливый отец прибежал к священнику и, целуя ему руку, взволнованно стал рассказывать:
А вы слышали про такой суп? Это старинный рецепт, который был известен в те времена, когда моя бабушка была маленькой девочкой. А теперь я и сама бабушка и варю его для своих внуков.
Я помню этот суп из детства, как его готовила моя бабуля. И тот суп мне казался необыкновенно вкусным.
Его можно готовить на любом бульоне: мясном, курином, овощном, грибном. На любом он будет хорош, так как вкус дает мучная составляющая в виде катышков.
Будучи уже взрослой, я стала готовить для детей этот супчик по бабулиному рецепту. Готовила так, как помнила. Она варила на курином бульоне.
Итак, варим куриный бульон. В него кладем картошку, порезанную кубиками, морковь натертую на крупной терке. Пока овощи варятся, мы займемся затирухой. Для ее приготовления понадобится:
- яйцо 1 шт.
- мука 3 ст.л.
- соль
Я беру три тарелки. В одну разбиваю яйцо, слегка взбиваю вилкой или венчиком, добавляю соль.
В другую насыпаю просеянную муку. Третья тарелка для затирухи. Бабуля готовила прямо на столе.
Теперь нужно чистые руки окунуть в яйцо, а затем в муку.
Я заканчивал тогда первый класс. Поздняя весна, возвращался со школы, с грустью вспоминал об уехавшей бабушке и её потрясающей лапше. И, перейдя дорогу, около куста заметил птицу. Большую, необычную. Не голубь.
Птица прочапала вразвалочку вдоль куста. Я из любопытства махнул в её сторону ногой. Она отбежала от меня, но не улетела. Я тогда твёрдо понял — курица. Ну не летает же! А нас в школе учили, что курицы не летают. И не важно, что на самом деле передо мной тогда была чайка. Вживую я никогда ни чайку, ни курицу не видел (только в супе), а на картинках в детском саду и школе мне запоминался только петух: он же яркий и красивый. Но зато я помнил, что суп обычно делали не из него, а из девочки-петуха, то бишь курицы. А если я решил, что передо мной курица, значит, это так и есть.
Чайка посмотрела на меня, наклонив голову, издала странный звук, закатила глаза и обмякла. Я потыкал её носком ботинка. Она не отреагировала. Тогда я спохватился, что же это я наисвежайшую только что издохшую «курицу» грязными ногами топчу?! Схватил чайку и рванул с нею домой.
В детстве я был очень прагматичным. Даже когда мы с друзьями ходили рыть червей, я часть своей добычи закапывал обратно в специальном месте, чтобы потом откопать её без труда и быстрее остальных. Собственно, я так утрамбовывал землёй тех червей, что это были уже как бы похороны.
И вот принёсся я со своей «курицей» домой. Бросил её в ванную, побежал переодеваться и разбирать портфель. Сбегал к соседям (у них был телефон), позвонил маме на работу, отчитался о прибытии, получил инструкции, что покушать и какие уроки сделать. Прибежал обратно, полез в холодильник, но вспомнил о своей курице. Что же я, дурак, есть позавчерашний свекольник? У меня такое сокровище есть, я же могу сам свежий суп сварить. Лапшуууу! Как у бабушки! Ммм…
И я помчался в ванную. Там лежала бедная чайка, от тушки которой в разные стороны разбегались какие-то мелкие жучки-клопики. Ну и чудесно, — решил я, — она сама тут очистилась. Но на всякий случай снял душ и полил из него тушку. Искупал тщательно, обтёр полотенцем (маминым) и пошёл со своим чистым трофеем на кухню: искать подходящую кастрюлю.
Я разобрал весь кухонный шкаф и примерил дохлую чайку в каждую посудину. В кастрюле в горошек она смотрелась лучше всего. Правда, мама эту кастрюлю наоборот почему-то не любила и очень редко использовала. Но я, как настоящий кулинар-художник, оценил, что дохлая чайка смотрится в ней прекрасно.
Пока я примерял к тушке кастрюли, она окончательно высохла. Потом я очень долго ждал, чтобы проточная вода отфильтровалась для бульона через марлю. У нас тогда фильтры были диковинкой и ещё не вошли в постоянный обиход. Ну да я нашёл, чем заняться: вытащил из шкафа специи. Папа любит с лавровым листом, мама с перцем, я — с длиииииинными макаронами. Где лежат макароны, я не знал. Зато знал, что сначала всё равно варят бульон. Вода как раз отфильтровалась, и я перелил её в кастрюлю, зажёг газовую плиту и в недоумении уставился на «курицу».
Она же в перьях…
Попробовал выдернуть, не смог. Ну так даже лучше, значит, крепко сидят, сами в суп не выпадут, ну и я же их помыл. Тем более вон лавровый лист папа всегда кладёт в супы. Чё это листьям там можно плавать, а чистым перьям — нет? Решено: буду варить так. Как селёдка под шубой, только курица в перьях.
Пойду на повара, думал тогда я. А лучше, чтобы к нам сегодня на ужин случайно зашёл какой-нибудь владелец ресторана, попробовал мою стряпню и удивился. Меня бы сразу взяли на работу в модное кафе, и даже учиться дальше в школе никто бы не заставил. Чё мне учиться? — Я же повар.
Весь в мечтах, я помешивал «курицу» в её бассейне в горошек. А, посолить забыл! — Посолил. От души. Бабушка говорила, что надо больше соли, потому что макароны потом часть впитают.
Я оставил чайку в покое и принёс на кухню портфель. Точно помню, что сварить бульон бабушка успевала за то время, пока я прочту 13 страниц в книге. Уже через пять страниц крайне странно запахло. Даже гадостно. На всякий случай я не убавлял огня ещё три страницы, но потом сдался.
Пробовать шедевр не стал — он и на запах был ужасен. Я слил в унитаз первый бульон и снова залил чайку водой. Кончились 13 страниц и две строчки в прописях, когда снова запахло гадостью. Я решил, что это из-за нехватки специй. И вывернул перечницу, странный пакетик с жёлтым порошком, присыпал лавровыми листьями и помешал. Вышла картина «дохлая чайка в кустах».
Ещё через три строчки стало пахнуть совсем уж жутко. Потому что теперь к чайке присоединились специи. Надо варить до конца! — решил я. И продолжил делать уроки. К сожалению, когда закончились уроки, из кастрюли выпарился весь «бульон», а сама чайка прикипела к донышку так, что я её даже ножом отодрать не смог.
Скрепя сердце, пробрался к дальней мусорке в соседнем дворе и выкинул «курицу» вместе с кастрюлей. На кухне убрался и с грустью думал, что моей жопе будет за пропажу кухонной утвари. Ничего не было, потому что сам я не признался, а мама не заметила пропажи. Она всё равно запихивала эту кастрюлю в самый дальний угол шкафа и старалась не доставать. А потом случился переезд, и она решила, что кастрюля потерялась сама.
Один раз, когда я жил с мамой на даче, ко мне в гости приехал Мишка. Я так обрадовался, что и сказать нельзя! Я очень по Мишке соскучился. Мама тоже была рада его приезду.
— Это очень хорошо, что ты приехал, — сказала она. — Вам вдвоём здесь веселей будет. Мне, кстати, завтра надо в город поехать. Я, может быть, задержусь. Проживёте тут без меня два дня?
— Конечно, проживём, — говорю я. — Мы не маленькие!
— Только вам тут придётся самим обед готовить. Сумеете?
— Сумеем, — говорит Мишка. — Чего там не суметь!
— Ну, сварите суп и кашу. Кашу ведь просто варить.
— Сварим и кашу. Чего там её варить! — говорит Мишка. Я говорю:
— Ты смотри, Мишка, а вдруг не сумеем! Ты ведь не варил раньше.
— Не беспокойся! Я видел, как мама варит. Сыт будешь, не помрёшь с голоду. Я такую кашу сварю, что пальцы оближешь!
Наутро мама оставила нам хлеба на два дня, варенья, чтобы мы чай пили, показала, где какие продукты лежат, объяснила, как варить суп и кашу, сколько крупы положить, сколько чего. Мы всё слушали, только я ничего не запомнил. “Зачем, — думаю, — раз Мишка знает”.
Потом мама уехала, а мы с Мишкой решили пойти на реку рыбу ловить. Наладили удочки, накопали червей.
— Постой, — говорю я. — А обед кто будет варить, если мы на реку уйдём?
— Чего там варить! — говорит Мишка. — Одна возня! Съедим весь хлеб, а на ужин сварим кашу. Кашу можно без хлеба есть.
Нарезали мы хлеба, намазали его вареньем и пошли на реку. Сначала выкупались, потом разлеглись на песке. Греемся на солнышке и хлеб с вареньем жуём.
Потом стали рыбу ловить. Только рыба плохо клевала: поймали всего с десяток пескариков. Целый день мы на реке проболтались. К вечеру вернулись домой. Голодные!
— Ну, Мишка, — говорю, — ты специалист. Что варить будем? Только такое, чтоб побыстрей. Есть очень хочется.
— Давай кашу, — говорит Мишка. — Кашу проще всего.
— Ну что ж, кашу так кашу.
Растопили плиту. Мишка насыпал в кастрюлю крупы. Я говорю:
— Сыпь побольше. Есть очень хочется!
Он насыпал полную кастрюлю и воды налил доверху.
— Не много ли воды? — спрашиваю. — Размазня получится.
— Ничего, мама всегда так делает. Ты только за печкой смотри, а я уж сварю, будь спокоен.
Ну, я за печкой смотрю, дрова подкладываю, а Мишка кашу варит, то есть не варит, а сидит да на кастрюлю смотрит, она сама варится.
Скоро стемнело, мы зажгли лампу. Сидим и ждём, когда каша сварится. Вдруг смотрю: крышка на кастрюле приподнялась, и из-под неё каша лезет.
— Мишка, — говорю, — что это? Почему каша лезет?
— Шут её знает куда! Из кастрюли лезет!
Мишка схватил ложку и стал кашу обратно в кастрюлю впихивать. Мял её, мял, а она будто пухнет в кастрюле, так и вываливается наружу.
— Не знаю, — говорит Мишка, — с чего это она вылезать вздумала. Может быть, готова уже?
Я взял ложку, попробовал: крупа совсем твёрдая.
— Мишка, — говорю, — куда же вода девалась? Совсем сухая крупа!
— Не знаю, — говорит. — Я много воды налил. Может быть, дырка в кастрюле?
Стали мы кастрюлю осматривать: никакой дырки нет.
— Наверно, испарилась, — говорит Мишка. — Надо ещё подлить.
Он переложил лишнюю крупу из кастрюли в тарелку и подлил в кастрюлю воды. Стали варить дальше. Варили, варили — смотрим, опять каша наружу лезет.
— Ах, чтоб тебя! — говорит Мишка. — Куда же ты лезешь?
Схватил ложку, опять стал лишнюю крупу откладывать. Отложил и снова бух туда кружку воды.
— Вот видишь, — говорит, — ты думал, что воды много, а её ещё подливать приходится.
Варим дальше. Что за комедия! Опять вылезает каша. Я говорю:
— Ты, наверно, много крупы положил. Она разбухает, и ей тесно в кастрюле становится.
— Да, — говорит Мишка, — кажется, я немного много крупы переложил. Это всё ты виноват: “Клади, говорит, побольше. Есть хочется!”
— А откуда я знаю, сколько надо класть? Ты ведь говорил, что умеешь варить.
— Ну и сварю, не мешай только.
— Пожалуйста, не буду тебе мешать. Отошёл я в сторонку, а Мишка варит, то есть не варит, а только и делает, что лишнюю крупу в тарелки перекладывает. Весь стол уставил тарелками, как в ресторане, и всё время воды подливает.
Я не вытерпел и говорю:
— Ты что-то не так делаешь. Так ведь до утра можно варить!
— А что ты думаешь, в хорошем ресторане всегда обед с вечера варят, чтоб наутро поспел.
— Так то, — говорю, — в ресторане! Им спешить некуда, у них еды много всякой.
— А нам-то куда спешить?
— Нам надо поесть да спать ложиться. Смотри, скоро двенадцать часов.
— Успеешь, — говорит, — выспаться.
И снова бух в кастрюлю воды. Тут я понял, в чём дело.
— Ты, — говорю, — всё время холодную воду льёшь, как же она может свариться.
— А как, по-твоему, без воды, что ли, варить?
— Выложить, — говорю, — половину крупы и налить воды сразу побольше, и пусть себе варится.
Взял я у него кастрюлю, вытряхнул из неё половину крупы.
— Наливай, — говорю, — теперь воды доверху. Мишка взял кружку, полез в ведро.
— Нету, — говорит, — воды. Вся вышла.
— Что же мы делать будем? Как за водой идти, темнота какая! — говорю. — И колодца не увидишь.
— Чепуха! Сейчас принесу
Он взял спички, привязал к ведру верёвку и пошёл к колодцу. Через минуту возвращается.
— А вода где? — спрашиваю.
— Вода… там, в колодце.
— Сам знаю, что в колодце. Где ведро с водой?
— И ведро, — говорит, — в колодце.
— Ах, ты, — говорю, — размазня! Ты что ж, нас уморить голодом хочешь? Чем теперь воды достать?
— Чайником можно. Я взял чайник и говорю:
— А её нет, верёвки.
— Так ты, значит, с верёвкой ведро упустил?
Стали мы другую верёвку искать. Нет нигде.
— Ничего, — говорит Мишка, — сейчас пойду, попрошу у соседей.
— С ума, — говорю, — сошёл! Ты посмотри на часы: соседи спят давно.
Тут, как нарочно, обоим нам пить захотелось; кажется, сто рублей за кружку воды отдал бы! Мишка говорит:
— Это всегда так бывает: когда нет воды, так ещё больше пить хочется. Поэтому в пустыне всегда пить хочется, потому что там нет воды.
— Ты не рассуждай, а ищи верёвку.
— Где же её искать? Я везде смотрел. Давай леску от удочки привяжем к чайнику.
— А леска выдержит?
— Может быть, выдержит.
— А если не выдержит?
— Ну, если не выдержит, то… оборвётся…
— Это и без тебя известно.
Размотали мы удочку, привязали к чайнику леску и пошли к колодцу. Я опустил чайник в колодец и набрал воды. Леска натянулась, как струна, вот-вот лопнет.
— Не выдержит! — говорю. — Я чувствую.
— Может быть, если поднимать осторожно, то выдержит, — говорит Мишка.
Стал я поднимать потихоньку. Только приподнял над водой, плюх — и нет чайника.
— Не выдержала? — спрашивает Мишка.
— Конечно, не выдержала. Чем теперь доставать воду?
— Самоваром, — говорит Мишка.
— Нет, уж лучше самовар просто бросить в колодец, по крайней мере, возиться не надо. Верёвки-то нет.
— Что у нас, — говорю, — по-твоему, кастрюльный магазин?
— Это сколько придётся возиться, пока стаканом воды наносишь!
— Что же делать? Надо ведь кашу доваривать. И пить до зарезу хочется.
— Давай, — говорю, — кружкой. Кружка всё-таки больше стакана.
Пришли домой, привязали леску к кружке так, чтоб она не переворачивалась. Вернулись к колодцу. Вытащили по кружке воды, напились. Мишка говорит:
— Это всегда так бывает. Когда пить хочется, так кажется, что целое море выпьешь, а когда станешь пить, так одну кружку выпьешь и больше уже не хочется, потому что люди от природы жадные…
— Нечего тут на людей наговаривать! Тащи лучше кастрюлю с кашей сюда, мы прямо в неё воды натаскаем, чтоб не бегать двадцать раз с кружкой.
Мишка принёс кастрюлю и поставил на край колодца. Я её не заметил, зацепил локтем и чуть не столкнул в колодец.
— Ах ты, растяпа! — говорю. — Зачем мне кастрюлю под локоть сунул? Возьми её в руки и держи крепче. И отойди от колодца подальше, а не то и каша полетит в колодец.
Мишка взял кастрюлю и отошёл от колодца. Я натаскал воды.
Пришли мы домой. Каша у нас остыла, печь погасла. Растопили мы снова печь и опять принялись кашу варить. Наконец она у нас закипела, сделалась густая и стала пыхтеть: “Пых, пых!”
— О! — говорит Мишка. — Хорошая каша получилась, знатная!
Я взял ложку, попробовал:
— Тьфу! Что это за каша! Горькая, несолёная и воняет гарью.
Мишка тоже хотел попробовать, но тут же выплюнул.
— Нет, — говорит, — умирать буду, а такую кашу не стану есть!
— Такой каши наешься, и умереть можно! — говорю я.
— Чудаки мы! — говорит Мишка. — У нас же пескари есть!
— Некогда теперь уже с пескарями возиться! Скоро светать начнёт.
— Так мы их варить не будем, а зажарим. Это ведь быстро — раз, и готово.
— Ну, давай, — говорю, — если быстро. А если будет, как каша, то лучше не надо.
— В один момент, вот увидишь.
Мишка почистил пескарей и положил на сковородку. Сковородка нагрелась, пескари и прилипли к ней. Мишка стал отдирать пескарей от сковородки ножом, все бока ободрал им.
— Умник! — говорю. — Кто же рыбу без масла жарит! Мишка взял бутылку с подсолнечным маслом. Налил масла на сковородку и сунул в печь прямо на горячие угли, чтоб поскорее зажарились. Масло зашипело, затрещало и вдруг вспыхнуло на сковородке пламенем. Мишка вытащил сковородку из печки — масло на ней пылает.
Я хотел водой залить, а воды у нас во всём доме ни капли нет. Так оно и горело, пока всё масло не выгорело. В комнате дым и смрад, а от пескарей одни угольки остались.
— Ну, — говорит Мишка, — что теперь жарить будем?
— Нет, — говорю я, — больше я тебе ничего жарить не дам. Мало того, что ты продукты испортишь, так ты ещё пожар устроишь. Из-за тебя весь дом сгорит. Довольно!
— Что же делать? Есть-то ведь хочется! Попробовали мы сырую крупу жевать — противно. Попробовали сырой лук — горько. Масло попробовали без хлеба есть — тошно. Нашли банку из-под варенья. Ну, мы её вылизали и легли спать. Уже совсем поздно было.
Наутро проснулись голодные. Мишка сразу полез за крупой, чтоб варить кашу. Я как увидел, так меня даже в дрожь бросило.
— Не смей! — говорю. — Сейчас я пойду к хозяйке, тёте Наташе, попрошу, чтобы она нам кашу сварила.
Мы пошли к тёте Наташе, рассказали ей всё, обещали, что мы с Мишкой все сорняки у неё на огороде выполем, только пусть она поможет нам кашу сварить. Тётя Наташа сжалилась над нами: напоила нас молоком, дала пирогов с капустой, а потом усадила завтракать. Мы всё ели и ели, так — что тёти Наташин Вовка на нас удивлялся, какие мы голодные были.
Наконец мы наелись, попросили у тёти Наташи верёвку и пошли доставать из колодца ведро и чайник. Много мы провозились и, если бы Мишка не придумал якорёк из проволоки смастерить, так бы ничего и не достали. А якорьком, как крючком, подцепили и ведро и чайник. Ничего не пропало — всё вытащили. А потом мы с Мишкой и Вовкой сорняки на огороде пололи.
— Сорняки — это чепуха! Совсем нетрудное дело. Гораздо легче, чем кашу варить!
Сказка для тех, кто не любит суп
Ваня был самым обычным мальчиком. В июне ему исполнилось семь лет, а в сентябре он пойдет в школу. Всё бы ничего, но он очень не любил есть суп.
Однажды в воскресенье папа уехал в магазин, а Ваня с мамой остались дома. На улице шёл дождь, и совсем не хотелось гулять. На обед мама сварила вкусный суп, который украсила петрушкой и укропом, надеясь, что сын всё-таки поест немного. Ваня с грустным видом подошёл к столу, на котором дымилась тарелка супа.
- Мам, ну ты же знаешь, я не люблю суп, - сказал Ваня.
- Съешь хотя бы немножко, горячее полезно для желудка, если не есть суп, то могут быть проблемы с пищеварением потом, - с умным видом изрекла мама, повторяя эту фразу изо дня в день, в душе надеясь, что рано или поздно Ваня полюбит суп.
Ковыряясь ложкой в тарелке, Ваня обреченно вздыхал и думал про себя: «Вот дался маме этот суп, лучше бы чаю с пирожными…»
Мама поела и ушла из кухни. Прошло полчаса. Вернувшись на кухню, Ванина мама с удивлением обнаружила, что тарелка сына до сих пор полная.
- Ну как хочешь, есть больше нечего! – рассердилась мама.
- Мама…ну сделай мне хотя бы яичницу, я поем, ну не могу я есть суп! – ответил Ваня.
- Ладно, иди в свою комнату, я позову, когда всё будет готово.
Вдруг у мамы зазвонил телефон, она вышла в другую комнату и минут пять обсуждала с Ваниным папой, что еще нужно докупить в магазине. Потом она пришла снова на кухню и начала делать Ване яичницу. Пока её не было, произошло вот что. Суп аккратненько выглянул из кастрюли и сполз на плиту. Да-да, не удивляйтесь, все именно так и было. Пошипев немного на горячей плите, суп потихоньку побежал с плиты на пол, с пола на подоконник, а там и в окно на улицу. Совсем как колобок в сказке. Бежит Мышка, увидела суп, захотела попробовать.
- Ой, какой суп вкусный и пи-пи-питательный! – пропищала Мышка. – Так бы и ела всю жизнь!
Но тут из-за угла показалась Кошка. Она была злейшим врагом Мышки, которая её очень боялась. Пришлось Мышке искать пропитания в другом месте. Попробовала и Кошка суп. Он ей тоже пришёлся по вкусу.
- Муррр… - замурлыкала Кошка от удовольствия. – Если бы еще и мышку на обед поймать, совсем был бы славный денёк.
Но тут она услышала лай собак. Как не любила она эти звуки!
- От этих собак что угодно можно ждать, - сказала Кошка. – Убегу-ка я подальше.
Прибежали собаки и доели остатки супа. Особенно им понравились куриные косточки.
- Объеденье, а не суп, гав-гав, - залаяли собаки.
В это время мальчик Ваня сидел в комнате на кровати и размышлял над словами мамы. «Да…наверное, суп полезнее яичницы…Пойду поем, чтобы маму на расстраивать, может быть, суп, правда, не такой плохой, как я думаю», - размышлял про себя Ваня.
- Мам, не делай яичницу, я супа поем, - сказал он маме.
- Ой, Вань, не поверишь, а супа-то и нет!
- Как это нет?
- А так! Смотри пусто в кастрюле!
Для верности мальчик заглянул в кастрюлю, но ничего там не увидел.
- Правда, нет! А кто же его съел?
- Наверное, суп обиделся на тебя и убежал на улицу!
- А разве так бывает?! Это только в сказках каши да супы живые!
- Вот значит, у нас сегодня был волшебный суп, который умел бегать, а если бы ты его съел, то стал бы сильным-сильным, умным-преумным.
- Ладно, мам, свари мне завтра тоже волшебный суп, а то в сентябре в школу идти, так я хочу отличником быть!
- Ладно, - засмеялась мама. – Сварю!
Дверь отперла старуха:
— Заходи, служивый…
— А нет ли у тебя, хозяюшка, перекусить чего?
Старуха богатая, да скупая, зимой льду не выпросишь:
— Ох, добрый человек, сама сегодня ещё ничего не ела… Нет ничего!
— Ну, на нет и суда нет, — говорит солдат.
Тут он приметил под лавкой топор без топорища:
— Коли нет ничего иного, можно и из топора кашу сварить!
Хозяйка руками всплеснула:
— Как так из топора кашу варить?
— Дай-ка котёл, покажу тебе, как кашу из топора варят.
Принесла старуха котёл. Солдат топор вымыл, опустил в котёл, налил воды и поставил на огонь.
Старуха на солдата глядит, глаз не сводит.
Достал солдат ложку, помешивает варево, попробовал…
— Ну, как? — спрашивает старуха.
— Скоро будет готово, — отвечает солдат, — жаль, что вот соли нет.
— Соль-то у меня есть, посоли.
Солдат посолил, снова попробовал:
— Эх, кабы сюда да горсточку крупы!
Старуха принесла из чулана крупы:
— Ну, на, заправь, как надо…
Варил, варил солдат, помешивал кашу. Глядит старуха, оторваться не может.
— Ох, и каша хороша! — хвалит солдат, — кабы сюда да чуточку масла, вовсе было бы объедение!
Нашлось у старухи и масло, помаслили кашу. 
— Ну, бери ложку, хозяюшка!
Стали кашу есть, да похваливать.
— Вот уж не думала, что из топора эдакую кашу сварить можно! — дивится старуха.
А солдат ест, да посмеивается. 
Жил себе мальчик Саша. Плохо ел, много мечтал. Позвала мама Сашу кушать, поставила перед ним тарелку с манной кашей. Взял одну ложку в рот — и сидит. Все думает и мечтает.
— Так всю жизнь промечтаешь, говорит ему мама — кушай быстрей!
— Кушай — кушай, внучек, — просит бабушка!
— Сколько же ты есть будешь? — сердится папа.
А Саша сидит себе и сидит. Взял вторую ложку в рот и опять думает и мечтает.
Рассердилась мама и ушла. И бабушка тоже обиделась. А папа аж дверью хлопнул.
Вот обрадовался Саша. Теперь буду за столом сидеть сколько захочу и никто меня подгонять не будет. Думать могу теперь хоть всю жизнь, мечты строить — на всю жизнь хватит.
Съел одну ложечку — подумал.
Съел еще одну — мечту придумал.
Третью съел — в окошко поглядел.
Так сидел — сидел, пока в двери кто-то не позвонил. Открыл Саша двери, а на пороге почтальон стоит и спрашивает: «Тут проживает Александр Николаевич Сидоров?»
— Это я, — отвечает Саша, — кашу доедаю.
— Получите пенсию, — говорит почтальон.
— Какая пенсия? — удивился Саша, я же маленький мальчик — у меня еще вся жизнь впереди.
— Какой же вы мальчик — отвечает почтальон, — вы же уже дедушка с бородой, вам пенсия полагается.
Испугался Саша, побежал к зеркалу, а на него смотрит дедушка с бородой по пояс. А на столе стоит недоеденная тарелка с кашей.
Умные дети – счастливые родители
? с. 73 Оба ли мальчика уверены, что смогут сварить кашу? Как относится к этой проблеме Коля? А что говорит Мишка? Прочитай нужные строчки.
Оба мальчика не боятся остаться на даче на день-другой без маминого присмотра, для них это своего рода весёлое приключение. Однако в отношении готовки Коля проявляет скептицизм: ни ему, ни Мишке варить обед ещё не приходилось. Мишка же по поводу готовки полон самых радужных надежд: «…Чего там не суметь? Сварим и кашу. Чего там её варить. Я такую кашу сварю, что пальцы оближешь!».
? с. 75 Кто из друзей принимает решение за двоих? А кто полностью рассчитывает на другого?
Уверенно ли действует Мишка? Найди в тексте слово, которым друг уважительно называет Мишку.
его «специалистом».
Мишка, как наиболее уверенный в себе и бойкий, решает проблему с готовкой просто: сначала съесть всё, что не надо готовить, а потом постараться что-нибудь сварить. За результат он не переживает (он видел, насколько легко справляется с приготовлением обеда мать, и сделал вывод, что это – не такое уж сложное дело). Коля, успокоенный уверенностью друга и полностью на него рассчитывая, даже не удосуживается запомнить, как варить суп или кашу. Он знает, что, прежде чем пойти на речку, надо бы сварить обед, но легко соглашается с Мишкиным сомнительным решением. Мишка же действует настолько решительно, что Коля уважительно называет его «специалистом».
? с. 78 Тебе нравится рассказ? Что тебя рассмешило?
От чьего имени ведётся рассказ? Автор рассказа и друг Мишки – один и тот же человек? Почему ты так думаешь?
Этот рассказ ведётся от имени мальчика Коли, друга Мишки. Автор рассказа и Коля – это один и тот же человек? Может быть, Николай Носов вспоминает свои детские приключения?
Разные ли характеры у мальчиков? Найди слова Мишки, которые показывают его самоуверенность и оптимизм. Мишка действительно оказался специалистом, или это слово можно применить к нему только с иронией?
Очевидно, что мальчики обладают довольно разными характерами. Мишка – жизнерадостный, самоуверенный, оптимистичный («…я уж сварю, будь спокоен»). Он не признаёт провалов и поражений, находит оправдание своим неумелым поступкам («…в хорошем ресторане всегда обед с вечера варят, чтобы наутро поспел… А нам-то куда спешить!»). Конечно же, никакой он не специалист в кулинарии, но, что подкупает, сам он узнал об этом только тогда, когда ему пришлось готовить кашу.
А какой характер у другого мальчика, Коли? Какие слова и поступки Коли показывают, что он более осторожный, более разумный, но в то же время с удовольствием перекладывает на друга решение сложной задачи?
Друг его Коля – человек более осторожный и разумный («Ты смотри, Мишка, а вдруг не сумеем! Ты ведь не варил раньше…», «Постой, а обед кто будет варить, если мы на реку уйдём?»). Он легко подпадает под обаяние Мишки и сразу перекладывает трудные дела на плечи друга («…только я ничего не запомнил. Зачем, думаю, раз Мишка знает»). Однако, когда приходится действовать ему, он не суетится, не возмущается, не винит Мишку в неудаче, а весьма рационально приступает к делу.
? с. 84 – 85 Изменилось ли у тебя представление о характерах мальчиков?
Мишка в этой части рассказа такой же самонадеянный? Какие его высказывания это подтверждают? А кому принадлежат все идеи по добыванию воды из колодца? Кто придумывал, как достать из колодца ведро и чайник? Так какое же качество Мишки особенно проявляется в этой части рассказа?
Мишка продолжает демонстрировать свои авантюрные качества, которые иногда губят всё дело, а иногда приносят пользу. Таким образом, Мишка, отнюдь не наученный горьким опытом, остаётся самоуверенным оптимистом. Наряду с резонёрством относительно жажды и людской жадности, он придумывает много вариантов, как достать воду, а затем и упавшие вещи из колодца. Он же, ничуть не смущённый неудачей с кашей, предлагает зажарить пескарей («…это ведь быстро – раз, и готово… в один момент, вот увидишь»).
Коля по-прежнему рассудителен и разумен? В чём главный недостаток его советов? Кто из мальчиков способен по-взрослому сделать выводы и принять решение?
Коля, по всей видимости, не настолько сильно уверен в себе: его советы, как правило, разумные, часто запаздывают. Мальчик «чувствует», что леска может не выдержать наполненный водой чайник и, тем не менее, послушно тянет чайник из колодца до тех пор, пока леска не лопнула; он подсказывает, что пескарей надо жарить на масле, когда рыба уже сгорела, и т. д. Но именно он, устав от Мишкиной бестолковой самоуверенности, принимает взрослое и не очень-то приятное решение – обратиться за помощью к соседке.
Эта часть рассказа показалась тебе ещё более смешной, чем другие? Прочитай самые смешные с твоей точки зрения места. Если это диалоги, можешь прочитать их с соседом по парте по ролям. За кого тебе хотелось бы читать?
Далее даётся задание отыскать и прочитать самые смешные места в рассказе. Чтобы было проще выполнить это задание и ориентироваться в тексте, учебник через мнение своих героев подсказывает некоторые возможные варианты смешных моментов.
В рамочку обведены строчки, которые считает самыми смешными Миша.
Отрывок, который очень рассмешил Машу, отмечен сбоку серой полосой.
Фрагмент, который показался самым смешным Косте, отмечен сбоку цветной полосой.
Прочитай эти отрывки. Сможешь объяснить, почему именно они показались ребятам смешными?
Почему рассказ называется «Мишкина каша», а не «Наша с Мишкой каша», например? Можно ли сказать, что Мишка – главный герой рассказа? Ты понимаешь, почему герой-рассказчик так по нему соскучился и был очень рад его приезду?
Почему Н. Носов назвал свой рассказ «Мишкина каша». Возможно, потому, что эта каша – в полной мере Мишкина; сам Коля едва ли отважился бы варить кашу, ни разу до этого ничего не готовя (он бы хотя бы запомнил рецепт). Авантюрный характер Мишки и его неуемная энергия приводят ко всей той неразберихе, которая составляет канву рассказа. И тем не менее Мишку ждут; Мишке рада не только Колина мама, которой не очень хочется оставлять сына одного. Мишке рад прежде всего сам Коля: именно Мишка привозит настоящее приключение в размеренную и немного скучную дачную жизнь.
Читайте также: