Я и другие дети и каша
Мы обнаружили, что в вашей сети доступ к YouTube устанавливается через стороннее незарегистрированное приложение.
Использование таких приложений может привести к негативным последствиям, в том числе установке вредоносного ПО, несанкционированному доступу к вашим данным и быстрому расходу заряда батареи.
Просим вас пользоваться официальными приложениями YouTube (для Android или для iOS) и YouTube Go. Неподтвержденные приложения следует удалить со своего устройства.
Чтобы вернуться на YouTube, введите указанный ниже код подтверждения.
Общая информация о фильме
- Год выпуска: 1971
- Страна: СССР
- Режиссер: Феликс Соболев
- Сценарий: Юрий Аликов
- Директор фильма: Г. Смертенко
- Оператор: Леонид Прядкин
- Композитор: Яков Цегляр
- Научный консультант: Артур Петровский
- В ролях: обычные люди
- Текст читает: Алексей Консовский
- Жанр: документальный
- Время: 49 мин.
- Ограничение по возрасту: 12+
Сюжет
Фильм состоит из документальных съемок проводимых психологических экспериментов с обычными людьми. Голос диктора за кадром комментирует ход каждого эксперимента и реакцию людей.
Эксперименты проводятся с целью подтверждения такого факта, что человек может додумывать все, что не смог запомнить, фильм раскрывает человеческие способности заполнять недостаток информации домыслом и фантазией. Демонстрирует основы манипуляции сознанием людей: люди способны поддаваться мнению окружающих, даже если оно абсурдно. Эксперименты подготовлены и приведены кандидатом психологических наук – Валерией Мухиной.
Это очень интересный, глубокий фильм, с точки зрения психологии. Единственное, что вызывает неоднозначные эмоции и чувства, так это то, что эксперименты, пусть и психологические проводятся все же на детях.
Эксперименты
В одном из описанных психологических экспериментов группе показывают портреты пятерых, пожилых людей. Задача участников – убедить испытуемого в том, что на двух фотографиях (первой и четвертой) изображен один и тот же человек. Намеренно фотографии выбраны совершенно разные. После объяснения правил участникам, в студию приглашается испытуемый. Ему указывают на висящие портреты, а затем просят ответить, есть ли среди них изображения одного и того же человека. Конечно, испытуемый отрицает. Далее тот же вопрос (уже в присутствии испытуемого) задается участникам группы. И они все утверждают, что на первой и четвертой фотографиях – один человек. При этом каждый приводит уверенные, кажущиеся разумными аргументы. Когда очередь доходит до испытуемого, его просят ответить на тот же вопрос повторно. Он уже не так уверен в своей правоте. Большинство испытуемых, меняют свое мнение — соглашаются с группой. Такое поведение, дает разъяснение диктор за кадром – называется внушаемым. Есть, однако, и исключения. Например, одна девушка – ее довольно долго пытались убедить в похожести портретов, но она не поддалась. Такое поведение называется – независимым ( ориентировка на собственное впечатление). Далее по фильму те, кто согласился по поводу портретов с мнением большинства, приглашены участвовать в тесте с двумя пирамидками – белой и черной. Подставные люди намеренно называют обе пирамидки белыми. Несмотря на явную абсурдность происходящего и далеко не детский возраст участников эксперимента, некоторые все же называют черную пирамидку белой.
Награды
Думать самостоятельно — это важно, это признак высокообразованности и умения концентрироваться.
Приятного вам просмотра!
Отзывы и комментарии
В 1951 году Соломон Аш, социальный психолог из США, провел такой эксперимент: испытуемому и группе подставных лиц показывали отрезки разной длины и спрашивали, какие из них равны между собой. Заранее обученная группа давала один заведомо неправильный ответ. Выяснилось, что многие люди, оказавшись в группе, где все отвечают неправильно, предпочитает присоединиться к большинству, даже если правильный ответ очевиден.
В начале 70-х годов в Киеве, на киностудии научно-популярных фильмов, режиссер-документалист Феликс Соболев и сценарист Юрий Аликов решили снять фильм, который показал бы, что данные эксперимента Соломона Аша имеют отношение только к американцам. В тот момент они были уверены, что, оказавшись в роли испытуемых, советские люди поведут себя самостоятельно. За идеологическую часть в фильме отвечал академик РАО Артур Петровский, который и не догадывался, насколько это может быть опасно: советская социальная психология еще не понимала, что конформность вообще свойственна людям.
В одном из первых экспериментов испытуемым (студентам киевских вузов) показали фотографию мужчины (актера одного киевского театра) и попросили дать его личностную характеристику, исходя из внешности. Одним при этом говорили, что этот человек — опасный преступник, а другим — что он великий ученый. Ответы испытуемых в двух этих случаях кардинально различались: первые говорили, что внешность выдает в нем хитрого, жестокого, злого, не заслуживающего доверия человека; вторые — что это лицо доброго, умного, мягкого мужчины, который явно любит детей. Не было ни одного человека, который сказал бы, что не может сделать никаких выводов о характере этого человека по фотографии. Начиная снимать фильм, мы понятия не имели, что эксперименты приведут к подобным результатам, так что сами были очень удивлены.
Этот эксперимент вызвал протест педагогов: они говорили, что он учит детей врать, и требовали другой методики. Тогда был придуман эксперимент с кашей.
Детям давали попробовать кашу из одной тарелки и спрашивали, сладкая она или соленая. Каша была сладкой, но с одной стороны ее предварительно очень сильно солили. Ложку соленой каши каждый раз давали последней. Дети, уже знавшие, что другим каша казалась вкусной, повторяли, что каша сладкая.
Современные дети, которые кажутся нам гораздо более самостоятельными, в этой ситуации повели бы себя точно так же; так же обычно ведут себя и взрослые. Это не возрастная характеристика, а наша социальная особенность: когда я не знаю, как поступить, я смотрю, что делают другие.
Еще одна вариация ашевского эксперимента: молодым людям показывали фотографии совершенно разных людей и спрашивали, есть ли среди них фотографии одного и того же человека. Многие подопытные соглашались с самыми невероятными ответами подставной группы: в одном эпизоде подставная группа горячо доказывает, что бабушка в платочке и дедушка со щетиной — один и тот же человек, просто переодетый.
Впрочем, нужно учитывать, что для таких экспериментов мы специально готовили испытуемого: для того чтобы так успешно манипулировать человеком, нужно, чтобы он почувствовал себя членом группы. Поэтому перед съемками они все вместе пили кофе и разговаривали — на это средств и времени мы не жалели.
Но нашей основной основной задачей все еще было показать, что советские люди самостоятельные. Подтасовывать результаты мы не могли. Нужно было придумать такой эксперимент, чтобы никто не пошел на поводу у группы. Тогда я предложила повторить эксперимент с черными и белыми пирамидками на взрослых — хотя это и казалось уж слишком очевидным.
Социальные отношения — это ловушки; для того чтобы не попадать в них, нужно, чтобы постоянно была включена голова, а это очень тяжело. Это требует таких больших энергетических затрат, что иногда нам действительно нужен отдых.
Наша молодежь и дети все время давали конформные реакции. Нас это, конечно, огорчало. Но в конце концов нам удалось придумать эксперимент, который показал, что присущий нашим детям коллективизм пересиливает конформность. В этом эксперименте детей просили выстрелить в одну из двух мишеней: выстрелив в одну, они заработают монетку для класса, выстрелив в другую — для себя. При этом дети знали, сколько детей из класса выбрали первую мишень, а сколько — вторую. Эти результаты были сфальсифицированы: им сообщали, что подавляющее большинство их одноклассников забрали монетку себе. Тем не менее почти все дети совершенно искренне стреляли в пользу класса.
Фильм сразу стали показывать на большом экране, и показывали в течение нескольких лет. Мне казалось, что этот фильм говорит: давать конформные реакции нормально, но, тем не менее, человек должен стараться думать, тогда им нельзя будет манипулировать с такой легкостью. Не всегда нужно брать на себя ответственность. Человеку как социальной единице иногда, в нейтральной ситуации, удобно согласиться с другими. Если же вам действительно важен результат, вы должны стоять на своем.
Но власть быстро поняла, что фильм можно использовать иначе: с его помощью можно учить будущих руководителей, организаторов и лидеров манипулировать людьми. Фильм стали показывать студентам — будущим лидерам стран соцлагеря; первое время меня приглашали рассказывать о фильме, давать свои комментарии. В принципе, с точки зрения задач власти, это правильно — каждая система работает сама на себя. Но я выбрала себе другую профессию, я не хотела в этом участвовать, так что я отказалась.
Фильм рассказывает о том, как под влиянием окружающих человек готов не только отказаться от собственного мнения, но и буквально назвать черное белым. Как такой фильм мог появиться в Советском Союзе при Брежневе? Как он снимался? Осознавали ли его авторы, что их работа может быть воспринята как вызов власти? И как его приняли в обществе?
Удивительно, но большинство людей дали очень разные показания. В основном они не запомнили лиц и не были уверены, что в случае чего узнают этих людей. Недостающие данные были восполнены домыслами и фантазиями. Исследовалась избирательность памяти, влияние эмоций на процесс запоминания, ложные воспоминания.
Ученый или убийца?
Второй опыт: студентам был показан портрет человека, который, по словам экспериментаторов, являлся опасным преступником. Заданием было дать ему психологическую характеристику. Все испытуемые исходя из этих данных дали негативные характеристики, приписывая ему черты характера, считающиеся плохими: жестокость, хитрость, подлость и т. д.
Другой группе студентов дали портрет этого же мужчины и сказали, что это большой ученый. На этот раз характеристики были в основном положительными: добрый, умный, увлеченный, серьезный и т.д. В данном случае исследовалось влияние позитивной или негативной информации на восприятие образа человека, а также склонность студентов к конформизму.
Затем такой же опыт был проведен с кашей (сладкая и соленая). Все дети едят кашу с одной тарелки, каша сладкая, но один участок сильно пересолен. Однако ребенок, которому попалась соленая каша, также отвечает, что она сладкая — чтобы не отрываться от коллектива.
Детский эксперимент с пирамидками был повторен уже на взрослых, тех же студентах. И если те сначала не соглашались поверить в то, что обе пирамидки белые, то под давлением группы они меняли мнение и отказывались верить своим глазам. Правда, было заметно, что это дается им с трудом.
Сравнение портретов и общественное мнение
Последний эксперимент был достаточно сложным. Ребята должны были стрелять в тире, и если они стреляли в правую сторону мишени, то автомат начислял один рубль в пользу класса, а если в левую часть, то монетку в один рубль получал сам ребенок. Результаты отображались на табло, но в момент стрельбы ребенок был один. Но на самом деле результаты были поддельными, испытуемым показывался результат, будто большинство детей стреляли в свою пользу.
Рождение идеи фильма: интервью с В. Мухиной
Валерия Мухина дала интервью на ТВ с рассказом об истории создания фильма. Этот фильм был социальным заказом. Он был снят якобы с целью показать американским антагонистам, что они — конформны, подвержены влиянию большинства, а советские люди — самостоятельны в своем мышлении. В действительности же фильм показывает как раз обратное.
В интервью была раскрыта также личность мужчины, который объявлялся то преступником, то крупным ученым. Он оказался актером одного из московских театров, с интересом согласившимся на этот эксперимент.
В целом, фильм 1971 года производит очень приятное впечатление. Красивые и умные испытуемые, студенты и дети, хорошо поставленная закадровая речь диктора, интересный текст. Познавательный фильм о психологии человека и группы, который будет полезно посмотреть для понимания механизмов формирования общественного мнения.
Изменилось ли что-нибудь с советских времен в психологии нашего общества? Нет, как показывает фильм 2010 года, полностью подтверждающий результаты первого исследования. Хотя мы живем уже давно не в Советском Союзе, не подвергаемся с детства пропаганде советского режима, люди все так же внушаемы, легко подвержены чужому влиянию.
Редактор: Чекардина Елизавета Юрьевна
Если вы заметили ошибку или опечатку в тексте, выделите ее курсором и нажмите Ctrl + Enter
Не понравилась статья? Напиши нам, почему, и мы постараемся сделать наши материалы лучше!
Рассылка Пикабу: отправляем лучшие посты за неделю 🔥
Спасибо!
Осталось подтвердить Email - пожалуйста, проверьте почту 😊
Следующий шаг - баны за то, что не лайкнул "правильные" материалы.
Доча, котики и каша
Немного декабрьских котиков )))
Логика в три года
Сказали ребенку: доешь кашу, тогда дадим конфетку. Ребенок решил условие выполнить, но сделал кашу повкуснее.
В качестве топинга выступило две печеньки.
Трюк от мастера-джедая
Каша - вкусняшка наша.
Довелось и нам в "инфекции" полежать. Сыну было 11 месяцев, когда он заболел - рвота, жидкий стул, высокая температура. Вроде и кормила всем домашним (еду сама готовила из свежих продуктов, съедалось всё сразу) и тем, что на молочной кухне давали (молоко и кефир), и в садик сын ещё не ходил, и в гости не заглядывали ни к кому. А вот инфекцию от куда-то взял. Забегая вперёд скажу, что в посеве выявили какую-то "палочку, которая у нас не живёт, не знаю где вы её взяли" - так наш врач сказала. И, кроме как на молочку, грешить не на кого.
В больнице мы лежали в отдельном боксе. Принесли солевой раствор и велели "отпаивать". Сказали, что если я не хочу, чтобы ребёнку капельницы делали надо поить - каждые 15 минут по 1 чайной ложке давать пить раствор в течении суток. Когда я обращаюсь с ребёнком к врачу, я перестаю быть медиком - становлюсь обычной мамой. Как врач сказал, так и делаю.
В течении суток отпаивала ребёнка. У меня тогда не было мобильника (мобильники были тогда роскошью), но были часы. По ним я и ослеживала время. Опасаясь, что если лягу, то усну и не смогу встать в нужное время, я не ложилась. Сидела сутки, и каждые 15 минут заливала в рот ребёнку раствор. Естественно, приходила медсестра и ставила уколы.
В нашем инфекционном отделении в то время было правило - первые сутки пациента с кишечной инфекцией запрещалось кормить. Так называемая "голодная пауза". Но мамочек кормили. И если вечером мой сын ещё не хотел есть, потому что ещё было плохо, то к утру ему стало лучше. И вот принесли мне еду, а ребёнка сказали "ни в коем случае не кормить". И ем я кашу, а сынуля просит "ням" и тянется к тарелке. Комом в горле каша стала. Я быстро её в себя закинула - ем, давлюсь и плачу.
Ближе к обеду пришла врач, осмотрела сына и сказала, что обедать ему будет можно. И вот принесли на обед кашу - серую, на воде, без сахара, чуть-чуть солёную. Дала ребёнку - моментально проглотил. Вот такая она ему вкусная после "голодной паузы" показалась. И на ужин, и на завтрак такая же каша - уплетал за обе щеки.
Раньше, до болезни, сын кашу не очень-то хорошо ел. Зато после больницы - любимое блюдо. Но уже на молоке, с сахаром и каждый раз разная - не только серые каши, но и другие - манная, пшённая, гречневая. И так 14 лет каждое или почти каждое утро - каша на завтрак. Только в этом году разлюбил её - сказал, что надоела. Понять его можно )))
P. S. Манная каша до сих пор у него самая любимая. Я её делаю без комочков :-)
Рассказ про двух друзей, которых оставили одних на даче на два дня. Уезжая, мама объяснила, как приготовить кашу и суп. Да только мальчишки совсем не слушали советов. Читайте, как друзья ловили убегающую кашу, доставали ведро из колодца, жарили карасей и все-равно остались голодными…
Рассказ Мишкина каша читать
Один раз, когда я жил с мамой на даче, ко мне в гости приехал Мишка. Я так обрадовался, что и сказать нельзя! Я очень по Мишке соскучился. Мама тоже была рада его приезду.
— Это очень хорошо, что ты приехал, — сказала она. — Вам вдвоём здесь веселей будет. Мне, кстати, завтра надо в город поехать. Я, может быть, задержусь. Проживёте тут без меня два дня?
— Конечно, проживём, — говорю я. — Мы не маленькие!
— Только вам тут придётся самим обед готовить. Сумеете?
— Сумеем, — говорит Мишка. — Чего там не суметь!
— Ну, сварите суп и кашу. Кашу ведь просто варить.
— Сварим и кашу. Чего там её варить! — говорит Мишка. Я говорю:
— Ты смотри, Мишка, а вдруг не сумеем! Ты ведь не варил раньше.
— Не беспокойся! Я видел, как мама варит. Сыт будешь, не помрёшь с голоду. Я такую кашу сварю, что пальцы оближешь!
Наутро мама оставила нам хлеба на два дня, варенья, чтобы мы чай пили, показала, где какие продукты лежат, объяснила, как варить суп и кашу, сколько крупы положить, сколько чего. Мы всё слушали, только я ничего не запомнил.
— Зачем, — думаю, — раз Мишка знает.
Потом мама уехала, а мы с Мишкой решили пойти на реку рыбу ловить. Наладили удочки, накопали червей.
— Постой, — говорю я. — А обед кто будет варить, если мы на реку уйдём?
— Чего там варить! — говорит Мишка. — Одна возня! Съедим весь хлеб, а на ужин сварим кашу. Кашу можно без хлеба есть.
Нарезали мы хлеба, намазали его вареньем и пошли на реку. Сначала выкупались, потом разлеглись на песке. Греемся на солнышке и хлеб с вареньем жуём.
Потом стали рыбу ловить. Только рыба плохо клевала: поймали всего с десяток пескариков. Целый день мы на реке проболтались. К вечеру вернулись домой. Голодные!
— Ну, Мишка, — говорю, — ты специалист. Что варить будем? Только такое, чтоб побыстрей. Есть очень хочется.
— Давай кашу, — говорит Мишка. — Кашу проще всего.
— Ну что ж, кашу так кашу.
Растопили плиту. Мишка насыпал в кастрюлю крупы. Я говорю:
— Сыпь побольше. Есть очень хочется!
Он насыпал полную кастрюлю и воды налил доверху.
— Не много ли воды? — спрашиваю. — Размазня получится.
— Ничего, мама всегда так делает. Ты только за печкой смотри, а я уж сварю, будь спокоен.
Ну, я за печкой смотрю, дрова подкладываю, а Мишка кашу варит, то есть не варит, а сидит да на кастрюлю смотрит, она сама варится.
Скоро стемнело, мы зажгли лампу. Сидим и ждём, когда каша сварится. Вдруг смотрю: крышка на кастрюле приподнялась, и из-под неё каша лезет.
— Мишка, — говорю, — что это? Почему каша лезет?
— Шут её знает куда! Из кастрюли лезет!
Мишка схватил ложку и стал кашу обратно в кастрюлю впихивать. Мял её, мял, а она будто пухнет в кастрюле, так и вываливается наружу.
— Не знаю, — говорит Мишка, — с чего это она вылезать вздумала. Может быть, готова уже?
Я взял ложку, попробовал: крупа совсем твёрдая.
— Мишка, — говорю, — куда же вода девалась? Совсем сухая крупа!
— Не знаю, — говорит. — Я много воды налил. Может быть, дырка в кастрюле?
Стали мы кастрюлю осматривать: никакой дырки нет.
— Наверно, испарилась, — говорит Мишка. — Надо ещё подлить.
Он переложил лишнюю крупу из кастрюли в тарелку и подлил в кастрюлю воды. Стали варить дальше. Варили, варили — смотрим, опять каша наружу лезет.
— Ах, чтоб тебя! — говорит Мишка. — Куда же ты лезешь?
Схватил ложку, опять стал лишнюю крупу откладывать. Отложил и снова бух туда кружку воды.
— Вот видишь, — говорит, — ты думал, что воды много, а её ещё подливать приходится.
Варим дальше. Что за комедия! Опять вылезает каша. Я говорю:
— Ты, наверно, много крупы положил. Она разбухает, и ей тесно в кастрюле становится.
— Да, — говорит Мишка, — кажется, я немного много крупы переложил. Это всё ты виноват: “Клади, говорит, побольше. Есть хочется!”
— А откуда я знаю, сколько надо класть? Ты ведь говорил, что умеешь варить.
— Ну и сварю, не мешай только.
— Пожалуйста, не буду тебе мешать. Отошёл я в сторонку, а Мишка варит, то есть не варит, а только и делает, что лишнюю крупу в тарелки перекладывает. Весь стол уставил тарелками, как в ресторане, и всё время воды подливает.
Я не вытерпел и говорю:
— Ты что-то не так делаешь. Так ведь до утра можно варить!
— А что ты думаешь, в хорошем ресторане всегда обед с вечера варят, чтоб наутро поспел.
— Так то, — говорю, — в ресторане! Им спешить некуда, у них еды много всякой.
— А нам-то куда спешить?
— Нам надо поесть да спать ложиться. Смотри, скоро двенадцать часов.
— Успеешь, — говорит, — выспаться.
И снова бух в кастрюлю воды. Тут я понял, в чём дело.
— Ты, — говорю, — всё время холодную воду льёшь, как же она может свариться.
— А как, по-твоему, без воды, что ли, варить?
— Выложить, — говорю, — половину крупы и налить воды сразу побольше, и пусть себе варится.
Взял я у него кастрюлю, вытряхнул из неё половину крупы.
— Наливай, — говорю, — теперь воды доверху. Мишка взял кружку, полез в ведро.
— Нету, — говорит, — воды. Вся вышла.
— Что же мы делать будем? Как за водой идти, темнота какая! — говорю. — И колодца не увидишь.
— Чепуха! Сейчас принесу!
Он взял спички, привязал к ведру верёвку и пошёл к колодцу. Через минуту возвращается.
— А вода где? — спрашиваю.
— Вода… там, в колодце.
— Сам знаю, что в колодце. Где ведро с водой?
— И ведро, — говорит, — в колодце.
— Ах ты, — говорю, — размазня! Ты что ж, нас уморить голодом хочешь? Чем теперь воды достать?
— Чайником можно. Я взял чайник и говорю:
— А её нет, верёвки.
— Так ты, значит, с верёвкой ведро упустил?
Стали мы другую верёвку искать. Нет нигде.
— Ничего, — говорит Мишка, — сейчас пойду попрошу у соседей.
— С ума, — говорю, — сошёл! Ты посмотри на часы: соседи спят давно.
Тут, как нарочно, обоим нам пить захотелось; кажется, сто рублей за кружку воды отдал бы! Мишка говорит:
— Это всегда так бывает: когда нет воды, так ещё больше пить хочется. Поэтому в пустыне всегда пить хочется, потому что там нет воды.
— Ты не рассуждай, а ищи верёвку.
— Где же её искать? Я везде смотрел. Давай леску от удочки привяжем к чайнику.
— А леска выдержит?
— Может быть, выдержит.
— А если не выдержит?
— Ну, если не выдержит, то… оборвётся…
— Это и без тебя известно.
Размотали мы удочку, привязали к чайнику леску и пошли к колодцу. Я опустил чайник в колодец и набрал воды. Леска натянулась, как струна, вот-вот лопнет.
— Не выдержит! — говорю. — Я чувствую.
— Может быть, если поднимать осторожно, то выдержит, — говорит Мишка.
Стал я поднимать потихоньку. Только приподнял над водой, плюх — и нет чайника.
— Не выдержала? — спрашивает Мишка.
— Конечно, не выдержала. Чем теперь доставать воду?
— Самоваром, — говорит Мишка.
— Нет, уж лучше самовар просто бросить в колодец, по крайней мере возиться не надо. Верёвки-то нет.
— Что у нас, — говорю, — по-твоему, кастрюльный магазин?
— Это сколько придётся возиться, пока стаканом воды наносишь!
— Что же делать? Надо ведь кашу доваривать. И пить до зарезу хочется.
— Давай, — говорю, — кружкой. Кружка всё-таки больше стакана.
Пришли домой, привязали леску к кружке так, чтоб она не переворачивалась. Вернулись к колодцу. Вытащили по кружке воды, напились. Мишка говорит:
— Это всегда так бывает. Когда пить хочется, так, кажется, что целое море выпьешь, а когда станешь пить, так одну кружку выпьешь и больше уже не хочется, потому что люди от природы жадные…
— Нечего тут на людей наговаривать! Тащи лучше кастрюлю с кашей сюда, мы прямо в неё воды натаскаем, чтоб не бегать двадцать раз с кружкой.
Мишка принёс кастрюлю и поставил на край колодца. Я её не заметил, зацепил локтем и чуть не столкнул в колодец.
— Ах ты, растяпа! — говорю. — Зачем мне кастрюлю под локоть сунул? Возьми её в руки и держи крепче. И отойди от колодца подальше, а не то и каша полетит в колодец.
Мишка взял кастрюлю и отошёл от колодца. Я натаскал воды.
Пришли мы домой. Каша у нас остыла, печь погасла. Растопили мы снова печь и опять принялись кашу варить. Наконец она у нас закипела, сделалась густая и стала пыхтеть: “Пых, пых!”
— О! — говорит Мишка. — Хорошая каша получилась, знатная!
Я взял ложку, попробовал:
— Тьфу! Что это за каша! Горькая, несолёная и воняет гарью.
Мишка тоже хотел попробовать, но тут же выплюнул.
— Нет, — говорит, — умирать буду, а такую кашу не стану есть!
— Такой каши наешься, и умереть можно! — говорю я.
— Чудаки мы! — говорит Мишка. — У нас же пескари есть!
— Некогда теперь уже с пескарями возиться! Скоро светать начнёт.
— Так мы их варить не будем, а зажарим. Это ведь быстро — раз, и готово.
— Ну, давай, — говорю, — если быстро. А если будет, как каша, то лучше не надо.
— В один момент, вот увидишь.
Мишка почистил пескарей и положил на сковородку. Сковородка нагрелась, пескари и прилипли к ней. Мишка стал отдирать пескарей от сковородки ножом, все бока ободрал им.
— Умник! — говорю. — Кто же рыбу без масла жарит! Мишка взял бутылку с подсолнечным маслом.
Налил масла на сковородку и сунул в печь прямо на горячие угли, чтоб поскорее зажарились. Масло зашипело, затрещало и вдруг вспыхнуло на сковородке пламенем. Мишка вытащил сковородку из печки — масло на ней пылает. Я хотел водой залить, а воды у нас во всём доме ни капли нет.
Так оно и горело, пока всё масло не выгорело. В комнате дым и смрад, а от пескарей одни угольки остались.
— Ну, — говорит Мишка, — что теперь жарить будем?
— Нет, — говорю я, — больше я тебе ничего жарить не дам. Мало того, что ты продукты испортишь, так ты ещё пожар устроишь. Из-за тебя весь дом сгорит. Довольно!
— Что же делать? Есть-то ведь хочется! Попробовали мы сырую крупу жевать — противно. Попробовали сырой лук — горько. Масло попробовали без хлеба есть — тошно. Нашли банку из-под варенья. Ну, мы её вылизали и легли спать. Уже совсем поздно было.
Наутро проснулись голодные. Мишка сразу полез за крупой, чтоб варить кашу. Я как увидел, так меня даже в дрожь бросило.
— Не смей! — говорю. — Сейчас я пойду к хозяйке, тёте Наташе, попрошу, чтобы она нам кашу сварила.
Мы пошли к тёте Наташе, рассказали ей всё, обещали, что мы с Мишкой все сорняки у неё на огороде выполем, только пусть она поможет нам кашу сварить. Тётя Наташа сжалилась над нами: напоила нас молоком, дала пирогов с капустой, а потом усадила завтракать. Мы всё ели и ели, так, что тёти Наташин Вовка на нас удивлялся, какие мы голодные были.
Наконец мы наелись, попросили у тёти Наташи верёвку и пошли доставать из колодца ведро и чайник. Много мы провозились и, если бы Мишка не придумал якорёк из проволоки смастерить, так бы ничего и не достали. А якорьком, как крючком, подцепили и ведро и чайник. Ничего не пропало — всё вытащили. А потом мы с Мишкой и Вовкой сорняки на огороде пололи.
— Сорняки — это чепуха! Совсем нетрудное дело. Гораздо легче, чем кашу варить!
(Илл. И.Семёнова, изд. Machaon, 2016 г.)
Читайте также: