Тот же блин да на другом блюде
Обновлено: 06.05.2024
Несколько лет назад или, точнее, в конце последнего десятилетия XX века в газетных ларьках появилась печатная продукция для хорошего настроения (вернее, для «безмятежного» времяпрепровождения), с шутками, анекдотами, смешными случаями и курьезами. Тогда же стали издаваться и первые небольшие брошюры — сборники напечатанных анекдотов. Сегодня такой периодической продукции стало значительно меньше. Смех, явно проявляясь тут и там, тем не менее, ускользает от своего формального существования, быстро и незаметно превращаясь не только в смех, а в пошлость, глупость и банальность.
Смех продуцируя в культуре различные формы — от шутки и фельетона до карикатуры и комиксов, — поддерживает существование комического, а, следовательно, одновременно и трагического. Анекдот, пожалуй, одна из самых изощренных форм реализации трагической ситуации через комическую форму. Не просто глупая ситуация, а самая что ни есть трагическая становиться темой целой серии анекдотов о Вовочке или анекдотов-страшилок. Трагическое [83] нивелируется или снимается в таких анекдотах формой выражения, проявляющейся именно в ответной реакции, в реакции смехом. Но это не смех сквозь слезы, это совершенно иное, цивилизационное проявление комического, его следующая стадия, скрывающая прямые смыслы архаической амбивалентности комического и трагического. Равнодушие и особая этическая нечувствительность отличают многие формы смеха, справедливо относимого к низовой культуре. Однако анекдот выделяется в самостоятельную, отдельную, подчеркнем, замкнутую сферу (трагикомического) в современной культуре, хотя его и можно отнести к необходимому набору коммуникативных средств для «легкого» вхождения в незнакомую компанию — сигарета, анекдот, пиво …
«Смех без причины, признак дурачины!». В чем же причина смеха в анекдоте? Балансировка смысла на грани фола, выделение одной черты, акцентирование характерного, в центре не смех, не юмор, не сатира, а контекст и инверсия ситуации. В этом проявляется существенное отличие анекдота от шутки — шутка мимолетна, она неповторима с одним и тем же партнером, и не требует обязательного однозначного ответа/реакции. Шутя, смеются оба участника, такой смех объединяет, уничтожает дистанцию, нивелирует отличия, принося удовольствие. Диапазон смешного в шутке различен, но его тональность и окрашенность узнаваема и открыта. Вот шутка — алкоголь вызывает кратковременное расширение сосудов и круга друзей. А это уже анекдот:
Шутка провоцируется контекстом, анекдот создает контекст сам. Следовательно, не содержание, не сюжет, не прямой или скрытый смысл (историческая семантика) маркируют анекдот как особую форму комического, а ответная, конечная реакция, которая определяется, прежде всего, всем контекстом замкнутости процесса рассказа анекдота. Парадоксальность данного контекста проявляется уже в том, что он, как условие задачи, может быть задан заранее в виде артикулированной фразы: Хотите, расскажу анекдот? Или — Расскажу анекдот… и реакция уже предугадана, на анекдот надо отвечать, причем быстро, не раздумывая, мгновенно считывая узнаваемые коды и образы, как в клоунаде или буффонаде. Сходство с [84] задачей и загадкой наблюдается и в том, что рассказчик анекдота «знает» не только содержание, но и «ответ-смех», именно поэтому если партнер не смеется, следовательно, он «не решил» задачу, «не отгадал» загадку. В то же время нелепость проявляется в том, что отсутствует всякая трудность в решении для слушающего, ибо слушающий также знает ответ, хотя слушает анекдот с напряжением. Вступают в силу особые правила, правила игры, например, спортивной (подача — ответный удар). И как в игре в пространстве рассказа анекдота необходима быстрая реакция партнера(ров) для ответного удара. Прием кодировки, заданности, предполагает переход от многозначного к однозначному. Однообразие черт удерживает внимание зрителя и слушателя, являясь одновременно приметой массовой культуры и отсылает нас к необходимости зафиксировать сходство анекдота с рекламой и различными новостными программами, от которых тоже никуда не спрятаться, не скрыться, не устраниться и приходится все время «держать удар».
Если смешное всегда должно быть случайно, неожиданно, то в анекдоте все иначе, оно (смешное) предопределено и оговорено рамками договора, в котором роли рассказчика и слушателя или слушателей распределены заранее. Но случайность остается, она перемещается внутрь сжатого текста короткого рассказа-анекдота. Анекдот — это текст с гиперболизацией случайного, в нем сюжетность свернута, она равно нулю. Диалогичность, коммуникативность, властность ситуации маркируется нелепой, а не смешной ситуацией, которая требует одной единственной реакции — смеха, или хотя бы улыбки. Если нет ответной реакции, то виноват слушающий, ибо «дурак». «Дурак» всегда живет в контексте нелепой, глупой ситуации, но в конце концов выходит победителем. «Дурак» в анекдоте смешон и побежден, однако, здесь он, в то же время, является двойником слушающего. Закрытая ситуация и узнаваемые коды-образы совершают непременный обмен ролями как во внешней структуре (рассказчик-слушатель), так в во внутренней, внутри смыслового пространства анекдота (русский-немец, чукча-русский, врач-пациент, учитель-ученик, муж-любовник, теща-муж, и т.д.). Тогда герои становятся антигероями, а слушающий примеряет ситуацию на себя, оставаясь чаще всего побежденным или дураком, так как не слушать анекдот нельзя, не смеяться тоже. Именно в анекдоте подвижность инверсии наблюдается во всех смысловых [85] уровнях. «Дураком» может оказаться и рассказчик, так как он никогда не узнает истинной реакции партнера, которому однозначность ответной реакции облегчает «решение» задачи. Смешной или не смешной анекдот, важнее паритетные отношения между партнерами, достаточно улыбки и «игра сделана».
Сжатость сюжета, отсутствие длительности, выделение одной доминирующей характеристики сближает анекдот с комиксом, превращая его в вербальную картинку. Такая «картинка» строится на минимуме изобразительных средств. В анекдоте — диалог, в комиксе — рисунок. Изобразительность анекдота удваивается особенностью его структуры. Это картина в картине, да еще и в «вычурной» раме. «Рамой» или границами ситуации является жесткая заданность противостояния и противонахождения рассказчика и слушателя и их различной реакции — серьезности и смеха, что определяет двусмысленность и сложность (вычурность) всей ситуации. Серьезность рассказчика (ему не смешно, он знает анекдот) усиливает значение ответной, реакции слушателя, завершая и подчеркивая целостность рамочной структуры. Эффект «матрешки» моделируется внешней и внутренней формой двух диалогов. Внешнюю «оболочку» образует диалог между рассказчиком анекдота и слушателем. Заданность ответной реакции поддерживается доминантным положением рассказчика. Он, и только он, властвует безраздельно и жестко, поэтому чаще всего любят рассказывать анекдоты и коллекционируют их люди застенчивые или испытывающие трудности социальной идентификации, но обладающие игровой интуицией. Хороший рассказчик и плохой анекдот сделает смешным. И в этом также проявляется значение контекста, так как необходима его особая театрализация (завитки на вычурной раме). Рассказчик — актер (своеобразный театр одного актера) — слушатели — зрители. Тем самым формируется диалогичность, выстроенной в определенном контексте, ситуации. Рассказывающий и слушающий анекдот одновременно создают или провоцируют вокруг себя идентичную анекдоту «закрытую» ситуативную модель — давлеющую со стороны рассказывающего и настороженно внимательную со стороны слушающего, в которой важно [86] поддержать статус рассказчика анекдота. Поэтому жизнь анекдота тогда длинна, когда его все время рассказывают (и показывают также), как только он напечатан, наступает его смерть, поскольку одновременно изменяется контекст, исчезает театрализация «жизненной» среды.
Диалог как самая краткая форма нарратива закрепляется и в самом анекдоте, образуя вторую «картинку», во многом идентичную внешней, так как и здесь дается замкнутая ситуация. Мы ничего не знаем о действующих лицах, о прошлом и будущем героев жизненной коллизии. Не знаем и не хотим знать, а что же произошло дальше, в отличие от комикса, где сюжет чаще всего требует не просто своего продолжения, но определенной связности. В анекдоте герои заданы, они типичны и узнаваемы, образы считываются сразу, как и в комиксах. И там и здесь актуализируется именно бытовое событие, а не героическое, даже, если это анекдоты о Чапаеве, Ленине или исторические анекдоты, то они строятся конструктивно по типу бытовых. Т.е. тот же блин (смысл), та же жизненная ситуация, но в другой форме, в форме анекдота проигрывается одновременно рассказчиком и слушателем. В тексте анекдота полярность участников фиксируется в инверсии положений «победителя» и «побежденного». Частная деталь, отдельная или особая черта, не важно правдива она или нет, становится знаковой, и полностью ассоциируется с объектом или носителем (анекдоты о чукчах, политические анекдоты). Тем самым конструируется новый «герой», ситуация тиражируется и проигрывается в различных вариантах, порождая следующую особенность анекдотов и, одновременно, их сходство с комиксами — серийность. Мир случайного становиться системным, отдельные фрагменты мира создают свой целостный мир.
Казалось бы в анекдоте должна быть нестандартность поведения, однако в ней существует своя, особая стандартность поведения, с одновременной нестандартностью реакции на стандартное поведение (или наоборот, важно лишь всегда обыгрываемое их несоответствие). Несовпадения стандартных ситуаций и нестандартной реакции создает внутреннее напряжение, которое требует разрядки у слушателя в смехе, улыбке. Хотя у многих «нормальных» слушателей она вызывает одновременно внутреннее усложнение мира [87] понимания и некоторую заторможенность ответной реакции. Но и они мгновенно становятся темой для анекдота («доходит как до жирафа»). Показ, изображение, а не выразительность нарратива довлеет, поэтому анекдот никогда не станет художественным литературным произведением, в отличие от сатиры, фельетона и других форм.
Анекдоты не люблю, рассказывать их не умею и очень редко слышу смешной, а не банальный или грубый анекдот, получая удовольствие от тонкого юмора. Анекдот считаю вырождающейся шуткой и поэтому, как все «барочное», он не поддается однозначной интерпретации, умножая постоянно грани своего разноликого и извращенного (превратного) смысла.
Пословицы и поговорки – это душа народа. Они отображают его жизнь, образ мысли и особенно сти характера. Насколько русской душе приятно думать и говорить о Масленице и блинах говорят многочисленные пословицы и поговорки, посвященные этой теме.
ПРО БЛИНЫ
БЛИН ДОБРО НЕ ОДИН
БЛИН БЕЗ МАСЛА В РОТ НЕ ЛЕЗЕТ
ГДЕ БЛИНЫ, ТУТ И МЫ!
И САМЫЙ ХЛОДНОКРОВНЫЙ ЧЕЛОВЕК ЛЮБИТ ГОРЯЧИЕ БЛИНЫ
БЛИН БРЮХУ НЕ ПОРЧА
ВОРОВАТЬ НЕ БЛИНЫ ПРОДАВАТЬ
ВРЕТ, ЧТО БЛИН ПЕЧЕТ: ТОЛЬКО ШУМИТ
БЛИНОМ МАСЛЕНЫМ В РОТ ЛЕЗЕТ
БЛИНЫ БРЮХА НЕ ПОРТЯТ
БЛИН НЕ КЛИН, БРЮХА НЕ РАСКОЛЕТ
БЕЗ БЛИНОВ – НЕ МАСЛЕНИЦА
БЕЗ БЛИНА НЕ МАСЛЯНА
БЛИН НЕ СНОП, НА ВИЛЫ НЕ НАКОЛЕШЬ
БЛИНЦЫ, БЛИНЧИКИ, БЛИНЫ КАК КОЛЁСА У ВЕСНЫ
БЛИНЫ И ПОЦЕЛУИ СЧЕТА НЕ ЛЮБЯТ
БЛИНЫ - СОЛНЦУ РОДСТВЕННИКИ
ГДЕ БЛИНЫ, ТУТ И МЫ; ГДЕ С МАСЛОМ КАША – ТУТ И МЕСТО НАШЕ
ГРОЗИЛА МАТКА СЫНУ НОЖОМ, А НА НОЖЕ БЛИН БОЛЬШОЙ, А ПАСЫНКУ БЛИНОК ДАЕТ, ДА НОЖИКОМ СУЕТ
ЗАМОТАЛИСЬ СВАТЬИ ОТ БЛИНОВ ДА ОЛАДИЙ
И БЛИНОВ ИСПЕЧЬ ТРЕБУЕТСЯ ВРЕМЯ
НЕ ПОДБИВАЙ КЛИН ПОД ОВСЯНЫЙ БЛИН: ПОДЖАРИТСЯ – САМ ОТВАЛИТСЯ
ОТЛОЖИ БЛИНЫ ДО ИНОГО ДНЯ
КОМУ ЧИН, КОМУ БЛИН, А КОМУ И КЛИН
НЕ КОРМИ БЛИНАМИ, НАПОЙ ПРЕЖДЕ ВОДОЙ!
КАК НА МАСЛЕНОЙ НЕДЕЛЕ В ПОТОЛОК БЛИНЫ ЛЕТЕЛИ
ПЕРВЫЙ БЛИН КОМОМ
СКОРО ТОЛЬКО БЛИНЫ ПЕКУТСЯ
СУХОЙ БЛИН ГОРЛО ДЕРЁТ
ТОТ ЖЕ БЛТИН, ДА НА ДРУГОМ БЛЮДЕ.
ПРО МАСЛЕНИЦУ
МАСЛЕНИЦА БЕЗ БЛИНОВ, ЧТО ИМЕНИНЫ БЕЗ ПИРОГОВ
МАСЛЕНИЦА ИДЁТ, БЛИНЫ ДА МЁД НЕСЕТ
МАСЛЕНИЦА СЕМЬ ДНЕЙ ГУЛЯЕТ
МАСЛЕНИЦУ ПРОВОЖАЕМ, СВЕТА, СОЛНЦА ОЖИДАЕМ
НА МАСЛЕНОЙ ПОВЕСЕЛИСЬ, ДА БЛИНКОМ УГОСТИСЬ
НЕНАСТЬЕ В ВОСКРЕСЕНЬЕ ПЕРЕД МАСЛЕНОЙ – К УРОЖАЮ ГРИБОВ
НЕ ЖИТЬЕ, А МАСЛЕНИЦА
ХОТЬ С СЕБЯ ВСЁ ЗАЛОЖИ, А МАСЛЕНИЦУ ПРОВОДИ!
ШИРОКО ЖИВЕШЬ, МАСЛЕНО ЕШЬ.
НА ГОРАХ ПОКАТАТЬСЯ, В БЛИНАХ ПОВАЛЯТЬСЯ
НЕ ЖИТЬЕ – БЫТЬЕ, А МАСЛЕНИЦА
НЕ ВСЁ КОТУ МАСЛЕНИЦА, А БУДЕТ И ВЕЛИКИЙ ПОСТ
МАСЛЕНИЦА – ОБЪЕДУХА, ДЕНЬГИ ПРИБЕРУХА
БОИТСЯ МАСЛЕНИЦА ГОРЬКОЙ РЕДЬКИ, ДА ПАРЕНОЙ РЕПЫ
БЫЛА У ДВОРА МАСЛЕНИЦА, А В ДОМ НЕ ЗАШЛА
НЕ ГУЛЯЛА, НЕ ЖАЛОВАЛА НИ В РОЖДЕСТВО, НИ В МАСЛЕНИЦУ, А ПРИВЕЛ БОГ В ВЕЛИКИЙ ПОСТ
ВЫПИЛИ ПИВО НА МАСЛЕНИЦУ, А С ПОХМЕЛЬЯ ЛОМАЛО ПОСЛЕ РАДУНИЦЫ
ОТДАДИМ ПОЧТЕНЬЕ НА СЫРНОЙ В ВОСКРЕСЕНЬЕ
В ПРОЩЕНЫЙ ДЕНЬ, КАК НА ПАСХУ, ВСЕ ЦЕЛУЮТСЯ
МЫ ДУМАЛИ, ЧТО МАСЛЕНИЦА СЕМЬ НЕДЕЛЬ, А ОНА ТОЛЬКО СЕМЬ ДЕНЕЧКОВ
МАСЛЕНА НЕ НА ВЕК ДАЕТСЯ
ИЩЕТ ГДЕ СОРОК ЛЕТ - МАСЛЕНИЦА И ПО ТРИ ГОДА МЕЛКИЕ ПРАЗДНИКИ
ДУША МОЯ МАСЛЕНИЦА, ПЕРЕПЕЛИНЫЕ ТВОИ КОСТОЧКИ, БУМАЖНОЕ ТВОЕ ТЕЛО, САХАРНРУССКАЯ КОСА,ЫЕ УСТА, СЛАДКАЯ РЕЧЬ, КРАСНАЯ КРАСА, ТРАДЦАТИ БРАТЬЕВ СЕСТРА, СОРОКА БАБУШЕК ВНУЧКА, ТРЕХ МАТЕРЕЙ ДОЧКА, ЯСОЧКА, ТЫ ЖЕ МОЯ ПЕРЕПЕЛОЧКА
БЕЗ КОТА МЫШАМ МАСЛЕНИЦА
ПРОДЛИСЬ НАША МАСЛЕНА ДО ВОСКРЕСНОГО ДНЯ
ШИРОКА РЕКА МАСЛЕНА – ЗАТОПИЛА И ВЕЛИКИЙ ПОСТ
КОМУ МАСЛЕНИЦА ДА СПЛОШНАЯ, А КОМУ ВЕРБНАЯ, ДА СТРАСТНАЯ!
МИЛОСТИ ПРОСИМ К НАМ ОБ МАСЛЕНИЦЕ СВОИМ ДОБРОМ С ЧЕСТНЫМ ЖИВОТОМ
ПИРУЙ И ГУЛЯЙ, БАБА, НА МАСЛЕНИЦЕ, А ПРО ПОСТ ВСПОМИНАЙ БЕЗ МАСЛИЦА
Масленицу и блины, казалось бы, любят все – и взрослые, и дети. Но ее со страхом ждут те домохозяйки, у которых блины никогда не получаются. Любое блюдо в их руках спорится, а блинчики все выходят комом. О том, какие ошибки чаще всего допускают на кухне хозяйки в процессе приготовления блинов, рассказала повар одной из кондитерских фабрик Петербурга Анастасия Горелова.
Прилипают к сковородке
Либо вы не смазали посуду перед выпеканием, либо начали печь блины на недостаточно разогретой сковороде.
«Я всегда добавляю в уже готовое тесто пару ложек растительного или оливкового масла. Но для приготовления первого блина все равно выливаю на сковороду чайную ложку масла», - делится советом повар.
Блины подгорают
Здесь причины две: либо вы жарите их на слишком большом огне, либо в тесто добавлено много сахара. «После того, как сковорода раскалится, убавьте огонь до среднего. На нем блины получаются румяными и внутри не остаются сырыми», - рекомендует Анастасия. А вот проблему с излишним сахаром решить сложнее. Есть лишь один вариант - добавить в тесто молока, муки и других ингредиентов.
Резиновые и жесткие
Чаще всего блины получаются такими из-за большого количества муки, добавленной в тесто. Разбавьте его немного молоком, это спасет ситуацию. Избыток яиц тоже может быть причиной кулинарной неудачи. А если печь блинчики на слишком маленьком огне, есть риск их пересушить.
Ингредиенты из холодильника
На вкус и качество блинов сильно влияет исходная температура ингредиентов, из которых их готовят. В момент замешивания теста продукты должны быть комнатной температуры. Для этого достаньте их заранее – за полчаса до готовки.
Слишком плотные, не воздушные
У некоторых хозяек блины получаются слишком плотной текстуры, без любимых всеми дырочек. Причина – использование блендеров и миксеров.
«Для замешивания лучше использовать привычный нам венчик. Человеческая рука взбивает и перемешивает ингредиенты с оптимальной скоростью, благодаря чему тесто насыщается кислородом,» - объясняет Горелова.
Неподходящая сковородка
Из-за неправильной посуды блины при выпекании могут прилипнуть так, что никакая лопатка не в силах будет их оторвать. Хуже всего использовать сковородку из нержавейки. Замените ее на ту, у которой есть антипригарное покрытие. Это сделает процесс готовки гораздо легче и приятнее.
Неподходящие продукты
Бывает такое, что блины не получаются из-за слишком кислого или просроченного кефира, низкосортной муки.
«Первые блины лучше пробовать готовить на молоке или минералке. Тогда они точно получатся,» - уверена Анастасия.
Комочки муки
Иногда в уже готовых блинах встречается несколько комочков с мукой. Здесь чаще всего причиной является то, что повар всыпает в тесто сразу всю муку. Хотя добавлять ее к другим ингредиентам нужно постепенно, небольшими порциями.
Рвутся при переворачивании
Причин этому много. Самая распространенная – вы начали печь блины сразу после того, как замесили тесто.
«Оно обязательно должно настояться. 20 минут – самый минимум», - подчеркивает эксперт.
Также блины могут рваться из-за того, что в тесто добавлено мало яиц или муки. Яйца делают его эластичным.
«На литр жидкости нужно добавлять не меньше трех яиц,» - говорит повар. Ситуацию можно исправить, влив в тесто предварительно взбитое вилкой в отдельной миске яйцо либо всыпав муки. Перемешайте тщательно тесто, дайте ему постоять несколько минут и пеките.
Наверняка вы слышали эту историю: якобы правильно говорить «первый блин комам», а комы — это, мол, медведи, которых наши предки очень чтили и поэтому на Масленицу (называвшуюся раньше Комоедицей) относили им прямо в лес первые блины. Эта байка буквально заполонила информационное пространство: ее пересылают друг другу в соцсетях, о ней публикуют заметки в крупных СМИ, рассказывают в эфире федерального телевидения! И нигде нет указаний на научные источники этой информации. Что неудивительно.
Есть ли в этом хоть доля правды?
Вообще, просто логически порассуждав, можно понять, что обряд-то довольно нелепый. Ну кому придет в голову идти к только что проснувшимся от спячки — и очень голодным! — медведям, да еще и нести такую «подходящую» для них еду, как блины?
И почему комы — это медведи? Ведь слово «ком» в таком значении не встречается нигде (кроме уже упомянутых сомнительных статей): ни в одном письменном памятнике и, конечно, ни в одном словаре
Как и пословица «первый блин комам». Ни в национальном корпусе русского языка, ни в сборниках пословиц и поговорок вы ее не найдете. Даже в одном из самых известных (и старых, где уж точно должна обнаружиться «правильная» форма выражения) сборников, книге В. И. Даля «Пословицы русского народа», находим только фразу «первый блин да комом».
Зато «полный вариант пословицы» (вот это «первый блин комом, а второй знакомым…») действительно существует. И как вы думаете, где? В припеве песенки бабушки Варвары из фильма «Вот моя деревня» 1972 года! Отличный источник «старинной поговорки», не так ли? А ведь больше нигде ее нет!
А что же праздник Комоедица?
А вот он-то, вполне возможно, существовал и даже действительно был связан с медведями.
Самое ранее упоминание о Комоедице мы обнаружим в III томе книги П. В. Шейна «Материалы для изучения быта и языка русского населения Северо-Западного края», изданной еще в 1902 году и бывшей в то время достаточно известной.
Что же пишет Шейн о Комоедице? На самом деле сам — ничего. Он только цитирует статью некоего священника Симеона Нечаева о суевериях в Бегомльском приходе Борисовского уезда. То есть праздник этот был очень, скажем так, местечковым, встречался только в отдельных деревнях тогдашней Белоруссии. Да и статья сельского священника, откровенно говоря, не самый надежный источник. Но допустим, что все описанное в ней правда (почему бы и нет) и дадим слово самому Симеону Нечаеву:
«Праздник этот всегда бывает накануне Благовещения Пресвятой Богородицы и посвящен в честь медведя. В этот день приготавливаются особые кушанья, именно: на первое блюдо приготавливается сушеный репник в знак того, что медведь питается по преимуществу растительною пищею, травами; на второе блюдо подается овсяный кисель, потому что медведь любит овес; третье блюдо состоит из гороховых комов, отчего и самый день получил название "комоедица". После обеда все — стар и мал — ложатся, не спят, а поминутно самым медленным способом перекатываются с бока на бок, как можно стараясь приноровиться к поворачиванию медведя»
Итак, что мы узнаем из этого рассказа?
- Комоедица и Масленица — не одно и то же. Да, они примерно совпадают по времени, но Комоедицу праздновали на довольно ограниченной территории и совсем не так, как Масленицу.
- Никто еду медведям в лес, конечно же, не носил: люди не идиоты.
- Комы — это вовсе не медведи (кто бы сомневался), а традиционное кушанье из гороха.
А появлением мифа про комов-медведей мы, скорее всего, обязаны академику Б. А. Рыбакову. Вообще-то он был прекрасным историком и археологом, его заслуги в этой области никто оспаривать не собирается. Но почему-то иногда он высказывался и по поводу лингвистики, и эти высказывания, к сожалению, иногда мало отличались от построений А. Т. Фоменко, против которых академик активно выступал в последние годы своей жизни. Однако научный авторитет Рыбакова был очень велик, поэтому любые его заявления легко принимались на веру.
Разберем же, что писал Рыбаков о Комоедице, и включим критическое мышление: «К 24 марта у белорусов приурочен праздник "комоедицы" (аналогия греческим "комедиям" архаичного времени) — праздник пробуждающегося медведя. Медведь (komos) был зверем Артемиды, соответствовавшей русской богине Ладе» (Б. А. Рыбаков, «Язычество древней Руси», глава 13).
Во-первых, очень сомнительным кажется сближение Комоедицы и комедий, богинь Лады и Артемиды. Оно ничем не подкреплено, Рыбаков не приводит каких-то доказательств в подтверждение этой гипотезы. Да и существование богини Лады в славянском пантеоне многие ученые подвергают сомнению. Так, в статье А. Л. Топоркова «Кабинетная мифология» из энциклопедического словаря Института славяноведения РАН «Славянская мифология» Лада находится среди персонажей, «без должных оснований относимых к славянским языческим богам и фигурирующих в ученых сочинениях по славянской мифологии с XVIII века по наши дни».
Во-вторых, слова «комедия» и kōmos ни с какими медведями не связаны. Читаем, например, в этимологическом словаре Н. М. Шанского: «Комедия — заимств. в конце XVII в. из польск. яз., где komedia
«Чисто "материалистическое" объяснение русской пословицы, однако, вступает в противоречие с ее древними, исходными вариантами. В старинных паремиологических собраниях она звучала иначе, чем сейчас: "Первый блин и тот комом" (1736); "Первый блин да комом" (1741). В них ее смысл явно противоречит нынешнему. И неслучайно»
«В связи с ритуальным значением блинов на Руси (их ели на Масленицу, при поминальных обрядах, на свадебных пирах и т. п.) первый блин считался особым и должен был быть отнюдь не "скомканным", неудачным. В Рязанской губернии, напр., при каждом обычном печении блинов, наливая на сковородку первый блин, призывают всех родственников присоединиться к трапезе. Там же перед погребением, выпекая блины для поминовения, первый блин кладут в головах покойника. В поминальных обрядах умерших родственников как бы приглашали вкусить первый блин (или заломленный хлеб).
В Тамбовской губернии такой блин клали на слуховое окошко для родительских душ, в Калужской — в субботу перед Масленицей его оставляли на божнице "для родителей", в других местах первый блин несли на погост и просто клали на могилу. В некоторых губерниях России на Масленицу набожные женщины съедали первый масленичный блин за упокой усопших».
«Таким образом, первый блин предназначался усопшим, был своего рода данью предкам, обеспечивающей связь с загробным миром. Именно поэтому к его приготовлению нужно было относиться с особым тщанием. И если даже первый блин, столь "ответственный" для культа усопших предков, выходил комом, то человеку грозили бедствия»
Как видим, первый блин во фразеологизме все-таки комом. Да, выражение действительно может быть связано с обрядами, но совсем не с теми, что описывает растиражированная байка про «комов»! Давайте оставим бедных мишек в покое и не будем вестись на лженаучную ересь.
Автор: Светлана Гурьянова, филолог, автор канала «Восстание редуцированных» и блога «Истоки слова».
Автор: Светлана Гурьянова, филолог, автор канала «Восстание редуцированных» и блога «Истоки слова».
Наверняка вы слышали эту историю: якобы правильно говорить «первый блин комам», а комы — это, мол, медведи, которых наши предки очень чтили и поэтому на Масленицу (называвшуюся раньше Комоедицей) относили им прямо в лес первые блины. Эта байка буквально заполонила информационное пространство: ее пересылают друг другу в соцсетях, о ней публикуют заметки в крупных СМИ, рассказывают в эфире федерального телевидения! И нигде нет указаний на научные источники этой информации. Что неудивительно.
Есть ли в этом хоть доля правды?
Вообще, просто логически порассуждав, можно понять, что обряд-то довольно нелепый. Ну кому придет в голову идти к только что проснувшимся от спячки — и очень голодным! — медведям, да еще и нести такую «подходящую» для них еду, как блины?
И почему комы — это медведи? Ведь слово «ком» в таком значении не встречается нигде (кроме уже упомянутых сомнительных статей): ни в одном письменном памятнике и, конечно, ни в одном словаре.
Как и пословица «первый блин комам». Ни в национальном корпусе русского языка, ни в сборниках пословиц и поговорок вы ее не найдете. Даже в одном из самых известных (и старых, где уж точно должна обнаружиться «правильная» форма выражения) сборников, книге В. И. Даля «Пословицы русского народа», находим только фразу «первый блин да комом».
Зато «полный вариант пословицы» (вот это «первый блин комом, а второй знакомым…») действительно существует. И как вы думаете, где? В припеве песенки бабушки Варвары из фильма «Вот моя деревня» 1972 года! Отличный источник «старинной поговорки», не так ли? А ведь больше нигде ее нет!
А что же праздник Комоедица?
А вот он-то, вполне возможно, существовал и даже действительно был связан с медведями.
Самое ранее упоминание о Комоедице мы обнаружим в III томе книги П. В. Шейна «Материалы для изучения быта и языка русского населения Северо-Западного края», изданной еще в 1902 году и бывшей в то время достаточно известной.
Что же пишет Шейн о Комоедице? На самом деле сам — ничего. Он только цитирует статью некоего священника Симеона Нечаева о суевериях в Бегомльском приходе Борисовского уезда. То есть праздник этот был очень, скажем так, местечковым, встречался только в отдельных деревнях тогдашней Белоруссии. Да и статья сельского священника, откровенно говоря, не самый надежный источник. Но допустим, что все описанное в ней правда (почему бы и нет) и дадим слово самому Симеону Нечаеву:
«Праздник этот всегда бывает накануне Благовещения Пресвятой Богородицы и посвящен в честь медведя. В этот день приготавливаются особые кушанья, именно: на первое блюдо приготавливается сушеный репник в знак того, что медведь питается по преимуществу растительною пищею, травами; на второе блюдо подается овсяный кисель, потому что медведь любит овес; третье блюдо состоит из гороховых комов, отчего и самый день получил название “комоедица”.
После обеда все — стар и мал — ложатся, не спят, а поминутно самым медленным способом перекатываются с бока на бок, как можно стараясь приноровиться к поворачиванию медведя».
Итак, что мы узнаем из этого рассказа?
• Комоедица и Масленица — не одно и то же. Да, они примерно совпадают по времени, но Комоедицу праздновали на довольно ограниченной территории и совсем не так, как Масленицу.
• Никто еду медведям в лес, конечно же, не носил: люди не идиоты.
• Комы — это вовсе не медведи (кто бы сомневался), а традиционное кушанье из гороха.
А появлением мифа про комов-медведей мы, скорее всего, обязаны академику Б. А. Рыбакову. Вообще-то он был прекрасным историком и археологом, его заслуги в этой области никто оспаривать не собирается. Но почему-то иногда он высказывался и по поводу лингвистики, и эти высказывания, к сожалению, иногда мало отличались от построений А. Т. Фоменко, против которых академик активно выступал в последние годы своей жизни. Однако научный авторитет Рыбакова был очень велик, поэтому любые его заявления легко принимались на веру.
Разберем же, что писал Рыбаков о Комоедице, и включим критическое мышление:
«К 24 марта у белорусов приурочен праздник “комоедицы” (аналогия греческим “комедиям” архаичного времени) — праздник пробуждающегося медведя. Медведь (komos) был зверем Артемиды, соответствовавшей русской богине Ладе» (Б. А. Рыбаков, «Язычество древней Руси», глава 13).
Во-первых, очень сомнительным кажется сближение Комоедицы и комедий, богинь Лады и Артемиды. Оно ничем не подкреплено, Рыбаков не приводит каких-то доказательств в подтверждение этой гипотезы. Да и существование богини Лады в славянском пантеоне многие ученые подвергают сомнению. Так, в статье А. Л. Топоркова «Кабинетная мифология» из энциклопедического словаря Института славяноведения РАН «Славянская мифология» Лада находится среди персонажей, «без должных оснований относимых к славянским языческим богам и фигурирующих в ученых сочинениях по славянской мифологии с XVIII века по наши дни».
Во-вторых, слова «комедия» и kōmos ни с какими медведями не связаны. Читаем, например, в этимологическом словаре Н. М. Шанского: «Комедия — заимств. в конце XVII в. из польск. яз., где komedia
«Чисто “материалистическое” объяснение русской пословицы, однако, вступает в противоречие с ее древними, исходными вариантами. В старинных паремиологических собраниях она звучала иначе, чем сейчас: “Первый блин и тот комом” (1736); “Первый блин да комом” (1741). В них ее смысл явно противоречит нынешнему. И неслучайно»
«В связи с ритуальным значением блинов на Руси (их ели на Масленицу, при поминальных обрядах, на свадебных пирах и т. п.) первый блин считался особым и должен был быть отнюдь не “скомканным”, неудачным. В Рязанской губернии, напр., при каждом обычном печении блинов, наливая на сковородку первый блин, призывают всех родственников присоединиться к трапезе. Там же перед погребением, выпекая блины для поминовения, первый блин кладут в головах покойника. В поминальных обрядах умерших родственников как бы приглашали вкусить первый блин (или заломленный хлеб).
В Тамбовской губернии такой блин клали на слуховое окошко для родительских душ, в Калужской — в субботу перед Масленицей его оставляли на божнице “для родителей”, в других местах первый блин несли на погост и просто клали на могилу. В некоторых губерниях России на Масленицу набожные женщины съедали первый масленичный блин за упокой усопших».
«Таким образом, первый блин предназначался усопшим, был своего рода данью предкам, обеспечивающей связь с загробным миром. Именно поэтому к его приготовлению нужно было относиться с особым тщанием. И если даже первый блин, столь “ответственный” для культа усопших предков, выходил комом, то человеку грозили бедствия»
Как видим, первый блин во фразеологизме все-таки комом. Да, выражение действительно может быть связано с обрядами, но совсем не с теми, что описывает растиражированная байка про «комов»! Давайте оставим бедных мишек в покое и не будем вестись на лженаучную ересь.
Читайте также: